Марина Серова - А ларчик просто открывался
— Ты что, совсем офонарела? Да я не то что ехать куда-то, до сортира дотащиться не могу! Нет уж, давай завтра.
— Эх ты, конь недоеный! До сортира он, видите ли, не дотащится… Пить надо меньше! Тогда давай адрес и сиди в своем сортире, пока не посинеешь. А впрочем, ты и так синий, так что станешь фиолетовым в крапинку. Гони адрес своего «кренделя», а я уж как-нибудь сама управлюсь. Только учти — тогда никакого пива не будет.
— Шантажистка хренова! — громко рассмеялся Толик, с довольным видом потирая своими огромными ладонями и без того вытертые на коленках джинсы. — Ладно уж, поехали. Только теперь одним пивом ты от меня не отделаешься.
— Сочтемся, — ответила я, запихивая в рот остатки бутерброда.
Добив завтрак, мы еще немного посидели перед телевизором, ожидая реакции желудков на помещенные в них продукты питания. К яичнице и бутербродам наши желудки отнеслись весьма дружелюбно, поэтому мы допили пиво и решили, что пора ехать. Предварительно позвонив своему «кренделю» по телефону, Толик сообщил, что нас ждут.
— Ну что, — спросил он, вешая трубку, — поедем на автобусе?
— А с твоей машиной что-то случилось? — удивилась я, зная, что в своей тачке Толик души не чаял и берег ее как зеницу ока.
— Да вон она стоит, красавица, — ответил он, кивая головой в сторону окна, под которым стоял его роскошный «Опель Кадет».
— Так какие тогда могут быть вопросы? Поедем на ней. А то в общественном транспорте кататься — беды не оберешься. Тем более что уже час пик близится. Сейчас трудяги с работы домой поедут, набьются, как Диогены в бочку…
— Ну уж нет, в таком состоянии я за руль не сяду, — заявил Толик, вытягивая вперед и демонстрируя мне свои трясущиеся руки.
— Ладно, я поведу.
— А ты мне тачку не угробишь?
— Толик, ты же мне ее уже не раз одалживал. И не единой царапины. Ты же рядом будешь, да и у меня с нервами, в отличие от некоторых хроников, пока еще все в порядке.
— Уболтала, чертовка языкастая, поехали!
Через двадцать минут мы с Толиком стояли на темной лестничной клетке возле двери его приятеля. Нас ждали, поскольку дверь открыли сразу и без вопросов, и моему взору предстал хозяин квартиры. Это был худой человечек, очень маленького роста, с тонкими, какими-то птичьими чертами лица и неестественно длинными руками.
— Проходи, не стесняйся, — слегка подтолкнул меня в спину Толик.
Я вошла внутрь и остановилась. Мы стояли втроем в маленькой темной прихожей, оклеенной обоями под красную кирпичную кладку, и тупо смотрели друг на друга. Честно сказать, я была несколько удивлена. Не знаю, чего я ожидала, но мне как-то совсем иначе представлялись скупщики краденого. Толин же приятель в засаленном тренировочном костюме с оттянутыми коленками больше походил на продавца «Примы» с оптового рынка.
— Ну что стоишь, как не родная? — не унимался Толик. — Так и будем здесь торчать? Заходи… Это Эдик, мой давний приятель, а это Татьяна Иванова, наш тарасовский Шерлок Холмс.
— Очень приятно, — пробубнила я, робко протягивая Эдику руку.
В ответ тот молча кивнул головой и, проигнорировав мою протянутую руку, указал на комнату.
После этих церемоний мы, наконец, прошли в комнату и чинно расселись. Я устроилась на широком мягком диване. Толик пододвинул свой стул поближе к открытому балкону. Сам хозяин погрузился в низенькое кресло, покрытое подозрительного вида тряпкой, отдаленно напоминающей плед. Толик достал из кармана сигареты, предложил их мне и хозяину, обошел нас с зажигалкой, давая прикурить, вернулся на место, прикурил сам, глубоко затянулся, выпустил в потолок несколько колечек дыма и вопросительно посмотрел на меня. Мы продолжали молчать. Толик не вытерпел первым.
— Эдик, я по телефону тебе уже кое-что объяснял. Тут у Танечки к тебе один вопросик имеется… Она свой человек, так что… — он неопределенно помахал перед собой рукой, давая понять, что меня можно не бояться.
Эдик снова кивнул головой.
«На редкость общительный товарищ», — подумала я, пытаясь сообразить, с чего начать.
— Думаю, Танюша сама тебе все расскажет, — закончил Толик.
Эдик спокойно перевел абсолютно ничего не выражающий взгляд с него на меня. Я набрала в грудь побольше воздуха и задала первый вопрос:
— Скажите, вы занимаетесь скупкой старинных икон?
Вопрос прозвучал предельно конкретно, но Эдика это, казалось, нисколько не смутило. Он лишь отрицательно покачал головой.
— А вы не знаете кого-нибудь, кто бы ею занимался?
