Эдуард Ростовцев - Человек из тоннеля
Я боюсь темноты в замкнутом пространстве. Это чувство необъяснимо по своей натуре я вроде бы не трус: вечерами в больничном парке меня не смущают даже самые темные аллеи. Но в палате, холле, подъезде темнота пугает меня. Сегодня после ужина в нашем корпусе погас свет. Я шел по коридору, который не имеет окон, и темнота обрушилась на меня лавиной. Я оцепенел. Шага не мог сделать, даже перестал дышать. Свет зажегся через полторы-две минуты, но мне показалось, что прошла вечность. Когда я вернулся в палату, Кирилл Самсонович встревожился - по его словам, я был бел, как стена. Прибежала взволнованная Лилечка - сегодня она дежурит, захлопотала вокруг меня: уложила в постель, дала какие-то таблетки, микстуру, присела рядом, стала гладить мою руку, успокаивать, как ребенка.
- Не надо об этом думать, - говорила она. - Это плод вашего воображения, навязчивая идея. Больше никогда не думайте об этом. Очень прошу!
Я не понял, спросил, что она имеет в виду. Ее милое лицо исказила гримаса отчаяния, отчего родинка-клякса на щеке метнулась к виску, спряталась за каштановой прядкой.
- Да поймите же наконец, что за этими страхами в вашем подсознании стоит все тот же злосчастный тоннель!
Я вздрогнул - она напомнила о том, о чем я не хотел думать..."
8
В старой части города проживает около двухсот тысяч человек, и владельцы легковых автомобилей среди них не исключение. Обнадеживали приметы разыскиваемой машины - "Лада" салатного цвета. Но и таких набралось более сотни. Помог старший лейтенант Кузишин, который обратил внимание оперативников на проживающего на улице Валовой гражданина Бурыхина, у которого имелась "Лада" последней модели. Когда Кузишин показал Мандзюку эту "Ладу" с номерным знаком 72-96, Алексей вежливо осведомился: не страдает ли инспектор дальтонизмом, ибо горчичный цвет, в который была окрашена бурыхинская "Лада", даже отдаленно не напоминала салатный.
- Он ее перекрасил, - невозмутимо возразил Кузишин. - Раньше она светло-зеленой была.
Это было уже любопытно. А когда выяснилось, что с перекраской новенькой "Лады" ее владелец поспешил после четвертого июня, любопытство переросло в подозрение. Последние сомнения рассеял инспектор Глушицкий: занимаясь розыском толстяка в солнцезащитных очках, он неожиданно для всех вышел на того же гражданина Бурыхина.
Казалось бы, дело можно считать раскрытым и остается лишь просить у прокурора санкцию на арест Бурыхина. Но Валентин не торопился к прокурору. И вовсе не потому, что личность гражданина Бурыхина внушала доверие. Напротив, никакого доверия Жора Бурыхин не внушал не только работникам милиции, но даже городским фарцовщикам, с которыми был тесно связан и от которых получил не очень-то красивую кличку - жмот. За свои 29 лет Жора освоил довольно широкий и не менее своеобразный круг профессий - от водителя мусороуборочной машины до экспедитора магазина детских игрушек. Имел судимость за посредничество в спекуляции подержанными автомобилями. Однако в этих и других своих махинациях не отличался размахом - плутовал по мелочам, был на подхвате у более крупных мошенников. "Примитивен, как самовар на твердом топливе, - охарактеризовал его один из фарцовщиков, мнивший себя интеллектуалом. - За рваный рупь может горло человеку перегрызть, а предложи ему долю в солидной сделке, откажется - не его масштаб". Ко всему тому Жора панически боялся своей жены - маленькой тщедушной женщины, которой безропотно отдавал все добытые, как честным, так и нечестным путем деньги; себе оставлял лишь на пиво. Поэтому приходилось только удивляться, на какие доходы он приобрел "Ладу" последней модели - еще полгода назад пределом Жориной мечты был подержанный "Запорожец".
Валентин считал, что пока эта несообразность не будет объяснена, беспокоить Жору не следует. Предположение о том, что вечером 4 июня на верхнюю площадку Высокого Холма "Ладу" с номерным знаком 72-96 привел ее официальный владелец, не выдерживало критики - Бурыхин был профессиональным водителем и не допустил бы оплошности, которая была допущена тем, кто сидел за "баранкой" "Лады". К тому же "светлоусый" прикрыл собой водителя, а таких, как Жора, не прикрывают - много чести.
