Наталья Андреева - Капкан на мечту
Что касается имен, все объяснялось просто. Когда в семье Хорьковых родились близнецы, мальчик и девочка, их назвали Кай и Герда. Герда так и осталась бездетной, а у Кая родился единственный сын. Маленькие Хорьковы не очень-то любили размножаться. Они старались жить тихо и внимания к себе не привлекать. После появления на свет близнецов Хорьковы словно испугались. Поэтому Герда покорно приняла свою участь: старая дева. Юлий очень любил тетю Герду. Даже больше матери. Это тетя дала ему редкое имя. Отчество «Каевич» не очень-то подходит к традиционным русским именам. Ну и что тут можно придумать?
– Пусть он вырастет большим-пребольшим, – торжественно сказала тетя Герда, нарекая его императорским именем Юлий. А потом не уставала утешать маму Хорькову: – Мальчик непременно вытянется. Так часто бывает: в садике маленький, в начальной школе маленький, а к выпускному вечеру глядишь – на две головы выше папы!
Но Юлий почему-то так и не вырос. На уроке физкультуры он постоянно испытывал унижения. Последний в шеренге мальчиков. Сразу за ним стояла огромная Ленка Обрезова. Вот она точно была на две головы выше Юлия! А то и на три! Когда они на разминке бежали вокруг зала, Обрезова дышала ему в макушку и орала:
– Хорьков! Лыжню! Раздавлю тебя, клоп!
Огромную Ленку Хорьков жутко боялся и… втайне обожал. Вот бы на ком жениться! И родятся у них близнецы…
Но Обрезова его, малыша, совсем не замечала. Она жила в каком-то своем мире, мире больших людей, о котором Юлий всегда думал с завистью.
Он, ни шатко ни валко, окончил школу и, набравшись смелости, поехал поступать в столичный институт. Институт Юлий выбрал маленький и специальность маленькую, что-то там обсчитывать, какую-то из крошечных, далеко не престижных и не приоритетных отраслей народного хозяйства. Благодаря маленькому конкурсу, а точнее, полному его отсутствию, в институт Хорьков поступил, ему даже дали койку в общежитии. И ооо-чень маленькую стипендию.
Долгое время Юлий Хорьков не жил. Он нищенствовал. На самом деле ему было не тридцать три и не тридцать пять. А все тридцать девять. Маленькая собачка до старости щенок, вот и Юлий выглядел моложе своих лет. И те мучительные годы без Розалии, что он влачил жалкое существование, пытаясь зацепиться за Москву, Юлий вспоминал с содроганием. Он снимал, нет, не маленькую комнату. Угол. Терпел унижения похлеще тех, школьных, когда стоял в строю мальчиков последним. Даже тогда, под пяткой у Ленки Обрезовой, он чувствовал себя больше человеком, чем во время объяснений со своей квартирной хозяйкой.
Юлий давно уже понял, что единственное спасение маленького мужчины от бесконечных унижений – это большой кошелек. Унылыми голодными ночами, отдав последние гроши за свой убогий угол в Москве, Юлий страстно мечтал о деньгах. Домой ему возвращаться не хотелось. Ленка Обрезова вышла замуж и родила двойню. Увы, не от него, не от Юлия Хорькова. Как сказали родители, от пожарного инспектора. Шумные, пышущие здоровьем отпрыски пожарного инспектора царили теперь на детской площадке, ближайшей к дому родителей Хорьковых, и при мысли о том, что придется видеть каждый день их и счастливую Ленку, Юлий в ужасе закрывал глаза. Только не это!
– Хорьков!!! Лыжню!…
Юлий дал себе слово, что продаст душу дьяволу, лишь бы перебраться – нет, не в начало очереди за земными благами. Хотя бы в середину. И дьявол вскоре нашелся. Розалия Карловна подцепила Юлика в супермаркете, наваливая в корзину продукты. В овощном отделе, закинув в тележку пару арбузов, Розалия невзначай прихватила и будущего мужа. Дома, разобрав покупки, она недоуменно всплеснула руками:
– Ой, а это еще что? Откуда? Видать, по акции дали, в нагрузку.
И Юлий, скромно потупив взор, сказал:
– Я согласен. Согласен на все, только не выгоняйте меня из этого рая!
Ибо квартира, в которой он очутился, показалась ему в тот момент райскими кущами. Потому что это была КВАРТИРА! Настоящая, большая, а не какая-то малогабаритка! И в ней царила большая женщина. Почти такая, как он хотел. Да, толстая. Некрасивая. Зато БОЛЬШАЯ!
И Розалия над ним сжалилась: Юлий остался. Но у него сразу же нарисовалась проблема, на этот раз не маленькая, а просто-таки глобальная: теща! Вообще, с того момента, как Юлий Хорьков познакомился с Розалией, ко всем его величинам на глазах стали добавляться нули. Дьявол резвился вовсю: ты был недоволен своей участью, Юлий Хорьков? Ты, жалкий маленький человечек, взалкал богатства! Ну, так будет тебе богатство! Весь земной шар, такой огромный, и ты весь его исколесишь и увидишь. Но взамен… Отныне все у тебя будет большое: большое плавание, настоящие деньги, огромная жена и гигантские проблемы.