Вопросы мои звучали крайне идиотски, но я просто не знала, как разговаривать с этим человеком.
— Знаю, — ответил Эдик.
— Мне нужна его помощь.
— Думаю, он не сможет вам помочь, поскольку в данный момент его нет в городе.
— А где его найти, вы не знаете?
Эдик опять отрицательно покачал головой. Я уже была готова сдаться. Выручил меня Толик.
— А звать-то его как? — спросил он со своей обычной непосредственностью.
— Сергей Белый. Фамилии не знаю, хотя, может быть, это и есть его фамилия. Живет в Агафоновке: 2-й Детский проезд, дом 13/17, квартира 66.
Я с благодарностью посмотрела на Толика — это было уже что-то. Глядишь, еще часа через два мы его совсем разговорим. Интересно, Эдик — сокращение от какого имени? Может, он какой-нибудь Эдмунд… Ну и странный тип, таких «тормозов» давно не встречала. Или он просто осторожничает, боится сболтнуть что-нибудь лишнее? Во всяком случае, подобная манера общения с людьми ангела из терпения выведет. Теперь-то я поняла, что имел в виду Толик, когда сказал, что я вряд ли «договорюсь» с его приятелем. А с другой стороны — на что мне жаловаться? Имя и адрес скупщика икон он выдал с лету, что, собственно, мне и было надо.
Да нет, вообще-то мне надо кое-что еще. Сидеть без дела и тупо ждать, когда некто Сергей Белый вернется в город, мне некогда. Поэтому надо попытаться узнать у Эдика, как именно происходит процесс сбыта краденого.
— Эдик, а вы не могли бы рассказать немного о специфике своей работы?
Хозяин квартиры удивленно поднял брови, давая понять, что ему необходимы пояснения относительно того, что именно мне хотелось бы узнать.
— Давайте — чисто теоретически! — предположим, что вы занимаетесь скупкой икон. Как в этом случае вы выходите на тех, кто мог бы их вам предложить?
— Обычно продавцы сами со мной связываются.
— Хорошо, я смоделирую какую-нибудь ситуацию. Например: некто украл икону, предположим, из известного музея, во время выставки. Он сразу же выйдет на вас?
— Это по меньшей мере неразумно. Если человек крадет редкую икону с целью продажи, оптимальный для него вариант — выждать какое-то время до тех пор, пока о преступлении не забудут и поиски иконы не пойдут на убыль.
— То есть вы хотите сказать, что обычно преступники выдерживают икону до тех пор, пока не уляжется шумиха, дело об ограблении не спишут в архив как нераскрытое? Пока все попросту не забудут об украденной иконе?
— Совершенно верно.
— А бывали такие случаи, когда товар предлагали сразу же после его кражи?
— В зависимости от того, о чем идет речь. Если некто пытается сразу же сбыть краденую кожаную куртку или стандартную золотую цепочку, то это сделать гораздо проще, чем незаметно сбыть какую-то более ценную вещь, как-то — фамильные драгоценности, крутую технику, редкие картины, старинные иконы и так далее.
— То есть сбыть сразу же более редкие вещи практически невозможно?
— Если нет специального заказа, да.
— Специальный заказ?
— Если кому-то необходима какая-либо конкретная вещь, он нанимает для ее кражи специалиста, тот делает свое дело и сразу же передает украденную вещь своему непосредственному заказчику. Но при таком раскладе дело, как правило, обходится без посредников.
— То есть без скупщиков?
— Именно так.
М-да… Вот и информация к размышлению. Здесь уже есть над чем подумать.
— Спасибо вам большое, вы мне очень помогли.
Эдик неопределенно покачал головой, как бы желая сказать «не за что».
Выйдя из квартиры, я поблагодарила за посильную помощь и моральную поддержку Толика и попросила его закинуть меня домой, поскольку он уже вполне пришел в себя и мог без всякого риска для машины, себя и окружающих сесть за руль. Единственным фактором риска оставались менты на дорогах, но уж это была забота Толика, а его она, кажется, не очень волновала.
Уже сидя дома в своем любимом кресле, в не менее любимом халате с чашкой крепкого кофе в одной руке и сигаретой в другой, я начала приводить к общему знаменателю всю приобретенную сегодня информацию.
Беседа с не отличающимся излишней разговорчивостью Эдиком принесла немало полезного. Во-первых, я узнала адрес человека, который реально способен мне помочь в поисках преступников, укравших из музея икону Тверской Богоматери. Во-вторых, я выяснила, что преступники, если икону они украли с целью сбыть ее какому-нибудь скупщику и получить свои деньги, предпочтут выждать некоторое время, прежде чем попытаются спихнуть «доску», исчезновение которой с выставки вызвало такую большую шумиху. Ну и, наконец, Эдик навел меня на мысль, что икону могли выкрасть по заказу, что, к моему великому огорчению, существенно усложняло расследование. Однако отбрасывать подобную возможность не следовало. Впрочем, так же, как и другую, о которой говорил Борисов, — что икону мог выкрасть какой-нибудь сумасшедший коллекционер.