Разумеется, это не означало, что оперативники напрочь исключали возможность его участия в покушении - на определенных этапах он мог быть сообщником. И в любом случае - это уж несомненно - был близко знаком с одним из организаторов преступления. А если учесть, что последний мог не только распоряжаться бурыхинской "Ладой" по своему усмотрению, но и послать Жору средь бела дня в небезопасную разведку в городскую больницу, то вывод напрашивался сам собой - во всей этой истории Бурыхин был фигурой второстепенной. Преждевременный арест его мог еще больше усложнить дело. А вот проверить связи Бурыхина, выявить круг его знакомств, следовало незамедлительно. И в первую очередь надо было выяснить, кому фактически принадлежит в прошлом светло-зеленая, а ныне горчичного цвета "Лада" под номерным знаком СВБ 72-96. На решение этой задачи Валентин нацелил всю группу.
Однако благодетель Жоры не спешил являть себя взорам оперативников. Было установлено лишь, что из кооперативного гаража на улице Бочной Валовой, где, начиная с марта Бурыхин держал свою "Ладу", последнюю несколько раз брал пожилой мужчина в замшевой куртке, у которого имелись свои ключи от гаража. Но словесный портрет этого мужчины не отличался точностью, и оставалось ждать, когда он снова появится в гараже.
А время шло. И надо было уже отчитываться о проделанной работе. Билякевич предупредил Валентина о назначенном на понедельник расширенном оперативном совещании. До понедельника ничего, заслуживающего внимания, не произошло, и Валентин пошел на совещание по существу ни с чем, не считая пухлой папки с оперативными материалами. Настроение у него было не из лучших. На совещании должен был присутствовать майор Шитиков из областного штаба - известный придира, мнящий себя непревзойденным аналитиком; врачи, эксперты-криминалисты, от которых тоже жди каверзных вопросов. Билякевич едва ли будет оберегать Валентина от этих вопросов, нападок Шитикова, сарказма Кривицкой - преехидной бабы из научно-технического отдела.
- Сделаем так, - предложил Мандзюк, которого тоже вызвали на совещание. - Ты доложишь дело, а на вопросы отвечу я - как перворуководитель группы.
- Посмотрим, как получится, - хмуро буркнул Валентин.
Получилось неважно: вначале говорил Валентин, стараясь не реагировать на реплики Шитикова и колкие замечания Кривицкой, потом следователь Кандыба, затем взял слово Шитиков, который раскритиковал все и всех, за ним выступила Кривицкая, потом еще кто-то, и вскоре Валентин перестал понимать, кто и о чем говорит. Помалкивал только Билякевич, от которого надо было ожидать, что он, по меньшей мере, прекратит этот базар. Но Билякевич позволил говорить всем порознь и вместе, сидел, слушал, никого не перебивал, лишь время от времени барабанил пальцами по столу. Только когда снова поднялся Шитиков и разошелся, что называется вовсю, Билякевич предложил ему стакан воды. Вежливо предложил, даже любезно, но Шитиков сразу осекся, сел. Однако молчал недолго и вскоре снова обрушился на Валентина. Больше всего он возмущался тем, что до сих пор не установлена личность потерпевшего.
- Как можно при современной технике учета, информации, связи в течение трех месяцев биться над элементарной задачей и в итоге не решить ее - ничего не узнать о человеке, который практически находится в вашем распоряжении!
- Пока он находится в распоряжении врачей, - принял на себя удар Мандзюк.
- Человек - не иголка: если он появился в нашем городе, значит, в каком-то другом месте его не стало и его безусловно ищут, - не унимался Шитиков.
- Не обязательно.
- У него должна быть семья.
- Тоже не факт: мне известно немало тридцатилетних холостяков, невозмутимо парировал Мандзюк.
- А родители?
- Их может уже не быть.
- Но товарищи, сослуживцы у него были, есть? Или вы считаете его тунеядцем?
- Судя по всему, он не привык бездельничать.
- Значит, по-вашему, товарищам безразлична его участь?
- Я так не думаю. Не исключено, что он находится в отпуске.
- Отпуск три с половиной месяца?
- У тех, кто работает в отдаленных местностях, отпуск бывает и больше. Я уже не говорю о моряках дальнего плавания, полярниках.
- Считаете его полярником?
- Считаю, что наш поиск должен вестись в более ограниченном диапазоне.
- Как вы определяете этот диапазон?
- Есть основания полагать, что Михайлов - фамилия пока условная детские и юношеские годы провел в одном из южных приморских городов. Учился в производственно-техническом училище на автослесаря. После окончания ПТУ, видимо, некоторое время работал по этой специальности. Его отец, который жил в каком-то другом городе, был моряком; мать предположительно - актриса эстрады или цирка. Известно имя его тетки, у которой он воспитывался.
