Диана Кирсанова - Созвездие Козерога, или Красная метка

– Повторяю: черт знает что! – с видимым удовольствием произнесла вменяемая собеседница.

– Яснее! – приказал Сашка.

– Выражаюсь яснее. Девушку эту, Риту Чечеткину, из морга домой вот-вот привезут? Привезут. Похоронами заниматься надо? Надо. А вместо этого Серафима (это мать Ритина, у нее еще пятеро по лавкам, да вы знаете, – обратилась она на этот раз ко мне), – с самого вчерашнего вечера, как только милиция ей сообщила, что Рита убита, куда-то подевалась, оставив свое потомство без присмотра. Муж означенной Серафимы, Михал Кондратьич, слег с сердечным приступом. Его увезли на «Скорой». Старшая дочь, Татьяна, здесь даже не появлялась! Таким образом, – торжественно провозгласила бабуля, и я вдруг догадалась, что наша собеседница в давнем прошлом работала по преподавательской части, – пятеро малолетних детей оказались брошенными на произвол судьбы!

Докладчица отступила на шаг и посмотрела на нас победоносно.

– Понятно я выражаюсь, товарищ майор?

– Понятно, – Сашка, а за ним и Ада, и я уже вылезли машины и дослушивали бабку стоя. – А почему бы, дорогие мои женщины, вам не разобрать ребят по своим домам? На время, раз такое дело?

Этот простой вопрос вызвал в толпе старушек некую волну – мысль о том, чтобы увести к себе брошенных детей, никому из них в голову не приходила.

– Эх, вы! – крикнула я и заторопилась к указанному подъезду.

В квартире, где жила многодетная семья Чечеткиных, пахло слезами и лекарствами. Обстановка здесь, как и можно было ожидать, была очень скромная: давно не обновляемая мебель, на полу – тусклые, вытертые половички, на стенах – дешевенькие бумажные обои.

Но квартиру красило другое: здесь царили любовь и тот особенный уют, который зависит от общей атмосферы дома, никаким дизайнерским решением его не создашь. Вот, например, на бумажных обоях радостными островками пестреют листочки со светлыми детскими рисунками. А по всей комнате расставлены забавные самодельные игрушки. Наверное, это было общим семейным хобби – из бросового материала сооружать такие солнечные вещи!

Но сейчас в квартире стояла тишина. Никак нельзя было подумать, что здесь находится сразу пятеро ребятишек мал мала меньше, а ведь все они тут, сидят рядком на диване в главной комнате, повернув головенки в одну сторону и дисциплинированно сложив ручки на коленях.

Непредумышленно или нет, на диван детвора расселась по ранжиру: худенький белоголовый мальчик лет десяти сидел во главе этого печального ряда, а замыкала его такая же светленькая девочка не более двух лет от роду, с вялым бантом на встрепанной макушке и в приспущенных гармошкой колготках.

Дети молчали и смотрели на меня очень серьезными и совершенно одинаковыми голубыми глазами.

– Ну, здравствуйте, – сказала я как можно бодрее. – Как вы поживаете?

Вопрос был глупый, и задала я его от растерянности. Но на этот глупый вопрос я получила спокойный, дышавший достоинством ответ:

– Спасибо, мы живем хорошо. Чего и вам желаем.

Это сказал старший мальчик. Теперь он смотрел на меня с выжидательной настороженностью. Я кашлянула.

– Э-э… Давайте, ребята, знакомиться. Меня зовут тетя Зоя. А вас?

– Артем, – сказал старший мальчик и подтолкнул брата.

– Митя, – сказал второй.

Дальше зашелестело:

– Катя…

– Маша…

– Поля, – старательно выговорила малышка, почесав головку. И оглянулась на старших.

– Очень хорошо, вот мы и познакомились…

Чтобы детям не приходилось смотреть на меня снизу вверх, я поспешно опустилась на корточки на коврик рядом с диваном. Сашка зашел за мной следом и теперь стоял, прислонившись к дверному косяку. Вести переговоры с детьми было предоставлено мне – мой смелый сын в одночасье оробел от пяти пар глазенок, смотревших на него с такой серьезностью.

– Скажи, пожалуйста, Артем, – обратилась я к старшему, – а где сейчас ваша мама?

– Мама вчера ушла. Она сказала, что скоро придет.

– А куда ушла мама, она сказала?

– Она сказала, что пойдет за Андрюшей.

– За кем?

– За Андрюшей, – повторил Артем. – Она сказала, что Рита уехала и Андрюша остался один у чужих людей. Я сказал – не надо, чтобы у чужих. Мы же к нему уже привыкли.

– И я привыкла к Андрюше, – сказала малышка.

– Мама оделась и ушла. Было темно. Она обещала скоро прийти. Но ее давно нет, мы одни ночевали. Они, – он кивнул на младших девочек, – плакали. Трусихи. Вы не знаете, – в глазах мальчика я вдруг увидела глубоко запрятанный испуг, губы его задрожали, – если она до вечера не придет, то… нам куда тогда пойти? Папы ведь тоже нет… Он в больнице.

