Данилова Анна - Из жизни жен и любовниц
— Ну вот, видишь. Картошку ты должен покупать, все-таки это тяжело… И это все?
— Мне постоянно кажется, что от нее пахнет как-то по другому, что это не ее духи. Может, это духи ее любовника?
— Скажи, Витя, ты любишь ее?
— Конечно люблю, что за вопрос?!
— Если любишь и намерен с ней и дальше жить, научись доверять ей. Иначе вам будет трудно. И ей, и тебе. Знаешь, это очень неприятное чувство, когда тебя подозревают в измене, а ты не виноват. Словно тебя в грязь окунают. По себе знаю, у меня был один такой мужчина, еще до Дениса… Думаю, такие люди по себе судят или же насмотрелись на чью-то неблагополучную жизнь.
* * *В реанимацию пустили только Веронику. Отсюда, размышляла она, только два выхода: или в жизнь, или в смерть. Денис балансировал на грани, и только от состояния его здоровья зависело, вернется он или нет.
— Ведь он же не в коме?! — спрашивала, давясь рыданиями, Вероника у медсестры, следящей за сложной аппаратурой, которая поддерживала в теле Дениса жизнь. — Нет?
— Он без сознания и может прийти в себя в любую минуту, — ободряюще улыбнувшись, ответила сестра. — Не переживайте, он же молодой. Вон какой здоровяк!
Вероника, глядя на эту пышущую здоровьем молоденькую сестричку, подумала, что в больницу нужно принимать только таких, оптимистически настроенных людей. Они распространяют вокруг себя ауру надежды, питают невидимой энергией не только пациентов, но и их близких.
— Спасибо вам за эти слова, — сказала она, выходя из палаты. Хотя это прозрачное стеклянное помещение можно было назвать скорее боксом, аквариумом, как угодно, но только не палатой, которая — в представлении Вероники — должна была быть мрачной, с непромытыми окнами и серыми одеялами, больничной комнатой, точно такой же, в которой умирала в свое время ее мать…
Виктор дожидался ее в коридоре.
— Ну что, как он?
— Пока еще не пришел в себя. — Вероника села рядом с ним и, уткнувшись в большой мужской носовой платок, разрыдалась. — Витя, что мне делать? Куда идти? У меня жизнь остановилась… Если бы Макс был рядом, мне было бы легче все это пережить, перенести… Да и дома мне было бы не так страшно — с ним. И, главное, я бы точно знала, имеет ли он к этому кошмару отношение или нет. Но если нет, тогда почему он прячется?
Позвонил Мирошкин. Вероника дрожащей рукой поднесла телефон к уху.
— Где вы находитесь, Вероника?
— Я? Я в больнице… А что случилось? Вы нашли Макса?!
— Я сейчас подъеду к вам, дождитесь, не уходите.
— Что с Максом?! — Она похолодела. — Что с ним?!
— Мы его пока что не нашли, так что не переживайте…
Глава 7
Лиза
— Глаша, ну наконец-то! — Лиза вышла из-за своего письменного стола и обняла помощницу. — Похудела, загорела, выглядишь просто прекрасно! Думала, ты в лучшем случае придешь ко мне утром, а ты сейчас явилась, да еще и в офис! Молодец, ничего не скажешь!
Глаша, с аккуратно причесанными волосами, в бирюзовом вязаном свитере и черных брюках, уверенно пересекла приемную и уселась за свой рабочий стол, по левую руку от Лизы.
— Лиза, господи, какая же отвратительная здесь погода, холодно, мокро, туманно… Бррр… А там, откуда мы с Димой вернулись, тепло, даже жарко, теплое море, которое так и накатывает на тебя, когда ты сидишь на песке и смотришь на небо… Говоришь, я загорела? И как, мне идет загар?
— Ну, непривычно, конечно, ты же всегда была такой белокожей… — Лиза не спешила вернуться за свой стол: стояла напротив Глафиры и любовалась ею. — Мне тебя очень, очень не хватало. Словно мне отрубили руку!
— Да брось ты, Лиза, — улыбнулась Глафира. — Отдохнула от меня, от моих несанкционированных подвигов, дерзких поступков, инициатив…
— Вот! Ты просто как чуяла, что тебя поджидает еще один дерзкий поступок. Мы — если ты, конечно, не против — прямо сейчас отправимся на квартиру одного человека, которого хотели убить, но, к счастью, он остался жив. Ну, как, ты готова впрячься в работу или?..
— Да, конечно, я хочу работать и готова пойти с тобой хоть в самое пекло! Ты, кстати, тоже похудела, то есть от тебя уже практически ничего не осталось. Совсем измоталась — ничего не ела все это время? Ну, ничего, теперь я здесь и буду тебя откармливать! Ну, что там? Давай, рассказывай по дороге. — И Глафира набросила на плечи куртку. — Я готова.
В машине Лиза ввела ее в курс дела.
