Диана Бош - Улыбка бога
Они подошли к выходу, и Лямзин открыл перед Александрой дверь.
– Может быть, оно действительно сгорело?
– Пальто сгорело, а шарф – нет? Странно...
– Знаешь, давай-ка мы не будем гадать и спросим обо всем у следователя. Лучше расскажи, что заставило тебя спустя два года начать поиски отца?
– Разве я не говорила тебе? У меня все время было такое чувство, будто он жив. Но я относила это на счет того, что не могу смириться с его смертью. А две недели назад я столкнулась с ним нос к носу...
– Вот как? Но это же меняет дело, может, мы вообще не с того края заходим?
– Постой, не торопись делать выводы. Я увидела его на улице, издали. Сразу пошла навстречу. Отец как раз вышел из такси и расплачивался с водителем. Когда я оказалась совсем рядом, он повернулся и мы встретились с ним глазами. Понимаешь, – эмоционально воскликнула Александра, – мне кажется, что он узнал меня! И тогда у него не потеря памяти, и это однозначно был не его двойник, а он сам. Но потом отец сразу отвернулся и скрылся в толпе. Эдик, он просто ушел, будто меня и не видел!
У нее на глазах появились слезы.
– Но, – осторожно протянул Лямзин, – возможно, это все-таки ошибка?
Они подошли к своим машинам и стояли, разговаривая, около них.
– Вот ты как моя мама! Когда я ей все рассказала, она тоже отрезала: «Невозможно. Он мертв». А вечером мне на электронный ящик пришло письмо. Вроде бы от отца...
– Почему – «вроде бы»?
– Потому что ничего конкретного, из чего я могла бы заключить, что это пишет именно мой отец, и никто другой, в нем не было. Просто он сообщил, что жив, но пока не может появиться.
– Хм, интересно, – задумчиво протянул Лямзин. – А дословно текст помнишь?
Александра безнадежно махнула рукой:
– Да ничего особенного. «Я сейчас не могу всего рассказать тебе, но придет время, и ты узнаешь. Помни, я люблю тебя». И все. Такое письмо мог написать любой, кто знает, что у меня погиб отец. Если бы там было хоть какое-то подтверждение того, что это именно он!
– Значит, так. Сейчас ты садишься в машину и едешь за мной. Я поеду медленно, чтобы ты не отстала. Навестим следователя Фримена.
Александра с готовностью кивнула.
– Хорошо. Только, пожалуйста, не спеши. Знаю я, как ездить в связке: первый светофор проскочил, а второй не успел. И потом уже черта с два догонишь.
– Без паники, – ухмыльнулся Лямзин. – Если отстанешь – звони на мобильник. Я вернусь.
Александра скептически сказала:
– Смотри-ка почаще в зеркало заднего вида, провожатый. А то – «вернусь!», – иронично передразнила она его. – Лучше не теряй!
* * *Следователя Фримена они застали попивающим чаек из чашки с кокетливыми заячьими ушками. Блестящая лысинка Алексея Карповича была окаймлена темно-русым, завитым в мелкий барашек венчиком, длинный хрящеватый нос нависал над узкими губами пессимиста, а маленькие, глубоко посаженные глазки его казались подслеповатыми и полусонными.
Впрочем, это впечатление скоро испарилось. Стоило только Лямзину задать вопрос о водительском полуботинке, оказавшемся на месте пассажира, как глаза Фримена сразу по-кабаньи насторожились.
– Какой такой ботинок? Вы что думаете, я могу помнить детали двухлетней давности аварии? – пошел он в атаку.
Лямзин примирительно улыбнулся:
– Конечно, нет. Я на всякий случай спросил, поскольку нам важно все, что известно об этом деле.
Фримен сразу стих. Он открыл ящик стола, достал оттуда ежедневник, полистал его, положил обратно и вынул другой.
– В ночь тридцатого ноября, – задумчиво бормотал он, перелистывая страницы, – два года назад... Что-то у меня было в тот день такое... А вот, вспомнил. У меня тогда во дворе собственного дома с автомобиля сняли зеркала. Я был страшно зол, опоздал из-за этого на работу. А когда приехал на место происшествия, первым дело обратил внимание на цвет автомобиля. Очень похож на мой. Так что вот запомнилось.
– Причины аварии помните?
– Да там все элементарно. Водитель не справился с управлением, и автомобиль занесло на повороте. К тому же мужчина был пьян. После, если мне память не изменяет, и результаты экспертизы это подтвердили.
Александра уже открыла рот, чтобы опять, как и в кабинете полковника Иванова, сказать, что папа не пил, но взглянула на Лямзина и прикусила язык.
– Чем была вызвана гибель водителя?
– Полученными при аварии травмами, – равнодушно пожал плечами следователь и брезгливо поджал губы. – Можете не сомневаться, все чисто: отказной материал не просто так возник.
