Наталья Солнцева - Иди за мной
— Пришли, — обрадовался Ренат. — А ты боялась!..
* * *Внутри домик выглядел запущенным. Паутина, сажа, толстый слой пыли. Из мебели — грубо сколоченный стол, лавка и деревянные полки вдоль стены. Печь с лежанкой, которой давно не пользовались. На полках — старый хлам, свечные огарки, закопченный котелок и пара железных кружек.
— Сюда лет сто никто не заглядывал, — уныло заметила Лариса.
Она не привыкла к дальним переходам, да еще по лесу. Натертая нога болела, спину ломило, голова кружилась от переутомления.
— Садись, я посмотрю твою ногу…
Ренат помог ей снять кроссовки, заклеил пластырем ранку на пятке.
— Жить будешь!
Лариса с ужасом оглядывалась по сторонам. Огарок, который зажег Ренат, чадил, освещая убогую хижину. Неужели ей придется провести здесь целых одиннадцать дней?! Без воды, без электричества, без нормальной плиты, без холодильника!
— Что мы будем есть? Как мыться? Где спать?
Ренат молча принялся разжигать печь. Дрова, сваленные в углу, отсырели и дымили. Лариса раскашлялась, махая перед лицом руками, заплакала от сожаления и бессилия. Эдик был бы доволен, увидев ее сейчас в этом жалком положении.
— Ну, ты и нюня, — разозлился дизайнер. — Я, конечно, тоже не экстремал, но…
— Я не подозревала, что ты притащишь меня в первобытную пещеру!
— Это не пещера. Мой приятель во время охоты ночевал тут не один раз.
— Что-то непохоже. Пылища везде, пауки и грязь. Печку давно не топили, окна не мыли!
Ренат рассмеялся. Реакция Ларисы была предсказуемой. На ее месте девять женщин из десяти подняли бы крик.
— Для нашей цели лучшего места не найти, — возразил он. — Не ехать же в Сахару или Каракумы? Там условия похлеще, чем в этой сторожке.
— Боже! Как я устала…
— Скоро станет тепло. Я уступаю тебе лежанку, а сам лягу на полу, в спальнике.
— У тебя есть спальник?
— Купил перед отъездом, — кивнул Ренат.
— Почему же ты мне ничего не сказал? — обиделась Лариса. — Не предупредил, что брать?
— Я думал, ты сама знаешь. Впрочем, извини, я не прав. Должен был позаботиться о твоем снаряжении, признаю. Но как-то упустил этот момент.
— Упустил! А мне теперь как быть?
— Не волнуйся. Все устроим. Хочешь, бери мой спальник.
— Не надо, — насупилась она. — На лежанке теплее.
Печка разгорелась. Ренат отыскал тряпку, принес воды из родника, и они с Ларисой дружно взялись наводить порядок. Через час сторожку было не узнать.
— Ну вот, другое дело…
Поужинали мясными консервами и чаем, заваренным в пакетиках.
— Ненавижу «утопленников», — ворчала Лариса. — И кружки железные терпеть не могу. Руки печет!
— Слушай, ты всегда брюзжишь, или только со мной?
— Всегда! Так что привыкай.
— Попробую…
Чай был горячий, невкусный; края кружки обжигали губы. Лариса больше не жаловалась, пристыженная замечанием Рената. А тот предвкушал завтрашний день. Завтра они начнут то, ради чего забрались в этот медвежий угол.
Внезапно всплыл в памяти сон, который он видел в поезде. Юная красавица в черном пеньюаре, рыжие пряди в ее белокурой шевелюре… роскошный вагон, Вернер в купе проводников…
Мысли путались, сознание меркло. Ренат тоже устал, хотя бодрился и не подавал виду, что едва держится на ногах. Его физическая форма оставляла желать лучшего. Он забросил фитнес, злоупотреблял фастфудом, перестал бегать по утрам.
«Рутина засосала, — оправдывал он свою лень. — Я расслабился благодаря непритязательности дам бальзаковского возраста, с которыми кручу роман за романом. Это они довели меня до ручки!»
Вернер высмеял бы его за этот вывод. Гуру настаивал на том, что человек сам является источником своих проблем. Такая постановка вопроса не всем нравилась. Члены клуба открыто не возражали, зато перешептывались в раздевалке и критиковали наставника. Взваливать на себя груз вины за собственные «проколы» никто не желал.
После ужина Ренат вытрепал найденный за печкой тюфячок и постелил на лежанку.
— Тут клопов нет? — брезгливо осведомилась Лариса.
— Мне пока не попадались. Ложись. Согреешься и уснешь. Завтра все обсудим.
Она не сопротивлялась. Идущее от печки тепло и усыпительный треск дров навевали дрему.
Ренат устроился на полу в спальнике. В сторожке пахло дымом и старым деревом. За маленькими окошками шумел лес. Щели печной заслонки светились красным.