— Понимаешь, его на самом деле хотели убить. Ранение очень серьезное, но действовал не профессионал, это точно. Дениса Борисова нашли с ножом в животе. С кухонным ножом, понимаешь? Такое случается обычно при выяснении отношений, спонтанно, то есть человек, явившийся к Борисову, вовсе и не собирался его убивать. То есть это не предумышленное убийство, преступник не планировал ничего подобного. Борисов был трезв, когда на него напали. А вот преступник, возможно, был пьян.
— Что с отпечатками пальцев на рукоятке ножа? — спросила Глаша, разглядывая мутный вечерний пейзаж за окном автомобиля. Витрины магазинов казались цветными расплавленными леденцами. — Кому они принадлежат?
— Только час тому назад пришли результаты, мне Сережа звонил. На ноже отпечатки пальцев самого Дениса Борисова, Вероники, отпечатки неизвестных личностей, которые надо еще проверить (возможно, его друзей, гостей, соседей), а еще — его пасынка, Макса. Эксперты побывали в его квартире и взяли образцы следов с компьютерной «мышки», с личных вещей… Все совпадает. Другое дело, что след нечеткий, как если бы кто-то протер нож, но спешил, поэтому не все и стер…
— Это Макс, он и протер нож. Убил отчима, испугался и принялся избавляться от следов.
— Но в квартире и без того полно его следов. Да и его мать говорит, что они часто бывали в квартире Борисова, когда Вероника убиралась там, поливала цветы. Они все втроем поначалу жили у нее, а квартиру Дениса просто содержали в чистоте. И не сдавали ее, кстати говоря.
— Значит, деньги у них были.
— Да, Денис Борисов — небедный человек. И ему незачем было сдавать квартиру.
— Значит, поначалу все жили у Вероники, а после конфликта с пасынком Борисов ушел из дома своей жены, то есть, по сути, бросил ее. Они не встречались после этого?
— Вроде бы нет.
— И как Вероника к этому отнеслась? С облегчением?
— Что ты! Она восприняла это как драму. Она любит Борисова, но не может разорваться между мужем и сыном. Она и сына очень любит, и мужа. И восприняла его уход как предательство, мол, он спасовал перед трудностями, а это — не мужской поступок. Но и Макс тоже пропал — сбежал. И она голову ломает: зачем ему это понадобилось? Объяснение напрашивается сама знаешь какое.
— Ладно, осмотрим квартиру, может, удастся найти что-нибудь существенное…
— Осмотрим-то осмотрим, но следов посторонних людей в квартире не обнаружено, понимаешь? То есть если предположить, что Борисов сам открыл дверь преступнику, значит, он ему как минимум доверял.
— Ну, не скажи, Лиза. В дверь мог позвонить кто угодно и представиться тоже кем угодно. Я в таких случаях говорю: «Мосгаз», понимаешь? Слесарь, сантехник, электрик, представитель ЖЭКа, врач из поликлиники и все в таком духе. Ты что, думаешь, взрослый мужик побоится открыть дверь чужому человеку? Ну не до такой же степени наше население напугано!
— Предполагаешь, он мог открыть и незнакомцу?
— Повторяю, кому угодно: незнакомому, знакомому, даже женщине! Такое ранение, как ты говоришь, могла нанести и разъяренная женщина! Просто схватить нож — и в сердцах ударить ножом в живот.
— Кажется, я поняла, на что ты намекаешь…
— Да, Лиза! Надо бы покопаться в прошлом этого Борисова и постараться понять: кому же он так крепко насолил, что его захотели убить?..
Лизе позвонил Мирошкин, сказал, что тоже подъедет на квартиру Борисова.
— У меня для тебя сюрприз, — сказала Лиза, поглядывая на сидевшую рядом и улыбавшуюся Глафиру. — Приезжай. Надеюсь, у тебя есть новости.
Мирошкин приехал, когда Лиза с Глафирой уже были в квартире, осматривали комнаты, листали семейные альбомы. Сергей тихо постучал в дверь, чтобы не привлекать внимания соседей.
Ему открыла Глаша.
— Глафира, господи, как же я рад тебя видеть! — Мирошкин обнял ее и поцеловал в щеку. — Вернулась-таки со своих островов!
— Вернулась! — воскликнула обрадованная встречей с Сергеем Глаша, но Мирошкин тотчас сделал ей знак молчать:
— Тсс… Не забывай, Глаша: мы здесь находимся нелегально, незаконно и все в таком духе. А потому я прошу соблюдать тишину.
— Сережа, как же я тебя рада видеть! Послушайте, отсюда сразу же поедем к нам, возражения не принимаются! Я привезла вам подарки, классные! Тебе, Сережа, резные шахматы и какой-то волшебный перстень, а тебе, Лиза, — благовония, прекрасные белые туники и украшения, тебе понравятся! Ладно, все, давайте работать… Итак, мы с Лизой осмотрели квартиру. Сразу видно, что здесь давно не было женщины — не прибрано, в холодильнике пусто, вещи раскиданы, цветы засохли… Мужчины всегда забывают про цветы.