– Да, но... – все-таки не выдержала Александра, но Лямзин так глянул на нее, что она сразу замолкла.
– Мне бы хотелось знать причины, которые привели к такому исходу. Понимаете, это личное: погибший мой родственник.
Фримен откинулся в кресле и иронично скривил губы так, что они стали похожи на лук, перевернутый рогами вниз.
– Что ж вы раньше не побеспокоились, родственник?
– Знаете, в наше время, имея доступ к электронным базам данных, родство гораздо проще установить, чем когда требовалось для этого лично ехать на место и перебирать ворох бумаг. Я узнал, что это мой родственник недавно.
– А, ну понятно, – равнодушно бросил Фримен. – Приезжайте ко мне послезавтра с запросом. Я к тому времени подниму из архива дело, и вы сможете снять копии всех документов.
– Спасибо, Алексей Карпович. Непременно.
* * *Когда они вышли из кабинета, Александра, не выдержав, зашипела на Лямзина:
– Почему следователь так себя ведет? По-моему, он намеренно темнит! Он совершенно никак не отреагировал на твой вопрос о ботинке, соскользнувшем с ноги водителя и оказавшемся почему-то на пассажирском месте!
Лямзин засмеялся.
– А что, должен был?
– Конечно! Инспектор Кравченко уже помнил!
Лямзин опять засмеялся:
– Ты прелестна в гневе. Вот думаю, успокоить тебя или еще подразнить, чтобы насладиться зрелищем?
– Болван, – она оттолкнула его и пошла вперед.
Эдуард, посмеиваясь, шел за ней следом.
Александре всегда было трудно ориентироваться на местности и потому, выйдя из здания, она растерянно оглянулась. Спрашивать, куда дальше идти, не стала из строптивости: повернула, куда показалось более верным.
– Эй, не туда! – тут же окликнул ее Лямзин и, подбежав, взял за локоть.
– Странно, – пробормотала Александра, – а меня почему-то тянет именно налево.
– Борись с собой.
Он повел к оставленным в соседнем дворе машинам. Разумеется, двор находился в противоположной стороне от той, куда она направилась первоначально.
– Но все-таки почему Фримен так себя вел? Я не услышала от тебя объяснения.
– Потому что ты не стала слушать, а я уже почти готов был тебе рассказать. Но ты меня перебила, да еще и обозвала при этом болваном, – он рассмеялся.
– Ладно, я неправа. Ты не болван, а негодник. Изощренно играешь на моих нервах.
– На самом деле все очень просто: Кравченко – инспектор, и его память профессионально натаскана на технические детали. Для него авария, обстоятельства гибели пассажиров – это как для стоматолога полость рта или шов от аппендицита для хирурга. А Фримен – следователь, у него масса дел одновременно. Для него это текучка, рутина. Ну вот так в общих чертах. Понятно?
– В общих чертах – да. Но все равно он мне не понравился.
– Это дело вкуса. Слушай, а ты сейчас куда? Может, позавтракаем вместе?
– О, нет. Мне на работе надо появиться, там меня уже заждались.
– Ну как хочешь, – Лямзин безучастно посмотрел на серое зимнее небо, и Александра почувствовала себя неловко.
– А давай вечером у нас? Приходи, близнецы будут рады. Митя все время спрашивает, когда же ты придешь и научишь его драться нунчаками. Правда, он и сам уже пробует, чуть не разбил вчера вазу. А Алиска, похоже, немного в тебя влюблена. Она сначала красится, а потом спрашивает, не собираешься ли ты приехать.
– Вот как, – засмеялся Лямзин. – Пожалуй, я куплю ей в подарок что-нибудь из подростковой косметики. Или ты против?
Александра пожала плечами:
– У нее все есть. Сначала я пробовала ей запретить краситься, а потом поняла, что это себе дороже. Все равно она купит какую-нибудь дрянь и намажется, а у меня нервы в очередной раз будут потрепаны. Я и подарила ей косметику в стиле а ля натурель и книгу по искусству нанесения макияжа. Теперь все в порядке – и Алиса «сыта», и у меня голова не болит.
– Тогда что ей подарить?
– Если честно – не знаю. Мне легче Мите выбрать подарок, чем Алисе.
– Ладно. Я что-нибудь придумаю сам.
Глава 4
Два года назад. 25 – 30 ноября
Красная божья коровка торопливо перебирала ножками, норовя спрятаться подальше от следящих за ней глаз. Илья подставил руку, предлагая забраться на нее, но коровка затихла, выжидая.
– Красивая. Откуда ты взялась здесь среди зимы? Не иначе как с фруктами прилетела, – он взял листок бумаги, лежащий на серванте, и поддел им букашку. – Иди сюда...
