Илья Деревянко - Подонки
Однако я отвлекся. Так вот, те девочки оказались счастливым исключением, кстати, обе были крещеные. Они поверили и с ужасом воззрились на меня.
— Не оставляйте нас здесь одних, — жалобно попросила Ира, — мы с ума сойдем от страха!
Я, признаться, сам об этом подумывал, да и перспектива возвращения в Матвеевку в пустой заброшенный дом, населенный призраками, не вызывала особого энтузиазма.
В лесу за рекой завыли волки. Обе девчонки, тихо взвизгнув, прижались ко мне. Вой послышался ближе. Волки, не торопясь, вышли из леса и сгрудились в кучу, что-то обнюхивая на траве, вероятно, лужу крови, оставшуюся от пристреленного сатаниста. Я видел, как светятся в темноте их глаза. Стая насчитывала не менее десятка особей. Затем они уселись в кружок и, глядя на луну, разочарованно завыли.
— Господи, Господи! — дрожа в ознобе, шептала Катя. — Что творится! Ноги моей здесь завтра не будет!
Я, конечно, мог разогнать зверей несколькими выстрелами, но не хотел пугать девочек еще больше. К тому же, впервые в жизни мне стало совестно за свою «работу». Спустя минут пятнадцать стая убралась восвояси. Обстановка у костра разрядилась, Ира подбросила в огонь охапку сучьев. Пламя весело затрещало, согревая нас и разгоняя окружающий мрак. Рассказав несколько анекдотов, чтобы поднять девчонкам настроение и избежать неприятных вопросов о своей профессии, я предложил ложиться спать. Схватка с чертопоклонниками, а также мучительное плавание в реке с отбитыми ребрами и девушкой на спине окончательно истощили силы. Хлопот же на завтра предстояло много. Иру с Катей я отправил в палатку, а сам улегся возле костра. Тесная палатка — ловушка, и если явится какая-нибудь очередная сволочь, то сможет захватить нас врасплох. Но я сплю чутко, подобраться ко мне незаметно — сложно. Не успеют! Сон пришел быстро и опять оказался отвратительным, но как потом выяснилось… Ладно, не буду забегать вперед.
Я увидел перед собой комнату, с виду самую обычную, но затянутую призрачным розовым туманом. Через него, однако, было все прекрасно видно. Некоторое время ничего не происходило. Затем скрипнула дверь. На пороге показался среднего роста худой мужчина с черной бородой и пронзительным диким взглядом. Он недоверчиво оглядел помещение, будто почуял мое присутствие, но, не обнаружив в конечном счете ничего подозрительного, принялся производить загадочные манипуляции.
Достал несколько черных свечей и, расставив их по краям стола, зажег. Посредине водрузил жаровню с углями и бросил туда горсть порошка из маленькой коробочки. Вспыхнуло синее пламя, поднялся столб густого дыма, а под потолком заплясали зарницы. Я понял, что нахожусь в берлоге колдуна. Он тем временем опустился на колени и загробным голосом начал произносить заклинания. Под потолком завыл ветер, на стенах стали проступать непонятные знаки. Колдун добавил в жаровню еще одну горсть порошка.
— О Хозяин и Повелитель! — вскричал он. — Яви мне, недостойному слуге, свой божественный лик. Невыразимая скорбь гнетет меня. Ты один можешь помочь!
Ветер завыл еще сильнее. В дальнем углу комнаты начал сгущаться мрак. Постепенно он принял форму человеческой фигуры с козлиной головой. Глаза чудовища горели красным огнем. Колдун распростерся ниц. Некоторое время демон презрительно его разглядывал.
— Поднимись, раб, — процедил он. — Вырази почтение подобающим образом!
Голос чудовища был невыразимо низким и гнусавым. Трясясь как в лихорадке, колдун подполз на четвереньках к своему мерзкому повелителю. Тот усмехнулся, повернулся спиной, и колдун благоговейно поцеловал его в зад.
— Говори, что хотел, — распорядился демон.
— Я чувствую опасность, хозяин, — заскулил мужик. — На меня и верных слуг твоих надвигается беда. Научи, как быть! Что ждет нас?!
Чудище пару секунд размышляло.
— За твоими плечами смерть! — изрекло оно наконец. — Палач пришел за вашими жизнями.
— Кто он, как его найти?!
— Его душа здесь, рядом, возьми ее! Не бойся — на нем нет креста!
Произнеся эти слова, демон гулко захохотал и растаял в воздухе.
Колдун неуверенно поднялся на ноги, он был смертельно бледен, по лбу струился пот. Немного отдохнув, он снова принялся бормотать заклинания. Руки его начали удлиняться, на кончиках пальцев появились железные когти.
