Андрей Троицкий - Братство выживших
– Мы с ним сидели в ресторане, – говорил Сергей. – Я приехал из Питера, вечерком зашел отдохнуть в кабак. Меня посадили за столик, где он ужинал. И мы долго разговаривали.
– Так, и о чем, интересно? – спросил Девяткин.
– Много о чем, – сухо ответил студент. – Я учусь в институте, мне лишняя копейка не помешает. Как насчет вознаграждения? В газете написано о хорошем вознаграждении.
– Все правильно написано. Ошибки нет.
– Тогда можно сразу рассчитаться.
– Ты еще ничего не рассказал, а уже торгуешься, – покачал головой Девяткин. – Может, ты ни черта не знаешь, за что же платить?
– Вас интересует местонахождение этого человека, правильно? – прищурился Сергей.
Девяткин сердито повернулся к Бокову, курившему в углу перед окном:
– Выдай парню десять баксов.
Боков полез в карман, открыл бумажник, протянул деньги студенту, но тот упрямо помотал головой.
– Там написано о солидном вознаграждении, а вы суете мне какую-то жалкую десятку.
– Для студента и десятка приличные бабки, – похлопал Сергея по плечу Девяткин. – Рассказывай, получишь еще столько же.
– Хорошо. Так вот, мы сидели в ресторане и разговаривали. Этот мужик уже был на взводе. Не знаю, сколько он выпил до моего появления, но глаза у него уже скрестились на переносице. Он болтал всякую ерунду. Ну, я задал ему несколько вопросов. Просто так, из вежливости. Мол, какими судьбами здесь оказались, какие планы? Только он на вопросы не отвечал. По-моему, он вообще плохо понимал человеческую речь.
– Так, хватит лирики. Давай по существу, – махнул рукой Девяткин.
– Короче, так. Он вдруг заявил, что непременно должен поехать в Черниховку. Мол, это его священный долг. К какому-то дяде Коле Попову. Я так понимаю, что эта Черниховка – деревня или поселок, а дядя Коля – его родственник. Ну, он решил навестить престарелого родича. Что, в точку? Есть такой дядя Коля?
– Может быть. Ты фамилию не перепутал?
– Попов – это точно.
– А дальше что было?
– Вашего клиента «заклеила» какая-то бабенка. По виду торговый работник среднего звена. И они вместе отвалили, под ручку. Видимо, на хату поехали.
Студент получил свою честно заработанную двадцатку и закрыл дверь с обратной стороны. Девяткин разложил на кровати принесенную Боковым карту района, долго водил пальцем по бумаге, пока наконец не нашел, что искал.
– Вот она, Черниховка. Деревня на границе областей. Что скажешь, Саша?
– Что тут скажешь? Вы правы, – пожал плечами Боков.
– Тогда расплатись за постой и подгоняй машину. Мы уезжаем, больше нам здесь делать нечего. Черниховка – это километров сорок с хвостиком, а то и больше.
Сунув в карман сотовый телефон, Боков спустился вниз, дошагал до автостоянки. Усевшись за руль, набрал номер Казакевича, подробно доложил обо всем, что случилось сегодняшним днем.
– Короче, два незнакомых друг с другом человека говорят, что Тимонин в этой самой деревне, – закончил он рассказ. – Нет причин не верить этим людям. Но мент велит немедленно туда выезжать. Я уже расплатился за гостиницу, сейчас сижу за рулем. Что делать?
– Задержи Девяткина, сколько сможешь, – ответил Казакевич. – Хоть на пару часов. Мои ребята должны приехать на место раньше вас. А вообще, ты – молодец.
– Как мне его задержать?
– Как хочешь. В крайнем случае убей его.
– Я не умею убивать людей…
– Пора учиться. – И Казакевич дал отбой.
Боков глянул на часы. Без четверти четыре. Выехать желательно не раньше шести. Как выиграть время? Сломать машину? Девяткин рано или поздно найдет поломку, но его доверие к Бокову кончится навсегда. Симулировать болезнь? Какую? Боков запер машину и подошел к охраннику стоянки.
– Друг, где у вас тут аптека? Или киоск аптечный?
– Вон, через дорогу. И направо.
Боков побежал в указанном направлении.
Через четверть часа Боков вошел в номер, завернул в ванную комнату. Налив полстакана воды, плеснул валокордина. Со стаканом в руке проследовал в комнату, доковылял до кровати и сел. Тут из туалета вышел Девяткин.
– Что с тобой, Саша?
Боков помассировал ладонью грудь, влил стакан с лекарством себе в горло. По номеру поплыл густой запах камфары.
– Что-то сердце прихватило. На улице. Не успел до машины дойти. Хорошо, аптека рядом. Ой, черт! Вот всегда так, не вовремя. Ой!
– Врачам показывался?
– У меня врожденный порок сердца. Ох, давит, не могу. Прилягу.
Боков спиной повалился на кровать. Тихо постанывая, не отпуская руку от груди, смежил веки, будто заснул.
