Марина Серова - Демон соблазна
Я решила, что об этом поговорю с Николаем завтра, заодно и осведомлюсь о том, предложил ли он родителям Анны материальную помощь и как они к этому отнеслись. Если Сивоплясов не бросал слов на ветер, то у него сейчас происходит наисложнейший и, думаю, пренеприятнейший телефонный разговор с родственниками покойной супруги. Я представляла себе, какую реакцию вызовет звонок Николая в квартиру Любарской. Но вот что на самом деле у вдовца на уме — этого я не знала.
Разумеется, я вспомнила и о новом фигуранте по имени Саша, которого мне подбросил Сивоплясов. Если он действительно существует, то вполне может пополнить список подозреваемых, который пока что не так уж велик — всего-то набралось три человека. Александр мог стать четвертым.
Первые два места в этом виртуальном списке занимали квартиранты, и то — только потому, что они имели теоретическую возможность совершить преступление. А вот с мотивами у них было как-то туговато. Теперь мне уж и самой казалось нелепым, что стриптизер мог задушить Анну из-за того, что она мешала ему спать. Что касается дантистки, то я даже навскидку не могла придумать, за что та вздумала бы лишить жизни свою соседку, с которой мирно прососуществовала почти два года. Может, личная встреча с ней хоть что-нибудь прояснит?
Я подъехала к центральным воротам клинического городка с небольшим опозданием — не рассчитала, что придется сделать крюк из-за ремонта дороги. Увы, там меня никто не поджидал. Прошло пять минут, десять, но Лидия Михайловна на горизонте так и не показалась. Я позвонила ей на мобильник, она сбросила мой вызов. Такое поведение со стороны Корзуновой показалось мне странным, и я стала накручивать себя.
Таня, а вдруг именно дантистка и придушила Анюту? Тебе нужен мотив? Нужен. Да пожалуйста! Вот он! На меня вдруг снизошло сверхвдохновение, и я стала рассуждать. Семейная жизнь у Лидии Михайловны не задалась. Причины ее развода были мне неизвестны, но зато я знаю (со слов Кири), что муж отобрал у нее сына и выгнал супругу прочь со своей жилплощади. Разлука с ребенком, неустроенный быт, отсутствие личной жизни, работа с утра до позднего вечера — все это вкупе изо дня в день создавало предпосылки для того, чтобы однажды выплеснуть негативные эмоции на первого встречного человека. И вот в один нехороший день Корзунову достали скандальные пациенты с кариозными зубами и наглые студенты, не выключающие на лекциях мобильники. Чаша ее терпения переполнилась. Лидия Михайловна, усталая и взвинченная, пришла домой, увидела молодую красивую соседку в хорошем настроении и в порыве яростной злобы набросила ей на шею какой-нибудь попавшийся случайно под руку поясок…
Что ж, такое действительно могло произойти. Почему-то ведь Корзунова согласилась со мной встретиться — и исчезла… Я снова ей позвонила, но мой звонок опять был сброшен. Она упорно не хотела со мной разговаривать. Я посмотрела на часы — без пятнадцати десять. Может, ее задержали студенты-вечерники? Но неужели нельзя ответить на мой звонок, извиниться и перенести встречу? Странно все это, очень странно…
Когда подозрения против дантистки достигли своего апогея, задребезжал мой мобильник.
— Да, слушаю.
— Извините, что заставила вас ждать, — стала оправдываться Корзунова. — Дело в том, что меня вызвали в третье отделение к лежачему больному. Не буду перечислять вам его диагнозы, скажу только, что мне пришлось удалить ему зуб прямо в палате. Сложный случай…
— Понимаю.
— Вы меня еще ждете? — устало спросила дантистка, и мне показалось, что она надеется на отрицательный ответ.
— Да, конечно, я вас все еще жду у ворот клинического городка, — сказала я и отключила телефон.
Чуть успокоившись, я испытала угрызения совести из-за того, что позволила разбушеваться своей безграничной фантазии и принялась подозревать Корзунову в совершении серьезного преступления. Эта «картонная» версия, кажется, провалилась. И вообще, будет ли толк от разговора с Аниной соседкой? Если она что-то знает, то наверняка уже рассказала об этом следственной группе. И Кирьянов ввел бы меня в курс дела. Но пока у Владимира Сергеевича был только один подозреваемый — Николай Сивоплясов. Я же сразу не поверила, что Аню убил ее фиктивный муж, а после встречи с ним еще больше усомнилась в этом. Хотя все может быть!