Лариса лежала и думала, что делать, если Ренат будет к ней приставать? Ударить его? Закатить скандал? Впрочем, им обоим сейчас не до секса. Измотанные дорогой, немытые, растерянные. Какие тут любовные порывы?
— Ты порвал со своей женщиной? — сонно спросила она. — Перед тем как отправиться в пустыню?
— Это обязательно? — отозвался Ренат.
— Полагаю, да. Если место занято, куда придет новый персонаж?
— Сначала пусть этот персонаж появится. Кстати, а ты рассталась со своим бойфрендом?
— Не совсем.
— Так не бывает, — усмехнулся он. — Либо да, либо нет.
— Тогда — нет. Я трусиха, боюсь остаться у разбитого корыта.
— Значит, мы с тобой одного поля ягоды.
— Ты уже создал образ? Желаемую мыслеформу, как учил Вернер?
Ренат сказал то, что вертелось у него на языке. С Ларисой он мог поделиться сомнениями. Наверняка ее мучили те же вопросы.
— Мы мало тренировали точную визуализацию. Я не уверен, что у меня получится. Но я буду стараться. Не зря же мы тащились в эту дыру?
— Ты читаешь мои мысли…
— Насчет дыры?
— Насчет тульпы!
— Это словечко Вернер заимствовал у тибетцев, — заметил Ренат. — Я проверял. Со временем тульпа становится твердой и видимой. Это секретные знания тибетских монахов.
— Думаешь, Вернер бывал в Тибете?
— По крайней мере, он пользуется их методиками.
— У нас хватит энергии на подпитку тульпы?
— Скоро узнаем…
Лариса ворочалась с боку на бок, представляя завтрашний день и опасные опыты, которыми они собирались заняться.
— Кстати, ты читал «Тайны устных учений тибетских буддистских сект»?
— На то они и устные, что передаются из уст в уста. Никто не станет писать то, что запрещено. Никто не откроет главную тайну за здорово живешь!
Лариса так и уснула с мыслями о Вернере, тульпе и своих амбициях. Интересно, что их с Ренатом ждет? Небывалая удача или сокрушительное поражение?..
Глава 12
— Позовите, пожалуйста, Михеева…
— Он в отпуске, — сообщил милый женский голосок.
— В отпуске? — переспросила Зоя.
— Да.
Зоя чуть не сболтнула про командировку. Ренат ей солгал! Так она и предполагала. Решила проверить, и вот, оказалась права.
— А когда он выйдет из отпуска? Я бы хотела сделать заказ.
— У нас есть другие дизайнеры.
— Но я уже договорилась с Михеевым…
— Тогда ждите.
Девица, — видимо, секретарша или приемщица заказов, — положила трубку.
— Черт! — разозлилась Зоя. — Нахалка! Я бы ее давно уволила!
После работы она приехала к дому, где жил Ренат, и раздумывала, подняться в квартиру или не стоит. В ее возрасте следить за любовником унизительно. Все же она полезла в сумочку за ключами.
Поднимаясь в лифте на восьмой этаж, она гадала: если Ренат дома, то вдруг он не один?
— Тем лучше…
Зоя тихо открыла дверь, сбросила туфли и босиком прокралась в кухню. Пусто. Посуда вымыта и сложена в шкафчик. Чайник холодный.
Она обошла комнаты и поразилась беспорядку. Вещи разбросаны, будто хозяин поспешно собирался куда-то. На рабочем столе — ноутбук, отключенный от питания. Значит, Ренат вернется не завтра.
Зоя попыталась включить компьютер, но там стоял пароль. Рядом лежал лист бумаги для заметок, на котором Ренат написал крупными буквами женское имя. СОНЯ…
— Соня! — произнесла гостья, ощущая холодок в сердце. — Значит, ее зовут Соня… И она явно не виртуальная подружка этого мерзавца! Иначе он поехал бы в отпуск со мной…
Она готовила Ренату сюрприз: совместный отдых в Париже. Надеялась, что в этом романтическом городе их чувство перерастет в нечто большее, чем интимная связь. Они будут в обнимку бродить по Монмартру, по набережной Сены. А потом в соборе Парижской Богоматери дадут друг другу любовную клятву…
Зоя заплакала. Ее слезы капали на злополучный листок с именем СОНЯ.
— А я уже выбрала гостиницу, где мы поселимся в Париже…
У нее подкосились ноги, и она села на диван, беспомощно озираясь по сторонам. Неужели Ренат уехал с этой проклятой Соней?! Но почему молчком?
На стене тикали часы, и это тиканье отсчитывало последние секунды ее счастья.
— Скотина… — всхлипывала она. — Сволочь…
Листок с именем «Соня» был изорван в клочья и спущен в унитаз. Зою не заботило, что скажет Ренат. Какое ему дело до куска бумаги, если он наслаждается присутствием живой Сони?
