Эрл Гарднер - Дело одинокой наследницы
— В приемной сидит человек, которого ты не очень-то хотел бы видеть.
— Мужчина или женщина? — весело спросил Мейсон.
— Женщина.
— И кто же это может быть?
— Миссис Роберт Каддо.
Мейсон откинул голову назад и захохотал.
— Но почему ты решила, что я не хочу ее видеть?
— Она вышла на тропу войны.
— А причина?
— Мне она об этом говорить отказалась.
— Семейка Каддо начинает мне надоедать.
— Я ей объяснила, что тебя может не быть целый день, что ты встречаешься с клиентами только по предварительной записи и отказываешься разговаривать с кем-либо, кто в общих чертах не обрисовал мне суть дела.
— И что?
— Она села на стул, поджала губы и сказала: «Я готова ждать его хоть неделю».
— Она давно здесь?
— Больше часа. Она уже была в коридоре, когда Герти открывала офис, а когда я пришла, то сразу же переговорила с ней.
Мейсон добродушно рассмеялся.
— Что она из себя представляет, Делла?
— Моложе его, неплохо выглядит, но на данный момент очарование потеряно и она не собирается никого завлекать. Сейчас ей не хватает только скалки — тогда были бы соблюдены все детали.
Мейсон присел на край своего огромного письменного стола, зажег сигарету и вопросительно посмотрел на Деллу.
— Как ты думаешь, какого черта ей здесь надо?
— Наверное, Каддо пытается использовать тебя, как алиби.
— Ты абсолютно права, — согласился Мейсон. — Ему надо оправдаться за свои отношения с Марлин Марлоу. Ладно, Делла, зови ее.
— Я тебя предупредила: она на тропе войны.
— Разгневанные женщины — часть каждодневной рутины в адвокатской конторе. Давай посмотрим на нее.
— Сядь в кресло, — посоветовала Делла. — Взъерошь волосы, разложи вокруг справочники, покажи, что очень занят. Ты должен выглядеть достойно и очень официально, потому что в противном случае мне придется вызывать врача, чтобы вытаскивать обломки скалки из твоей головы.
Мейсон расхохотался, сел за стол, раскрыл несколько книг и застыл с ручкой над листом бумаги.
— Ну как, Делла?
Она критически осмотрела его и заявила:
— Не пойдет. У тебя чистый лист бумаги.
— Ты права, — согласился Мейсон и сразу же стал писать: «Пришло время всем порядочным людям помочь своим клиентам».
Делла Стрит обошла вокруг стола и перегнулась через плечо адвоката, чтобы посмотреть, что он написал.
— Пойдет?
— Прекрасно. Скажу миссис Каддо, что ты очень занят и работаешь над важным документом, но сможешь уделить ей пять-десять минут.
— Вперед, Делла.
Она вышла из кабинета и вернулась через несколько секунд вместе с миссис Каддо.
— Он сейчас роется в справочниках, чтобы выяснить один вопрос.
Пожалуйста, не прерывайте его.
Подыгрывая Делле, обложившийся книгами Мейсон начал писать бессмысленные слова на лежащим перед ним листе бумаги.
Миссис Каддо оттолкнула Деллу Стрит в сторону и закричала высоким пронзительным голосом:
— И у меня есть проблема, на которой он может сконцентрироваться. Как он посмел послать моего мужа охотиться за какой-то мелкой шлюхой? Была бы моя воля, я бы таких юристов заставила платить неустойку. Разрушать нашу семью!
Мейсон оторвал взгляд от листа и рассеянно переспросил:
— Каддо… Каддо? Вы — миссис Каддо? Где я раньше слышал это имя, Делла?
— Вы отлично помните, где его слышали! — заорала миссис Каддо. — Вы консультировали моего мужа. Вы посоветовали ему связаться с этой шлюхой.
«Мой адвокат обо всем знает!» — заявил мне Роберт. Деловой вопрос, как он говорит. Он не думал, что я узнаю к кому он обращался, но я оказалась умнее. Я заглянула в его чековую книжку и там — о, Боже! — ясно, ясно как день. Корешок чека на имя Перри Мейсона, который нагрел семью на пятьсот баксов. За что? За то, что послал моего мужа распускать хвост перед виляющей бедрами брюнеткой?!
— Ах да, Роберт Каддо, издатель, — Мейсон сделал вид, что только что его вспомнил. — Садитесь, миссис Каддо, и расскажите, что вас беспокоит.
— Вы прекрасно знаете, что меня беспокоит. Издатель Роберт Каддо — аферист и жулик.
— В самом деле? — Мейсон поднял брови.
— И я вам к этому еще кое-что добавлю, — продолжала она, воинственно надвигаясь на Мейсона. — Какой бы он ни был — он мой! Я надела на него кольцо и не собираюсь его отпускать. Я уже достаточно натерпелась, чтобы поседеть, но я в него много вложила и поэтому не позволю никому его у меня отобрать. Ясно?
