Сергей Куприянов - Особый талант
Сменив бег на быстрый шаг он, не сводя взгляда с самолета, шел, справляясь с зашедшимся дыханием и одновременно нашаривая в кармане сигареты. Но буквально через полсотни метров остановился. Происходившее плохо укладывалось в сознании.
Трое, один за другим, спустились в лодку, а те, которые медики, подтянули их за веревку к кромке льда. Сноровисто побросали мешки на лед, выбрались сами и толкнули суденышко обратно. Оно по прямой, как моторка, рвануло обратно к самолету. Наверное, его тоже тянули бечевкой, которую с такого расстояния не углядишь. Теперь в него спустились четверо и тем же макаром двинулись ко льду. Выскочили — и прямым ходом в рафик. Тот фыркнул белым облачком выхлопа и рванул к аэропорту.
Остолбеневший начальник едва успел отскочить, выронив изо рта так и неприкуренную сигарету. Через минуту рафик скрылся за аэродромными постройками, откуда донесся знакомый рокот двигателей АН-2.
А со стороны домов к болоту уже спешили люди, на краю которого, как монумент самому себе, стоял самолет. Скорее всего, как монумент вечный, потому что выбраться ему не было никакой возможности. По крайней мере целиком.
Но картина аварии на какое-то время перестала интересовать начальника аэропорта. Он провожал глазами свою «аннушку», плавно набиравшую высоту. Он подумал, что видит ее в последний раз. И еще одно — зря он вскочил с постели.
РАПОРТ дежурного по в/ч 02547.
31 декабря с.г. в 15 час. 18 мин. службой радиолокационного контроля был зафиксирован взлет легкого самолета, предположительно АН-2, с аэродрома сельхозавиации Украины, расположенного в тридцати километрах от границы РФ. Контроль за ним, в связи с практически предельной дистанцией наблюдения и в соответствии с приказом №… от… велся в обычном режиме, о чем имеется запись в вахтерном журнале. В 15 час. 32 мин. объект наблюдения снизился на высоту ниже предельной и пропал с экранов.
Оперативный дежурный по в/ч 02547 майор Викторов.
РАПОРТ
Мною, старшим лейтенантом милиции Чередниченко А.Я., 31 декабря около 17 часов 30 минут обнаружен самолет марки АН-2 в районе деревни Цаплино. Членов экипажа и пассажиров в самолете не имелось. Около найденного самолета мною была выставлена охрана из местных жителей, которые строго мною предупреждены о личной ответственности за сохранность ценного имущества. В дальнейшем мною предприняты меры для поиска летчиков (судя по следам на снегу их было больше одного). Метрах в ста у дороги, как свидетельствуют жители деревни Цаплино, днем, более часа, стояли две машины типа «джип» темного цвета и еще одна легковушка — «жигули» зеленого цвета. Предполагаю, что они ждали летчиков. Когда и в каком направлении они отбыли, сведений не имею.
Старший лейтенант Чередниченко.
СЛУЖЕБНОЕ СООБЩЕНИЕ
В соответствии со спецсообщением №… от 31 декабря силами УФСБ и УВД Брянской области была подготовлена операция на территории аэродрома г. Брянска по обезвреживанию террористов, захвативших борт 017, а также сопутствующие мероприятия.
Однако против ожиданий борт 017 не стал производить посадку в указанной точке и пересек воздушную границу Российской Федерации и Украины, следуя произвольно выбранному полетному коридору.
В связи с тем, что самолет вышел за пределы нашей юрисдикции, нами соответствующим образом ориентированы правоохранительные органы Украины для задержания преступников.
Дежурный по УФСБ Брянской области майор Жданко.
2 января. Подмосковье. 14 час. 30 мин
Большаков маялся с самого утра. Новый год встречал с семьей дома, никуда не поехал, хотя знакомые предлагали махнуть в Австрию или в Швейцарию. Пришли несколько приятелей с женами, посидели, потанцевали, выпили, конечно. Водка легла на шампанское. Сначала, как это всегда бывает, хорошо. Зато когда проснулся, это было уже за полдень, понял, что переусердствовал. Да и гостям было тоже не лучше. Снова уселись за стол, и на старые дрожжи быстренько всех развезло. Хорошо, жены удержали, не дали набраться до свинячьего состояния. Ближе к вечеру гости разъехались, и сразу стало так пусто и гадко, что хоть вой. Ну и приложился еще раза три к рюмке. А то и четыре. Лег спать — как в яму провалился. А сегодня опять та же маята, что и вчера. Если бы не укоризненный взгляд жены, то с самого утра направился бы к бару — лечиться. Но ограничился минералкой и чаем, сходил прогуляться вокруг дома, вяло попинал ногой рыхлый снег у забора. Настроения не было никакого. Он уже прикидывал, какую кассету вставить в видеомагнитофон и завалиться перед телевизором до самого вечера, когда позвонил Виталий Пашков и попросился в гости, пообещав привезти свою новую книжку.