– Папа в больнице, – кивнула Полинка.

– Кгхм… Да ты не беспокойся, Артемка, найдется скоро твоя мама. Скажи-ка мне лучше, а вы не голодные? Вы ели что-нибудь?

– Да, – он махнул рукой в сторону кухни. – Там каша, булки и молоко. Я всем дал и сам поел. Мы есть не хотим.

– Я есть не хочу, – эхом подтвердила маленькая Полинка. И опять оглянулась на старших.

– Да? Это хорошо. А еще скажи мне, Артем, пожалуйста, – ужасно было допрашивать ребенка, но что же делать! – Кто такой этот Андрюша, к которому ты так привык?

Мальчик нахмурился. На его сосредоточенное лицо легла тень недоверия:

– А вы кто?

– Я? Неужели ты меня не узнаешь? Не узнаешь? Совсем?

– Узнаю. Вы та тетя, что внизу дежурит, – сказал он нехотя.

– Ну вот, да. А еще, ну я, кгхм… я… Я мамина знакомая, да. Подруга.

– Не было у мамы таких подруг, – отрезал Артем.

– Мы… понимаешь, мы недавно познакомились.

– Тогда почему вы спрашиваете про Андрюшу? Мама вам не сказала, да? Почему?

– Понимаешь… мы только недавно познакомились…

– Андрюша – это Ритин сыночек, – вдруг подала голос Катя. Прежде чем сказать, девочка подняла руку – совсем как в школе, хотя лет Катюше было не больше шести. – Он еще совсем маленький, Андрюша. Когда мама его принесла, то сперва даже не разрешала к нему подходить. Из-за ин… – она запнулась, – ин-фек-ции. Только Рите и Тане разрешала.

– Таня – это твоя старшая сестра?

– Да. Только она с нами не живет.

– Она у мужа живет, – сказал Артем, все так же нахмурившись.

– Понятно…

– Значит, Андрюша – это сынок другой вашей сестренки, Риты. Да?

– Он ее сынок, – кивнула Катя. – Он у нас вот в той кроватке спал.

И она показала рукой на маленькую кровать с боковой сеткой, стоявшую в дальнем углу комнаты, как раз под полкой с потрепанными детскими книжками. Я-то сперва подумала, что эта кроватка кого-то из младших девочек.

– Там раньше Поля спала, – пояснила Катя, словно отвечая на мою мысль, – а потом мама принесла Андрюшу. И Поля стала спать со мной и Машей.

– Я сплю с Машей и Катей, – с готовностью заверила меня крошка.

– Значит, Андрюша не жил со своей мамой? То есть с Ритой?

– Он у нас жил, – сказала Катя. И, наклонив голову к правому плечу, добавила: – Рита мало когда к Андрюше приходила. Она была занятая.

– Та-ак…

Оставалась, конечно, еще много непонятного, но я больше не могла вести этот допрос. Конечно, ничего плохого от моих вопросов ребятам не сделается, но все равно. Было в этом что-то некрасивое, подлое даже – расспрашивать испуганных детей, чья мать исчезла неизвестно куда.

На пороге замаячили ретивые дворовые старушки – очень кстати! Страшновато было оставлять ребятишек одних.

– Ну что ж, мальчики и девочки, большое вам спасибо, – сказала я, поднимаясь с пола. – Ведите себя тихо, не балуйтесь… Все будет хорошо. И мама скоро придет… До свидания.

– До свидания, – нестройно ответили дети.

Пятясь, я вышла из квартиры. На смену мне, толкаясь, уже лезли бабульки. На их морщинистых лицах было совершенно одинаковое горестно-жалостливое выражение.

«Напугают только детей, старые ведьмы!» – сердито подумала я, устремляясь во двор вслед за Сашкой к ожидавшей нас Аде, которая так и не вылезла из машины. И вдруг почувствовала, как до моей руки робко дотронулась маленькая ладошка.

– Скажите, – выскользнувший за мной из квартиры Артем, подняв голову, смотрел требовательно и строго, как взрослый. – Скажите: ведь Рита никуда не уехала? Да? Я знаю – ее убили… Я слышал!

– Ты… Ты иди домой, мальчик, – пряча глаза, пробормотала я. – Вот вернется мама – она все-все тебе объяснит.

Сашка, Ада и я сели на лавочку, на которой еще недавно сидел и размазывал по лицу сопли Дыня, и уставились друг на друга.

– Ну? – спросила я после минуты молчания.

– Ну? – машинально повторил Сашка. И, подумав, добавил: – Я думаю, вчерашний подкидыш – это и есть Андрюша. И Сима эта пошла за ним в дом малютки.

– Господи, да это уже ежу понятно! Ты скажи мне лучше, почему она так долго ходит? Ведь знает, что дети одни?

– Может, они там бумаги какие-нибудь долго оформляют?

– Так долго, что она даже ночевать не пришла?!

Мы снова глянули друг на друга и одновременно поднялись с места. Не сговариваясь, быстро зашагали к машине – как здорово, что я вчера догадалась взять у приехавшей с милицией медсестрой адрес дома малютки! Какая же я молодец!