Пятидесятивосьмилетний дядя Коля Попов жил бобылем на окраине Черниховки, деревни в двенадцать дворов. Отсюда, из этой самой деревни, он выезжал редко, однако все же умудрился сделать две ходки на зону. В первый раз получил пятерочку за воровство колхозного имущества. Второй раз Попов сел за хищение госсобственности, двух машин шифера.
Районный прокурор устроил дяде Коле командировку на шесть лет в Республику Коми. Под Ижмой Попов научился сколачивать ящики под тару и шить из брезента рабочие рукавицы. Там же к дяде Коле, человеку крестьянского происхождения, прилепили кликуху «Мозоль». В тот год, когда Попов снял все казенное и вернулся в родную деревню, умерла его жена.
Черниховка, даром что относительно недалеко от столицы, встретила блудного сына нищетой и полным запустением.
Когда в начале лета возле деревни стали гореть леса, о Черниховке вспомнили. Дважды сюда приезжал какой-то агитатор из области, убеждал стариков уехать, временно поселиться в пионерском лагере в двадцати километрах отсюда. Бесплатная кормежка, все условия и так далее. А там или пожарные справятся с огнем, или дожди пойдут, и люди смогут вернуться.
За жителями Черниховки прислали автобус. Кто хотел – уехал. Дядя Коля остался сторожить имущество – трех кур, пять литров прозрачной, как слеза младенца, самогонки, допотопный телевизор «Темп» и почерневший от времени дом, который всем, кроме хозяина, без надобности.
Во второй декаде июня огонь подошел вплотную к опустевшей деревне. Дядя Коля, лечившийся от дыма самогоном, бросил пить, потому что боялся пьяным сгореть заживо в собственном доме. Даже ночами стало трудно дышать, Попов часто просыпался, садился на лавке и водил носом по сторонам: не загорелся ли дом. Он ругал себя за то, что не поехал вместе с другими жителями в пионерский лагерь. Пропади пропадом эти куры!
В конце месяца дядя Коля решил, что больше ждать нельзя, нужно собираться и рвать когти, пока тут не поджарился. Он упаковал в два старых рюкзака все самое ценное, что мог унести на себе: две четверти самогона, пару новых хромовых сапог, пиджак и еще кое-что по мелочи. Целый день просидел на собранных вещах, но так и не тронулся в дорогу. Он зарубил и выпотрошил кур, наварил картошки, твердо решив сниматься с якоря завтрашним утром. Но и на следующий день нашлись какие-то дела, пришлось отложить поход до следующего дня.
А вечером к дому подъехали новенькие синие «Жигули», и дядя Коля как стоял во дворе, так и сел на лавку. Из автомобиля вышел друг Витьки Окаемова, покойного племянника, Леонид Степанович Тимонин. Поздоровавшись за руку с хозяином, он объявил, что приехал в Черниховку, как в прежние времена, погостить на пару дней и, если придется, рыбы половить.
– Так ведь у нас того, сами видите, – развел руками дядя Коля. – Лес горит. Дымина. Какой уж тут отдых? Какая рыбалка? Пруды повысыхали.
– Ничего, – сказал Тимонин. – Черт с ней, с рыбалкой. А лес пускай себе горит. Это отдыху не мешает. Зато комаров нет.
Он прошел в дом, уселся в горнице за столом. Дядя Коля открыл собранный рюкзак, поставил на стол четверть самогона, холодную картошку, жареную курицу. Слазил в подпол за огурцами.
– Что-то постарел ты, дядя Коля, – прищурился Тимонин. – Седой весь.
– Это ничего, седина бобра не портит. – Попов налил по полному стопарю. – Давай за здоровье, чтоб побольше его у нас было.
Когда накатили по второй, Тимонин наклонился, достал из-под стола портфель, расстегнул хромированные замочки и выложил на стол восемь толстых пачек рублевых купюр крупного достоинства. Деньги были вдоль и поперек схвачены тонкими резиночками. Дядя Коля, давно не державший в руках ни больших, ни мелких денег, лишился дара речи.
– Перед смертью я разговаривал с Виктором, – объяснил Тимонин. – Он попросил забрать из его сейфа кое-какую наличку и раскидать ее между родственниками.
– Кое-какую? – переспросил дядя Коля и показал пальцем на увесистые пачки. – Ничего себе! Да я одну такую пачку за всю жизнь не заработал.
– Я забрал деньги из сейфа и разделил их на две части. Поровну. Это ваша доля. – Тимонин подвинул пачки к Попову.
Дядя Коля крякнул. При жизни племянник был не слишком уж щедрым человеком, не баловал Попова подарками или копейкой. А тут вдруг сразу целое состояние привалило… Впрочем, Попов Витьке не родной дядя, теткин муж всего-навсего. Но если разобраться, куда ему было девать деньги, перед смертью-то? С собой в гроб не положишь. После третьего стаканчика дядя Коля чуть не прослезился и перешел на «ты».