Сейчас Большакову было не до книжек. Но он обрадовался звонку. Не то чтобы он был сильно рад Пашкову — их интересы лежали в слишком разных областях. Но появился законный повод «подлечиться», и он сказал, что ждет его. Сразу предупредил охрану на въезде в поселок и объявил жене, что у них скоро будет гость. С затаенным опасением он ожидал увидеть на ее лице неудовольствие продолжением пьянки, но ничего, виду не показала. Большаков повеселел, даже не скажешь, от чего больше — от доброго расположения супруги или от предчувствия продолжения праздника.
Пашков появился у дверей дома. Может быть, до ворот поселка он доехал на машине и ее просто попросили оставить на площадке-отстойнике. Или добирался на общественном транспорте, что довольно неудобно. Сам Большаков давным-давно забыл, что это такое — ездить в толпе людей, которые дышат в лицо, толкаются, и вообще, это крайне неудобно.
С порога, едва они поздоровались, Пашков протянул ему завернутую в газету книгу.
— Вот, как просил.
— Да-да, проходи, — с легким нетерпением сказал Большаков, без особого интереса взглянув на книгу, освобождая ее от бумаги и взвешивая на ладони, как будто на вес определяя ее ценность. — Стол уже накрыт. Тебя ждем. Ты не за рулем?
— Нет. Моя «ласточка» опять в ремонте. Совсем доходит.
Большаков чуть было не ляпнул, что пора ее менять к чертовой матери, но осекся. Вряд ли доходы писателя позволяют ему такую обнову, так что стоит ли лишний раз напрягать его самолюбие.
Стол был, по меркам этого дома, скромный. Закуски в основном мясные — ветчина постная, холодец, карбонат, бастурма, холодная телятина. Едва гость оказался за столом, как хозяйка поставила на стол запотевшую бутылку «гжелки» и пообещала минут через пятнадцать принести горячее.
Втроем выпили за год ушедший, потом за год наступивший. Водка шла хорошо, и Большаков почувствовал желанное облегчение. К нему вернулась его обычная барственная расслабленность. Он ощущал себя сюзереном, принимающим у себя вассала — хоть и ласково, гостеприимно, но все же вассала. Тем более что в некотором роде это так и было. После того летнего их разговора Большаков, как и обещал, регулярно передавал писателю деньги. Не сам, конечно. Женщина из бухгалтерии каждое первое число приезжала к тому домой и из рук в руки вручала конверт с наличностью. Так что он вправе был ожидать ответной благодарности. И этот визит с приличным подарком — новой книжкой — был вполне объясним и оправдан. Вроде как отчет о проделанной работе. И ведь хватило же такта и сообразительности не лезть первого или тем более тридцать первого, когда в доме было много гостей, которые имели совсем иные интересы и представляли из себя довольно слаженную, устоявшуюся — то, что называется спитую компанию. Соображает.
— Ну и про что твоя книжка? — чуть свысока поинтересовался Большаков.
— Про что… Криминал. Погони, стрельба, горячие страсти. Если расскажу, то читать будет неинтересно. Да! — спохватился Пашков. — Совсем забыл.
Он встал, взял со столика небрежно отложенную хозяином книгу, вернулся к столу, развернул газету, отложив ее в сторону, поближе к Большакову, и принялся за дарственную надпись, часто, почти после каждого слова прерываясь и в задумчивости покусывая кончик ручки.
Глядя на разворачивающиеся перед ним творческие потуги, Большаков усмехнулся и опустил глаза на газету перед собой. Сразу же его взгляд остановился на небольшой заметке. «Позавчера, тридцать первого декабря, в самый канун Нового года, группа неизвестных, хорошо вооруженных преступников захватила самолет украинских авиалиний. Менее чем через три часа после взлета захваченный ИЛ-62 был обнаружен на небольшом аэродроме на территории Украины. В результате нападения были убиты несколько человек, в том числе известный московский бизнесмен Аслан Бараев… Следственные действия… Уклоняются от комментариев… Особая дерзость… Держать в курсе… Совместные усилия…»
Большаков разгладил ладонью газетный лист. Бараев мертв. То, о чем он молил Всевышнего и не смел пожелать вслух, свершилось. Он видел свои руки с подрагивающими пальцами, но ничего не мог сделать чтобы унять эту дрожь. Свершилось! Он так разволновался, что даже не мог вчитаться в текст крохотной заметки — строчки расплывались. Или это ошибка? Может быть, это другой Бараев? Или газета прошлогодняя? От такого предположения его спину будто кипятком облили. Он перевернул газетный лист и посмотрел на дату. Сегодняшняя. Этого уже года. А Аслан… Нет, это должен быть он. Больше некому. Известный московский бизнесмен… Уж ему-то он хорошо известен. Теперь уже, скорее всего, был известен. Для Аслана все в прошлом. Или все же ошибка? Совпадение? Нужно уточнить. Такие вещи надо наверняка знать. На все сто.