Почему-то Розалия к Юлику прикипела. Замуж ее никто не брал, она просидела в девках аж до тридцати. Юлий был ощутимо младше, он был намного меньше по габаритам, и если уж и говорил, то очень мало, тихо и редко. Он старался быть незаметным, не соваться лишний раз на кухню, поменьше есть, чтобы не вызывать недовольства, и почаще исчезать из дома. Но даже несмотря на это, теща возненавидела его с первого взгляда.
– Тоже мне, нашла сокровище! – презрительно говорила дочери Ольга Ефимовна. – Плюгавенький, нищий! Не мужик, а так… Одно название.
– Не лезьте, мама, не в свое дело! – осаживала ее Розалия, и они тут же вступали в перепалку.
Юлия обсуждали при нем же, обе женщины так орали, что соседи стучали по батареям. И это при том, что и мать, и дочь постоянно жаловались на свои болезни, в доме только и говорили, что о врачах и лекарствах! Но скандалили они как здоровые. Да что там! Кому угодно могли дать фору, забыв про свои болячки и круша в запале столовые сервизы!
Поначалу Юлий, принимающий жалобы тещи на здоровье за чистую монету, втайне надеялся, что та долго не протянет. Поскольку Розалия была занята своим бизнесом, то зять целыми днями возил Ольгу Ефимовну по больницам, терпеливо сидел с ней в очередях, таскался по многочисленным кабинетам, собирал анализы, а вечером выслушивал бесконечные упреки. Под видом проявления заботы Хорьков с пристрастием допросил всех тех врачей, кто пользовал его тещу. Кстати, девичья фамилия Розалии Карловны была довольно странная: Выдан. Поэтому она и взяла фамилию мужа. Осталась только одна мадам Выдан, зато какая!
– Ваша мама проживет долго, – утешали врачи Хорькова. – При таком внимании и заботе… Главное – это соблюдать все наши предписания.
И теща соблюдала. А еще бегала по утрам, как она говорила, от инфаркта, регулярно посещала бассейн, фитнес-клуб и, как с ужасом узнал однажды Хорьков, брала уроки танца живота! Короче, вовсю наслаждалась жизнью. Умирать она и не собиралась.
Хорьков приуныл. Он понял, что его кинули. И кинули жестоко. Его постоянно упрекали в тунеядстве, хотя на деле работа Юлия всех устраивала. Да, он получал мизерную зарплату, но зато мог в любой момент с работы уйти, выполнить любой каприз своих женщин, что бы он ни сделал, как бы себя ни повел, его все равно бы никто не уволил. Потому что на его место другого такого дурака еще поискать. И стаж шел. А главное: был повод для упреков. И так было во всем.
Когда встал вопрос, почему у Хорьковых нет детей, оба супруга прошли полное обследование. В результате Юлию сказали, что бесплоден именно он. Хорьков позволил себе усомниться, вспомнив близнецов, и тайно прошел повторное обследование. Он был абсолютно здоров! Но обе его женщины вешали на него всех собак. Ко всем упрекам тещи добавилось еще и это:
– Кругом не мужик! Даже детей иметь не можешь!
А что он мог сказать? Все имущество было записано на Розалию и на ее мать. В основном на мать. Теща подстраховалась, при разводе ненавистному Хорьку, как она называла зятя, не досталось бы ничего, Юлий ведь пришел на все готовое. Он долго и тщательно изучал законы и понял: увы! Придется либо терпеть, либо уползти обратно в свой нищий угол. А к хорошему быстро привыкаешь. Юлий привык вкусно кушать, носить дорогую одежду и не думать о деньгах. Но время шло, и за пятнадцать лет брака они с Розалией обросли имуществом. Юлию удалось уговорить ее разъехаться с матерью. Господи, чего ему это стоило! Но квартиру они купили.
Это имущество уже было нажито в браке, равно как и дача, две машины, драгоценности жены и банковские счета. Розалия Карловна была бережливой, и хотя каждый день собиралась помирать, это не мешало ей копить деньги на старость. О пенсии она говорила с презрением, зато о домике за границей, где-нибудь у моря, с восторгом. Вот где хорошо бы встретить старость! И медицина там не в пример отечественной. Есть такая замечательная страна: Израиль. Но туда лучше с пустыми руками не соваться. Надо бы подкопить денег.
Юлий, как всегда, молчал, но втайне делал подсчеты. С каждым годом денег на счетах становилось все больше, и сердце у него сладко замирало. Хорьков смекнул, что, если жена вдруг умрет, он станет весьма обеспеченным человеком. Беда в том, что Розалия Карловна умирать не собиралась. Если только несчастный случай…