— Ясно, — ответил Мейсон.
— Если бы все можно было начать с начала, я бы за него и за миллион не вышла, но мне казалось, что он на правильном пути, да и он меня уговорил, и я все продолжала за него держаться, думая, что, в конце концов, все у нас наладится.
— Вы давно женаты?
— Семь лет. Совсем недолго, если оглянуться, не сто пятьдесят и не двести.
Мейсон откинул голову назад и расхохотался.
— Давайте, смейтесь, — гневно сказала она. — Вам это кажется смешным.
Я в те годы неплохо выглядела, а у Роберта водились кое-какие деньги. Я его не любила, но не думала, что он окажется таким подлецом. Мы связали судьбы на радость и на горе, и я по-настоящему старалась, чтобы из нашего союза что-то вышло. Я так натерпелась! Несколько раз казалось, что пора все бросить, но я продолжала держаться, и постепенно, маленькими частями, Боб начал приобретать какое-то имущество. Теперь он приближается к возрасту, когда временами мужчины срываются с пути истинного, и мне это не нравится.
— Вы еще молоды, миссис Каддо, и, бесспорно, привлекательны, — сделал комплимент Мейсон. — Если вы считаете, что ваша жизнь разбита…
— Я не сказала, что моя жизнь разбита. Я не из тех женщин, что ходят и плачутся, что отдали мужчине лучшие годы своей жизни. Лучшие годы моей жизни никогда не принадлежали Бобу Каддо, хотя, не исключено, что он так думает. Но почему мой козел волочиться за этой брюнеткой и поет мне, что просто следует совету своего адвоката?
— Меня бы это тоже беспокоило, — признался Мейсон. — Лучше сядьте и расскажите мне все подробно.
— Я слишком рассержена, чтобы садиться.
— Хорошо, тогда рассказывайте стоя.
— Кто такая Марлин Марлоу? — спросила миссис Каддо.
— Почему она вас интересует?
— Боб в нее по уши влюбился. К тому же, у нее есть какие-то деньги.
Боб думает, что сможет завладеть ими, а меня выбросить за борт.
— Вы уверены?
— Естественно. Он в последнее время стал бегать за бабами, а я не вчера родилась. Я не такая дура. Я проследила за ним и узнала, куда он направился, а когда он вернулся домой с обычной песней о том, что задержался на работе, я ему выдала все, что о нем думаю. Он постарался выкрутиться, объясняя, что это деловая встреча, и что эта самая Марлоу воспользовалась услугами его журнала, но возникли какие-то правовые сложности и ему пришлось обратиться к «известному адвокату» за консультацией, и этот самый адвокат посоветовал ему самому наладить с ней контакт и обо всем договориться.
— Это сказал ваш муж?
— Да.
— Вы уверены, что все поняли правильно?
— Абсолютно.
Мейсон вздохнул.
— Миссис Каддо, никто не идеален. У нас у всех свои недостатки, которые могут оказаться как незначительными, так и серьезными, но они есть у всех. В дополнение к мелким недостаткам, которые, несомненно, имеются у вашего мужа, он еще и лжец, и я буду вам очень благодарен, если вы передадите ему то, что я сказал.
— Да? — хмыкнула посетительница. Она была явно удивлена искренностью Мейсона.
— Вы можете меня цитировать, — продолжал адвокат. — Если ваш муж решит, что я его оскорбил, пусть приходит, и мы с ним поговорим на эту тему лично.
Она вопросительно посмотрела на Мейсона.
— Вы нетипичны. Я влетаю к вам в кабинет, готовая бросать в вас чернильницы, а вы честно мне отвечаете. Кто такая Роза Килинг?
— У него что две женщины?
— Не могу разобраться, — призналась миссис Каддо. — С первой я его видела. Из потайного кармана я вытащила у него красную записную книжку.
Когда он узнает, что она пропала, его может хватить удар. Там две женщины — Марлин Марлоу и какая-то Роза Килинг. Это не первый и не последний раз.
Мне приходится мириться с подобным, но поверьте, мистер Мейсон, когда я его разоблачаю, он у меня прыгает, как ужаленный, и этих баб ему долго видеть не хочется. Если меня вывести из себя, я — тигрица!
— Сядьте вы, наконец, — сказал Мейсон, — и давайте все спокойно обсудим. Вы считаете, что своими «тигриными» методами добиваетесь результатов?
Миссис Каддо опустилась в большое кресло, предназначенное для клиентов, и улыбнулась Мейсону.
— Я прекрасно знаю, что да. Именно так и можно держать Боба в руках.
— Конечно, — продолжал Мейсон, — все эти тирады и вспышки гнева оставляют неизгладимую черту на вашем характере?