ГЛАВА 5
Лидия Михайловна выглядела усталой до предела, что, собственно, было неудивительно — ее рабочий день длился намного дольше положенных по закону восьми часов. Тем не менее она улыбнулась мне открытой, дружелюбной улыбкой, показав свои красивые белые зубы:
— Татьяна, я готова ответить на все ваши вопросы. Мне звонил Игорь и сказал, что вы уже с ним беседовали, поэтому я ждала вашего звонка.
— Вам есть что мне сказать? Вы кого-то подозреваете? — быстро осведомилась я, потому что на длинные предисловия времени уже не было, да и сил тоже.
— Нет, — отрывисто произнесла Корзунова, — что вы! Совершенно никого. У меня до сих пор не укладывается в голове, что с Анечкой кто-то мог так жестоко поступить. Такая хорошая девочка… но, как выяснилось, себе на уме.
— Что вы имеете в виду?
— Как — что? Ее замужество! Я даже не подозревала об этом, хотя иногда, по выходным, мы с Анечкой болтали в кухне о том о сем… Но о муже она даже не заикалась. Впрочем, она в последнее время не очень-то разговорчивой была, даже замкнутой…
— Последнее время — это когда?
— Примерно с конца зимы, и только в последние недели две она снова стала прежней. Наверное, все дело в замужестве, но я узнала о нем только из сути вопросов милиции…
— Лидия Михайловна, вы можете вспомнить, о чем вы с Аней беседовали, из-за каких тем разговора она замыкалась в себе?
— Всю зиму Аня жаловалась мне на свои финансовые проблемы. Вышло так, что родительский бизнес лопнул, она осталась без поддержки, начала подрабатывать то тут, то там, но это не спасало положения… Я несколько раз давала ей в долг, правда, она мне потом все вернула и даже дорогую помаду подарила…
— А как Анна объяснила вам, откуда у нее вдруг появились деньги? — осведомилась я.
— Я же ей не мать, чтобы она передо мной отчитывалась. Так, между прочим, Аня как-то проговорилась, что нашла хорошую работу. Я за нее порадовалась.
— То есть вы ей безоговорочно поверили?
— А почему нет? Я целыми днями дома не бываю, поэтому не знала, в котором часу Анна домой возвращалась — в обед, сразу после занятий в университете или вечером, после работы. А судя по тому, как она стала наряжаться, деньги у нее действительно появились. Признаюсь, я допускала мысль, что она нашла себе спонсора, в ее ситуации это было вполне логично. Жить-то на что-то надо было! Прагматичность современной молодежи меня уже не удивляет. Смотрю на своих студентов и вижу, что они совсем не такие, какой была я…
— Значит, Аня не делилась с вами подробностями своей личной жизни? — спросила я, и Лидия Михайловна отрицательно мотнула головой. — И имя Саша вам ни о чем не говорит?
— Саша? — переспросила Корзунова, лукаво прищурившись, и я подумала, что она знает, о ком идет речь. Но, помолчав, моя пассажирка сказала: — Нет, Аня никогда мне ни о каком Саше не рассказывала.
Ее голос надрывно треснул где-то в середине последней фразы. У меня возникло мгновенное подозрение, что Мадам Колгейт (так я мысленно окрестила дантистку за ее идеально ровные белоснежные зубки) будет упорно хранить тайну погибшей соседки. Но почему? Интрига была, конечно, «высока», но я решила пока оставить эту тему в стороне, спросив:
— Лидия Михайловна, а вы не боитесь ночевать в той квартире?
— Конечно, ощущается определенный дискомфорт. — Корзунова тяжело вздохнула. — Но я пока что не думала о том, чтобы искать себе новое жилье, а вот Игорек, кажется, уже размышляет на эту тему. Нет, я его, конечно, понимаю, артисты — люди с тонкой душевной организацией, не то что мы, стоматологи. Таня, вы считаете, что убийца может снова в наш дом прийти?!
— Я пока не знаю, кто убийца и какие им двигали мотивы, поэтому ничего не могу гарантировать. Но, полагаю, излишняя предосторожность не помешает.
— Само собой. Я запрусь на ночь на все замки! И никому постороннему дверь не открою. Таня, я, разумеется, не знаю этого наверняка, но, судя по тому, какие вопросы мне задавал следователь, выходит, что Аня сама впустила преступника в квартиру. Скорее всего она доверяла ему, — задумчиво произнесла Корзунова, немного помолчала, а потом поинтересовалась: — А вы случайно не знаете, как зовут ее таинственного мужа?
— Николай. А почему вас это вдруг заинтересовало? — Я остановилась на перекрестке и внимательно пригляделась к реакции Лидии Михайловны.
— Сама не знаю. Вы меня о каком-то Саше спросили, вот я и подумала, что это — ее муж, объевшийся груш, — с грустной иронией в голосе добавила Мадам Колгейт. — Раз Коля так Коля…
