Евгения Михайлова - Последнее прости
…Молодые пили шампанское, смеялись, слушали музыку, танцевали, обнимались. Вечером и борщ пошел. Ночью Лида в пустой комнате на своем диване закрылась с головой, чтоб ничего не слышать, и неожиданно для себя тихонько заскулила в подушку. Плакать она не умела.
Глава 11
Катя всю ночь работала, спать легла под утро. Не уснула, конечно, толком. Ворочалась в вязком тумане из мыслей, тревог, обрывков собственного сценария, воспоминаний и чего-то, похожего на сновидения. Чертовщина, которую рождает уставший мозг. Она услышала, что громко хлопнула входная дверь, звякнула связка ключей, брошенная на полку, стукнула о пол дорожная сумка. Игорь приехал. Она отчетливо это понимала, но открыть глаза не было сил. А потом она все пыталась подняться, накинуть халат, встать, но руки и ноги ей не подчинялись. «Да я же сплю», – сообразила Катя, и тут Игорь влетел в комнату, наклонился над ней, затеребил, уколол лицо щетиной…
– Ой, я не могу проснуться, – пыталась спрятаться под одеяло Катя. – Ну, минуточку еще. Я сейчас.
– Никаких минуточек. Я очень соскучился. Это раз. Жрать хочу – это два. И вообще: прекрати зевать. Так не радуются мужу после разлуки.
– Я рада, – Катя, наконец, села и обняла Игоря за шею. – Просто я легла час назад. Меня куда-то затягивает.
– Тогда досыпай, – деловито решил Игорь. – У тебя есть тридцать минут. Я принимаю душ, завариваю кофе, делаю бутерброды, приношу в койку. Подходит?
– Ага, – Катя с удовольствием свернулась в клубочек. – Тридцать минут – это же настоящий подарок. – И она почти мгновенно уснула по-настоящему. Присутствие Игоря ее всегда успокаивало.
Проснулась она от запаха кофе и тостов с сыром. Поднос стоял посредине их широкой кровати, по другую его сторону, облокотившись на подушку, смотрел на нее своими светло-карими глазами Игорь, уже побритый, пахнущий шампунем и туалетной водой. Катя сразу почувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей. Она повернулась к мужу, ясно посмотрела в его родное лицо. Странно, что за все время его отсутствия она почти не вызывала в памяти лицо Игоря, как когда-то, вначале. Столько всего навалилось… Зато теперь он здесь. И им, как всегда, никто больше не нужен. Он никуда сегодня не поедет. Катя тоже. Она даже отодвинет от них обоих свое смятение, свои запретные чувства, ту опасность, которая нависла над ними…
Они пили кофе, жевали тосты, Игорь рассказывал и показывал в лицах персонажей из своей командировки, Катя от души хохотала. Когда она хотела встать, чтобы отнести поднос на кухню, он мягко уложил ее обратно.
– Еще не все. Я, между прочим, дыню в аэропорту купил. Лежи.
Они смеялись и дурачились под дыню. Вдруг Игорь поставил тарелку на столик и, не в силах больше сдерживаться, крепко прижал Катю к себе. Она опустила расслабленно ресницы, спрятала лицо у него на груди, ей было уютно и тепло…
– Что-то не так, да? – Игорь резко сел и потянулся за сигаретой.
– Почему? Что с тобой? – Кате казалось, что она на самом деле не понимает, о чем он. – Мне хорошо с тобой.
– Конечно. Просто ты меня не хочешь. Ты не соскучилась.
Игорь сел, повернувшись к ней спиной, Катя на мгновение замерла в тоске. Что это? Зачем он? Потом подумала о том, что подобные упреки для Игоря – обычное дело. Ему постоянно кажется, что она его недостаточно любит, и он всегда об этом говорит. В результате они еще и ссорятся на эту тему, которую лучше всего не трогать. Кате надо срочно погасить ссору, успокоить его, разубедить, как всегда. Она встала на колени и нежно прижалась всем телом к его широкой, горячей спине. Ладонями провела по родному лицу. Он повернулся, глубоко-глубоко посмотрел ей в глаза… После этого она обычно растворялась в его любви… Что произошло на этот раз, она потом с отчаянием пыталась понять. Ее тело взбунтовалось. Она не могла изменить Олегу с собственным мужем! Что же делать, господи? Хоть бы телефон позвонил. И он позвонил.
– Да, – тихо ответила Катя. – Что? Что случилось, Олег? Как он? Что говорят врачи? Я не могу в это поверить. Но какие предположения у тебя, у милиции? Понятно, что никаких, но как же с этим быть… Да, иди. Я позвоню тебе потом.
Катя положила трубку, минуту собиралась с мыслями, потом сказала:
– Понимаешь, это Олег, ну, муж Милы, с которой я в больнице лежала. Тут такое случилось… Ты не представляешь. Мила умерла, следствие решило, что ее отравили. Теперь он звонит: сын его в реанимации, вроде бы его тоже отравили. Ты представляешь, какой ужас?
