Евгения Горская - Под защитой высших сил
Притормозив за стоявшими машинами, он не сразу понял, что впереди произошла мелкая авария. Ракитин терпеливо ждал, когда к обреченно прохаживающимся около своих автомобилей водителям, не поделившим дорогу, приедут гаишники, смотрел в окно и не сразу узнал в девушке, вылезающей неподалеку из такси, Настю.
Все дальнейшее произошло само собой. Ракитин сдал назад, нырнул в ближайший переулок, торопливо выскочил из машины и почти мгновенно очутился у ее подъезда.
В темном дворе было пусто: ни гуляющих пенсионерок, ни собачников, ни детей. Впрочем, какие дети, почти одиннадцать. Засиделся он на работе, ничего не скажешь.
Стоять у подъезда было глупо, Ракитин поднял голову и оглядел редкие светящиеся окна. Потом медленно побрел по асфальтированной дорожке к брошенной машине. Попытался переключить мысли на текущие и будущие проекты, но, внезапно остановившись, опять оглядел слабо светящиеся окна лестницы над дверью Настиного подъезда.
В окнах между первым и третьим этажом света не было. Ракитин замер, пытаясь определить, что ему так не нравится в тихом полумраке двора, и только тогда заметил слабый огонек, мелькнувший в окне над дверью подъезда. Там кто-то курил в темноте.
Курить мог кто угодно. Ракитин потоптался, чувствуя себя полным дураком, а еще испытывая непонятную тревогу, и слишком поздно заметил свою сослуживицу, резко открывшую дверь подъезда и почти сразу скрывшуюся за ней.
Он успел удивиться, что мгновенно очутился возле закрывшейся обитой желтыми деревянными панелями железной двери, и был уверен, что сейчас выломает ее, но она вдруг открылась легко и беззвучно. Ракитин краем глаза увидел щепку, застрявшую в дверном проеме и не давшую створке захлопнуться.
– Настя! – закричал он, рванув вверх по лестнице, и облегченно выдохнул, увидев ее в свете уличного фонаря.
Настя стояла на лестнице, привалившись к стене, и натужно кашляла, схватившись руками за шею.
– Настя, – он сжал руками ее плечи и заглянул в глаза. – Что случилось?
Она пошевелила губами и беззвучно заплакала.
– На тебя… напали? – спросил он.
Она ничего не ответила, даже не кивнула. Конечно, напали.
– С тобой… все в порядке?
Она опять не ответила.
– Пойдем, – Ракитин подтолкнул ее вверх по лестнице. – Пойдем. Где ты живешь?
– С-сумка. – Она потянулась рукой вниз. Ракитин подобрал валявшуюся на ступеньке сумку и опять подтолкнул ее к площадке второго этажа.
Он был уверен, что на его крик сбежится весь подъезд, но никто из своих норок не вылез.
Настина квартира оказалась на втором этаже. На площадке было темно.
Ракитин посветил телефоном, чтобы Настя смогла отпереть дверь, помедлил, пропуская ее в прихожую, и приказал:
– Запрись и никому не открывай, кроме меня. Я… сейчас.
Подъезд был пуст. Он дошел до последнего, девятого, этажа. Нигде никого.
Тот, кто поджидал Настю, куря от скуки, испарился? Скрылся в своей квартире?
Ракитин дошел до стальной решетки перед входом на чердак и потрогал врезанную в нее дверь. Она была приоткрыта.
Человек, поджидавший Настю, ушел через чердак?
Денис обошел чердачное помещение, поочередно дергая двери, ведущие в каждый из шести подъездов. Открытой оказалась дверь в четвертый. Ракитин спустился на пол-этажа. Так и есть, и здесь врезанная в решетку дверь оказалась приоткрытой.
Преступник ушел через этот подъезд? Или живет здесь и скрылся в собственной квартире?
Впрочем, квартиру можно снять.
Снять жилье, чтобы напасть на Настю ночью?
Бред. Тихая, скромная девушка. Инженер-проектировщик. Кому она могла помешать?
Или нападавшему была нужна любая девушка? Все равно какая?
Ракитин быстро достал телефон, заснял на камеру из окна двор и улицу, еще прошелся по чердаку и стал спускаться к Настиной квартире.
Страх пришел, когда за Денисом Геннадьевичем захлопнулась дверь. До этого страха не было, только тупой ступор. Даже когда кто-то схватил ее сзади рукой за горло, ей не стало страшно, она просто не успела испугаться, только подумала, что это происходит не с ней. Потому что с ней, Настей, такого не может быть никогда.
По-настоящему жутко ей стало сейчас. Настя метнулась к телефону и, нажимая кнопки, удивилась, что руки у нее не дрожат. А ей казалось, что она вся трясется.
– Боря, – пролепетала она и опять удивилась, что в состоянии разговаривать, – Боренька, приезжай, пожалуйста.
