Шарль Эксбрайа - Очаровательная идиотка
18 часов 30 минут
Субботний день подходил к концу. Марджори Рутланд, покинув стол, за которым только что выиграла двенадцать фунтов, спешила домой, на Мэрилбоун, где ее муж Герберт проработал всю вторую половину дня. Фаррингтоны катались на лодке в Хэнли - эти выходные они решили провести на лоне природы. Адмирал Норланд сидел у окна и провожал глазами плывущие по Темзе грузовые суда каждое отправлялось в дальние странствия, которых ему, Норланду, уже не совершить. Тер-Багдасарьян возвращался в Сохо - ему нужно было проверить, все ли в ресторане готово к субботнему наплыву посетителей. Леди Демфри составляла список гостей, не забыв предварительно обсудить с миссис Смит все хозяйственные вопросы. Сэр Реджинальд закрывал кейс, намереваясь заскочить к себе в клуб и немного выпить, а уж потом ехать домой. Инспектор Эверетт Картрайт, дав подчиненным последние указания, собирался в полной мере насладиться очарованием субботнего вечера в домашней обстановке, вдвоем с женой. Миссис Лайтфизер заканчивала фруктовый кекс, которым хотела порадовать Пенелопу. Таким образом, жизнь следовала по хорошо накатанной колее.
Якобы для того чтобы утешить Пенни, Комптон крепко взял девушку под руку, и так, тесно прижавшись друг к другу, они вскоре перешли на тот удивительный шаг, к которому всякий британец привыкает, едва научившись ходить, - из-за этой особенности ни один представитель любой другой нации не в состоянии его догнать (разве что побежит рысцой). На Трафальгарской площади молодые люди остановились немного перевести дух. Комптон нежно склонился к девушке:
- Дайте слово, Пенни, что вам больше не грустно!
Она улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой:
- Нет, раз вы на меня не... не сердитесь.
- Послушайте, Пенни... может, это и выглядит немного странно, но лучше уж сразу поставить вас в известность... По-моему, я вас люблю...
- О!
- Вам это не нравится?
- Нет, но уж слишком вы спешите...
И вечернюю тишину снова прорезало дребезжащее хихиканье мисс Лайтфизер. Комптон почувствовал, что нервы у него на пределе. Когда они поженятся, надо отучить Пенелопу от этой скверной привычки, а то семейная жизнь станет невыносимой. Однако в любом случае наш герой был слишком влюблен, чтобы долго задерживаться на подобных пустяках. Наконец-то ему подвернулся случай сыграть роль соблазнителя и уподобиться тем кинокумирам, которыми он так восхищался! Разговаривая с Пенелопой, молодой человек чувствовал себя то Куртом Юргенсом, то Кэри Грантом, то Витторио де Сика и пытался придать голосу волнующие интонации, подмеченные у любимых актеров.
- Пенни... после того ужасного происшествия в Доркинге... увидев вашу растерянность... выслушав вашу исповедь... и, наконец, сказав вам о своих чувствах, я считаю себя не вправе вас покинуть!
- Ах!
Гарри был очень доволен концовкой. По его мнению, именно так выразился бы Витторио де Сика. А теперь пришло время воспользоваться методикой Кэри Гранта. И он изобразил чисто приятельскую непринужденность человека, привыкшего относиться к собственным словам лишь с той мерой серьезности, которой они заслуживают.
- У меня есть предложение! Давайте-ка спустимся в метро, доедем до Рассел-сквер... и заглянем ко мне попить чаю. Ну, что вы об этом скажете?
- А где вы живете?
- На Тэвисток-сквер.
- Прекрасное место. Я его очень люблю.
Гарри тут же решил, что и сам Кэри Грант не сумел бы разыграть большие бескорыстие и отрешенность... и то и другое, впрочем, одинаково лицемерные. Однако, оставаясь в глубине души пуританином, молодой человек испытывал легкое отвращение к самому себе - ну можно ли так бессовестно злоупотреблять беззащитностью Пенелопы Лайтфизер? Тем не менее он продолжал настаивать:
- Так вы согласны, Пенни?
- Я-то бы очень хотела... но уже довольно поздно... и с моей стороны было бы не совсем прилично идти к вам в гости, правда?
Тут, бесспорно, следовало поступить, как поступали герои Курта Юргенса. Гарри посмотрел на свою спутницу тусклым глазом навеки уснувшей рыбы (не сомневаясь при этом в собственной неотразимости) и, приглушив голос, хрипло зашептал. Вероятно, если бы какому-нибудь бегуну-марафонцу вздумалось на финише произнести речь, он изъяснялся бы таким же придушенным шепотом.