– Нет. Абсолютно не представляю, почему поголовное отравление родственников чужого мужика является таким ужасом для моей жены. В момент нашей встречи после разлуки. Я этого не представляю!
– Игорь, не заводись. Ты не прав. Это мои близкие знакомые. По-твоему, меня их трагедия вообще не должна касаться? Я очень хорошо относилась к Миле, знаю Стаса… Я жалею Олега, на которого такие беды посыпались.
– Серьезно? Может, вместе его пожалеем? Этого полковника, который над колясочкой жены-инвалида пожирал глазами мою жену? Говоришь, трагедия? Для кого? Для него? А по-моему, для него все очень здорово складывается. Милиция, о которой ты спрашивала, так не считает?
– Ты говоришь, как… – Катины губы побелели, – как… подонок. Извини, но это так.
– Это я подонок? – криво улыбнулся Игорь. Катя заметила, что его лицо осунулось за последние несколько минут. – Ну, значит, я подонок. Тебе же так проще жалеть настоящего мужчину. Кстати, он настоящий мужчина? Все забываю у тебя спросить.
Катя всхлипнула. Ей одновременно хотелось ударить его и броситься ему на шею. Как-то разбить этот ужас между ними. Но не было сил ни на то, ни на другое. Она молча сидела несколько минут, потом сделала над собой страшное усилие, положила руку мужу на плечо и постаралась сказать спокойно:
– Игорь, я не понимаю, из-за чего сейчас возникла ссора. Просто на ровном месте, поверь мне.
Игорь взглянул на нее потемневшими от гнева глазами, потом резко освободился от ее руки, встал.
– Да пошла ты, – выдохнул он, взял со стола тарелку с остатками дыни и с силой бросил ее на пол.
Затем вышел из комнаты, хлопнув дверью. Через пять минут грохнула входная дверь. Кате вдруг стало очень холодно. Ледяной страх, ледяное одиночество…
* * *– Синильная кислота – это водный раствор цианистого калия, – говорил эксперт Александр Васильевич Славе, когда Сергей вошел в кабинет.
– Ну, я так и думал, точнее, не думал, а читал. Вот и Сережа, он, наверное, уже все разнюхал: кто из врагов семьи Калининых синильной кислотой балуется, – Слава с удовольствием посмотрел на Сергея.
– Я, собственно, к вам пришел за информацией. В следственные органы, грубо говоря. А вы, оказывается, на стадии общей теории. Кстати, Александр Васильевич, я вот о чем сейчас думал: а зачем убийце этот, как вы говорите, водный раствор? Я точно помню: читал у Агаты Кристи, как кто-то спокойно вынимает порошочек цианистого калия – и все. Конец объекту.
– Ситуация была упрощена автором. С порошочком в кармане могли лечь рядом объект и отравитель. Это тот самый газ, который был в газовых камерах…
– А водный раствор?
– Его можно принести, влить куда-нибудь. В данном случае отравляющее вещество было обнаружено в бутылке с минеральной водой, которая стояла в холодильнике Калининых.
– И сколько нужно было влить, чтоб наверняка?
– Ну, хотя бы полную коньячную рюмочку.
– Может, скажем, его хотели не убить, а предупредить таким образом?
– На мой взгляд, странное предупреждение. Нет, больше похоже на то, что препарат покупался дилетантом, что ли, и там, где его держат не для убийства, а для других целй.
– А где его вообще держат?
– По-моему, ювелиры им пользуются, золотодобытчики.
– Александр Васильевич, я как простой сыщик не понимаю: этого, никакого, в принципе, парнишку за некие его грехи нельзя было проще грохнуть? В смысле попытаться? Ну, допустим, не поделил он что-то или кого-то, девушку, например, с отмороженной компанией, ну, проломили бы голову. А это что? Слав, ты понимаешь?
– Мы до этого момента еще не дошли, Сережа. Начали, как ты выразился, с общей теории. И тут ты ворвался, решив все по местам расставить. А насчет Стаса… Бывают, конечно, серьезные разборки у таких ребят. Но происходят они, конечно же, иначе. Тут опять под подозрением круг лиц, которые бывали в квартире. Причем имели возможность попасть туда уже после смерти Людмилы.
– В ту ночь в квартире были двое – отец и сын, – заметил Александр Васильевич. – Выпить минералку мог любой из них. Вообще-то это вопрос: для кого она была поставлена.
– Ну, я обязан рассматривать ситуацию по результату. В квартире два человека, один отравлен. У меня был случай с матерью, которая детей своих задушила и в реке утопила, и с отцом, который застрелил жену и дочь. У Олега Калинина при весьма странных обстоятельствах умирает жена, затем по случайности остается жив сын. Еще неизвестно, в каком он состоянии.