– Настя? Ты представляешь себе, который сейчас час? – удивились в трубке.
– Боренька, приезжай, на меня напали. Я боюсь.
– Что?! Ты где?
– Дома. На меня в подъезде напали.
– Та-ак. Ну-ка спокойно и по порядку, – приказал Боря.
– Боря, приезжай! Я не могу говорить!
– Настя, – строго призвал Боря, – прекрати истерику. Кто на тебя напал?
– Не знаю, – устало сказала Настя. – Я не видела.
Странно, но страх прошел. Осталась одна усталость.
– Ты можешь объяснить по-человечески, что произошло?
– Не могу, – честно призналась Настя. – Мне… не хочется об этом говорить.
Она никогда не думала, что Боря может не приехать к ней, когда она его об этом попросит, когда кто-то неизвестный и страшный зажимал локтем ее горло, не давая дышать.
– Настюша, – терпеливо попросил Борис, – объясни, что произошло. Я же беспокоюсь.
– На меня кто-то напал в подъезде, но его… спугнули, и он убежал, – через силу проговорила Настя. – Сосед какой-то вошел следом за мной.
Говорить Боре про Дениса Геннадьевича ей почему-то не хотелось.
– С тобой все в порядке?
– Да. – С ней все в порядке, ее только кто-то пытался задушить, а Боря не хочет к ней приехать.
– Вот что, – распорядился он, – позвони этому… участковому своему.
– Диме Воробьеву, – подсказала Настя.
– Да. Позвони, все расскажи и ложись спать. Чай какой-нибудь успокоительный выпей.
– Может… ты все же приедешь?
– На-астя! Ну куда я попрусь среди ночи? Матери что скажу? Ну зачем ее волновать? Позвони участковому и ложись спать. И впредь по ночам не болтайся. Все нормальные люди спят давно.
– Спокойной ночи.
– Не смешно, – после некоторой заминки упрекнул он.
– А я и не смеюсь.
Настя положила трубку и побарабанила по ней пальцами.
Какой уж тут смех.
Телефон зазвонил прямо под рукой. Настя помедлила, ей не хотелось больше разговаривать с Борей. Никогда.
– Добралась? – тихо спросила Лена.
– Да.
– Все в порядке?
– Да. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Слезы покатились сразу и обильно, Настя вытерла глаза ладонями, размазывая тушь, и почти ощупью побрела к ванной.
Мимо нее уже давно никто не проходил. Лариса третий час сидела в машине напротив ракитинского подъезда, без конца посматривая на темные окна его квартиры. Подъезжая, она была уверена, что он дома, и даже не додумалась взглянуть на окна, и только стоя перед закрытой дверью, почувствовала, как на нее наваливается тупая усталость. Она пешком спустилась по лестнице, вышла на улицу, и с тех пор сидела, равнодушно наблюдая за подъездом.
Денис мог быть где угодно, но Лариса знала – он с ней. С той девушкой, которой смотрел вчера вслед. Она уговаривала себя, что он взрослый мужчина и может провести вечер с кем угодно. Встретиться с друзьями или просто поужинать в ресторане, он любит вкусно поесть. Или поехать к родителям. Впрочем, это вряд ли, у родителей он был вчера. Ну, тогда еще куда-нибудь… Она уговаривала себя, но не верила.
Почему-то она считала, что никакой другой женщины в его жизни уже не будет. Раньше дамы появлялись, каждый раз ввергая Ларису в полное отчаяние. Ракитин ни о каких своих симпатиях никогда не рассказывал, конечно, но она каким-то непостижимым образом угадывала и старалась не подать виду, что догадывается, и старалась быть с ним веселой, как всегда, и необременительной и терпеливо ждала, когда его очередное увлечение пройдет. Увлечение проходило, и исчезал жуткий страх, что он женится и что она, Лариса, останется одна. Без Ракитина Лариса всегда была одна, несмотря на всех своих мужей.
Почему она решила, что женщин больше не будет? Потому что их не было последние пять… нет, шесть лет? Ему только тридцать семь, он еще десять раз может жениться. У него еще все впереди.
Она опять посмотрела на темные окна. Нужно уезжать. Нельзя допустить, чтобы он знал, что она ждет его, сидя под темными окнами. Она всю жизнь старалась, чтобы он не догадывался, насколько ей нужен.
Он и не догадывался. Сейчас ей казалось, что она и сама до сегодняшнего дня не понимала, как страшно ей его потерять. Нет, не до сегодняшнего, до вчерашнего, когда он уставился вслед незнакомой девице.
Нужно уезжать, но представить себе, что сейчас придется о чем-то разговаривать с мужем, Лариса просто не могла. Она никого не хотела сейчас видеть.
Даже Ракитина.
Лариса обвела взглядом ночную улицу с тусклыми фонарями, немного поерзала, пытаясь устроиться поудобнее, и опять уставилась на окна.