- Теперь чужое мнение не должно для нас ничего значить, Пенелопа! Речь идет о нас двоих, и только о нас двоих! Никто не утешит нас в наших страданиях... Лишь мы одни можем завоевать собственное счастье! После чая, если вы почувствуете, что слишком устали, располагайте моей постелью. Я одолжу вам пижаму... а сам уйду спать на кухню...
Пенни, приоткрыв рот, в полном восторге слушала эти тирады. А Гарри уже терзали угрызения совести. Боже, как он, оказывается, коварен! Ах, не так уж трудно разыгрывать донжуана - достаточно просто иметь талант! Жаль, что мисс Лайтфизер не слишком умна. Комптону сейчас хотелось бы помериться силами с кем-нибудь поискушеннее!
- Как красиво вы говорите! Ну прямо как в газетах!..
Гарри, конечно, понимал, что его речи не отличаются избытком оригинальности, зато каков артистизм! Впрочем, Пенелопу оправдывало явное отсутствие опыта в этой области.
- Вот только я поклялась маме, что, пока не выйду замуж, всегда буду ночевать дома... Мне очень жаль - мы наверняка провели бы чудесный вечер...
Милая Пенелопа... Какая потрясающая дурочка! Ба! Лучше иметь немного ограниченную супругу, чем слишком хитрую. Но пока из-за клятвы, данной матери (вероятно, на смертном одре!), все его усилия пошли прахом. К счастью, Нельсон, наблюдавший за площадью с высоты своей колонны, пришел на помощь дурному англичанину Комптону, подсказав одно из тех молниеносных решений, на которые адмирал был таким мастером.
- Не стоит огорчаться, Пенни! В таком случае я сам провожу вас домой!
Мисс Лайтфизер не только не обиделась, но, судя по всему, предложение молодого человека ее очень обрадовало.
- Великолепная мысль!
Гарри хихикнул про себя. Бедная девочка! Так глупа, что хоть сеном корми... Некоторые победы одерживаются уж слишком легко... И Гарри с садистским удовольствием решил утвердить триумф.
- Вы и представить себе не можете, как мне хочется взглянуть на вашу комнату! - воскликнул он.
- Правда?
Для ответной реплики соблазнителю пришлось призвать на помощь Витторио де Сика, Кэри Гранта и Курта Юргенса разом.
- Неужели вы могли в этом усомниться, darling?
- Нет... но почему моя комната вас так интересует?
Гарри едва не пожал плечами. Что он мог ответить? В конце концов, всему есть предел!
Они спустились в метро, доехали до Лейчестер-сквер, перескочили на Северную линию. Дорога, с ее бесконечными остановками, переходами и прочим, по-видимому, доставляла мисс Лайтфизер огромное удовольствие. Зато Гарри, напротив, и толчея, и длинные переходы, и гулявшие по ним смертоносные сквозняки ужасно раздражали. Он успокоился, лишь сев рядом с Пенелопой в поезд, идущий прямиком на Кентиш Таун. Там им еще предстояло забраться в автобус, который останавливался всего в нескольких сотнях ярдов от Саус Гроув, где жила девушка.
19 часов 00 минут
Квартира мисс Лайтфизер живо напоминала Комптону обиталище его покойных родителей в Бристоле, и сердце у него снова растаяло. Все здесь, начиная с неизбежной комнатной пальмы в начищенном до блеска медном горшке, было типично английским. Чувствовалось, что здесь готовят истинно британский чай и кексы. Впрочем, ни в одной другой точке земного шара не удается стряпать более неудобоваримые пироги и столь поразительные соусы! Нет, эти потрясающие воображение смеси вкупе с крикетом и шотландскими привидениями составляют неотъемлемую собственность Соединенного Королевства. Гарри захотелось обнять Пенелопу и в ее лице - всю старую Англию. Познакомившись в мисс Лайтфизер, молодой человек испытывал куда меньшую тягу к СССР, чем к земле предков своей матери, давшей приют и его отцу.
- Так где же ваша комната, дорогая?
Это было, конечно, грубо, но Комптон твердо решил сразу идти в наступление.
- Пойдемте, я только сниму пальто...
Молодой человек двинулся следом за Пенелопой, чувствуя себя воплощением бога Пана, преследующего одинокую нимфу.
Комнатка Пенелопы, уютная и строгая одновременно, и нравилась, и сразу внушала доверие. Очень добропорядочная комната, как будто нарочно создана для супружеского счастья. Здесь царил безукоризненный порядок. Жених, впервые переступая порог такой комнаты, мог нисколько не тревожиться о будущем. В глубине души, с тех пор как он лишился родителей, Гарри всегда мечтал хоть еще разок провести ночь в подобном доме.
- Пенелопа... - взволнованно пробормотал он.
Но девушка была слишком занята - она снимала шляпку, стараясь не растрепать волосы, а потому ответила не оборачиваясь:
- Ну как, нравится вам моя комната?
Гарри крадучись приблизился к Пенелопе.