— Так приди сюда, ничтожный, дай мне насладиться твоей агонией! взвизгнул он. Страшные лапы, длиной, наверно, метра два, зашарили по комнате, все ближе и ближе подбираясь ко мне. Наконец одна ухватила меня за плечо.
— Попался! — восторженно зарычал колдун.
Я пытался сопротивляться, но без толку. Чудовищная рука с нечеловеческой силой тащила к себе. Внезапно передо мной появился небольшой сгусток света.
«Проснись, опомнись!» — кричал прямо в уши чей-то голос.
Протянув слабеющую руку к свету, я ухватился за него. Неожиданно все вокруг завертелось, а колдун страшно завыл. Я пришел в себя возле палатки, на берегу реки.
— Проснись, проснись! — плача повторяла Ира. — Что с тобой?!
Я ошалело огляделся и обнаружил, что мертвой хваткой вцепился в висящий у нее на груди крестик.
«Он-то меня и спас», — мелькнула мысль.
— Что случилось? — наперебой спрашивали перепуганные девчонки. — Ты громко кричал во сне, хрипел, будто тебя душили.
— Ничего, — устало ответил я. — Нервы расшатались. Идите спать. — И когда девушки отправились в палатку, спустив рубашку, я взглянул на свое плечо. Там явственно проступал багрово-синий отпечаток человеческой руки.
ГЛАВА 5
Рано утром, отправив девушек в Москву, я возвратился в Матвеевку. На этот раз поселок казался более оживленным, нежели вчера. Кукарекали петухи, периодически подбираясь к курам, которые, жадно квохча, клевали зерно. Где-то трещал мотор заводимого мотоцикла. За высоким забором визгливо ругался женский голос, беспрестанно повторяя: «Проклятый алкаш! С утра нализался!» На улицах попадались редкие прохожие. Они недоверчиво косились в мою сторону и сразу отворачивались. За поворотом я едва не столкнулся с каким-то человеком. Вглядевшись в его лицо, я остолбенел — это был виденный во сне колдун, собственной персоной. Меня он не узнал и, злобно пробормотав: «Аккуратнее надо быть, молодой человек!» — зашагал дальше.
Сперва я хотел за ним проследить, но сразу отказался от этой затеи. Старый козел сейчас настороже, сразу почувствует слежку.
С равнодушным видом я вернулся в приютивший меня заброшенный дом. Там все выглядело по-старому, только исчезли зловещие тени и шорохи. Проверив тайник, где был спрятан автомат с гранатами, и убедившись, что все на месте, я уселся на кровать, раздумывая, как быть дальше. Первым делом следовало решить проблему питания. Денег-то в карманах хватало с лихвой, но какие в деревнях да маленьких поселках магазины, сам знаешь, а местные жители явно не желали со мной общаться. Аппетит между тем разыгрался не на шутку. Кое-как успокоив возмущенный желудок консервами, я, наконец, махнул рукой. Была не была! Попытка не пытка — и решительно вышел на улицу.
Магазин, как и следовало ожидать, не отличался богатством ассортимента. Из продуктов там имелись лишь банки перловой каши столетней давности, кильки в томате да какие-то подозрительные помидоры. Сигареты полностью отсутствовали, а основным предметом торговли являлась водка. Покупателей видно не было. Толстая продавщица лет за пятьдесят уныло сидела в углу пустого помещения. Заметив мою разочарованную физиономию, она усмехнулась, показав золотые коронки.
— Что, хлопчик, не весел?
— Да вот думал купить еды…
— Эко чего захотел — здесь деревня, а не ГУМ!
— Да разве это деревня, — в сердцах воскликнул я. — Разве ж здесь люди? Смотрят волками, на вопросы не отвечают!
— Не местный, поди?
— Вчера приехал.
— Каким же ветром тебя занесло в наши края?
— Студент я, отдохнуть решил после сессии. Мне сказали, что в Матвеевке красивая природа и цены низкие на жилье.
Некоторое время продавщица испытующе меня разглядывала. В ответ я изобразил на физиономии такую невинность, что самому противно стало. Похоже, тетка осталась довольна.
— Ладно, — наконец изрекла она. — Пошли ко мне, так и быть, продам кое-что из домашних продуктов. Тебя как звать?
— Андрей.
— А меня Авдотья Петровна.
Заперев магазин и вывесив на обшарпанной двери табличку «Санитарный день», тетка повела меня по извилистым переулкам.
Авдотья Петровна жила в солидном бревенчатом доме. Почти весь приусадебный участок был занят хорошо ухоженным огородом. Свободное место оставалось лишь для узкой, посыпанной гравием тропинки, ведущей к дверям, да небольшой площадки у крыльца. Там стояла деревянная скамейка, на которой лениво дремал толстый черный кот. Заметив меня, он зевнул и отвернулся. Внутри дома было прохладно, пахло солеными огурцами и какими-то травами.
