Время милосердия - Джон Гришэм
Когда Дайер смилостивился над судом и отпустил свидетеля, Джейк вскочил:
– Доктор Маджески, вы взяли у покойного образец крови?
– Конечно, это стандартная практика.
– Анализ образца показал что-нибудь существенное?
– Например?
– Например, количество алкоголя в крови?
– Да.
– Тогда я попрошу вас объяснить присяжным и мне, как измеряется уровень алкоголя в крови.
– Охотно. Концентрация алкоголя в крови, сокращенно BAC – это его количество в крови, в моче, в выдыхаемом воздухе. Выражается как вес этанола, или алкоголя, в граммах, метрических единицах, в ста миллилитрах крови.
– Проще говоря, доктор, разрешенный предел содержания алкоголя в крови водителя составляет в штате Миссисипи 0,10 BAC. Что это означает?
– Десять сотых грамма алкоголя на сто миллилитров крови.
– Так. Благодарю вас. Каково было содержание алкоголя в крови Стюарта Кофера?
– Очень высоко: 0,36 грамма на сто миллилитров.
– 0,36?
– Именно столько.
– То есть превышение официально разрешенного для вождения автомобиля уровня в три с половиной раза?
– Да, сэр.
Присяжный номер 4, белый мужчина 55 лет, посмотрел на присяжного номер 5, белого мужчину 58 лет. Присяжная номер 8, белая женщина, явно была шокирована. Джои Кепнер недоверчиво качал головой.
– Скажите, доктор Маджески, как долго мистер Кофер пролежал мертвый, прежде чем вы взяли образец его крови?
– Приблизительно двенадцать часов.
– Возможно ли, что за эти двенадцать часов содержание алкоголя снизилось?
– Вряд ли.
– Но возможно?
– Маловероятно, но точно никто не скажет. Это трудно измерить по очевидным причинам.
– Что ж, остановимся на показателе 0,36. Вы взвешивали тело?
– Да, как всегда. Это тоже стандартная процедура.
– Сколько оно весило?
– Сто девяносто семь фунтов.
– Возраст тридцать три года, вес сто девяносто семь фунтов, да?
– Правильно, только возраст здесь ни при чем.
– Ладно, забудем про возраст. Как вы определите для мужчины таких габаритов и с указанным содержанием алкоголя способность управлять транспортным средством?
Дайер встал и заявил:
– Протестую, Ваша честь! Это выходит за рамки показаний свидетеля. Не уверен, что данный эксперт обладает квалификацией, чтобы высказать подобное мнение.
Судья смерил свидетеля взглядом и спросил:
– Доктор Маджески, вам хватит для этого квалификации?
Патологоанатом высокомерно улыбнулся:
– Вполне.
– Протест отклонен. Можете ответить на вопрос.
– В общем, мистер Брайгенс, мне бы не хотелось оказаться с ним в машине.
Некоторые присяжные не сдержали улыбки.
– Мне тоже, доктор. Вы бы назвали его состояние сильными алкогольным опьянением?
– Немедицинский термин, но я бы его применил.
– Каковы иные последствия подобного количества алкоголя, сэр, в немедицинских терминах?
– Сокрушительные. Утрата координации движений. Сильное снижение рефлексов. Неспособность ходить и даже стоять без посторонней помощи. Тягучая или, возможно, неразборчивая речь. Тошнота, рвота. Потеря ориентации. Резкое ускорение сердцебиения. Прерывистое дыхание. Потеря контроля над мочевым пузырем. Потеря памяти. Вероятен и обморок.
Джейк шумно перевернул страницу своего блокнота, чтобы все эти устрашающие последствия крепче засели в памяти присутствующих в зале суда. Потом шагнул к столу защиты и взял с него бумаги. Медленно вернувшись к трибуне, он продолжил:
– Итак, доктор Маджески, вы говорите, что произвели за свою выдающуюся карьеру более двух тысяч вскрытий.
– Совершенно верно.
– Сколько из этих смертей были по причине алкогольного отравления?
– Протестую! – сказал Дайер, вскочив. – Где юридическая обоснованность? Мы здесь заняты одной смертью и больше ничьими.
– Мистер Брайгенс?
– Ваша честь, это перекрестный допрос, у меня развязаны руки. Опьянение потерпевшего – безусловно, обоснованная тема.
– На сей раз разрешаю, посмотрим, куда это приведет. Отвечайте на вопрос, доктор Маджески.
Свидетель приосанился. Он определенно ценил возможность блеснуть познаниями и опытом.
– Точно не скажу, но далеко не одна.
– В прошлом году вы произвели в Галфпорте вскрытие тела студента по фамилии Куни, помните?
– Да, весьма печальный факт.
Джейк заглянул в свои бумаги.
– Вы заключили, что причиной его смерти стало ОАО, острое алкогольное отравление.
– Так и было.
– Вы помните, какой у него был уровень BAC?
– К сожалению, не помню.
– У меня имеется ваш отчет. Хотите взглянуть?
– Просто освежите мою память, мистер Брайгенс.
А опустил бумаги и, глядя на присяжных, отчеканил:
– Ноль тридцать три.
– Да, точно, – кивнул доктор Маджески.
Адвокат подошел к своему столу, пошелестел бумажками, нашел нужные и вернулся к трибуне.
– Помните вскрытие в августе 1987 года пожарного из города Мэридиан по фамилии Пеллагрини?
Дайер встал, развел руками и воззвал:
– Ваша честь, пожалуйста! Я протестую против подобных вопросов по причине их юридической необоснованности.
– Отклоняется. Можете ответить на вопрос.
Дайер плюхнулся на стул. Его театральные приемы не дали результата.
– Да, я помню тот случай.
Джейк просмотрел верхнюю страницу в своей стопке, хотя все заучил наизусть.
– Здесь говорится, что ему было сорок четыре года, он весил сто девяносто два фунта. Тело нашли в подвале его собственного дома. Вы заключили, что причиной смерти стало ОАО, правильно?
– Да.
– Вы, случайно, не помните его BAC?
– Точно не помню.
Джейк опять опустил бумаги и, глядя на присяжных, провозгласил:
– Ноль тридцать два. – Посмотрев на Джои Кепнера, он заметил подобие усмешки.
– Доктор Маджески, правильно ли будет сказать, что Стюарт Кофер употребил дозу алкоголя, близкую к смертельной?
Дайер подпрыгнул.
– Протестую, Ваша честь! – сердито воскликнул он. – Это призыв высказать слишком спекулятивное суждение.
– Действительно. Протест принят.
Джейк был доволен достигнутым и изготовился к кульминации. Он шагнул к своему столу, остановился, посмотрел на свидетеля и спросил:
– Возможно ли, доктор Маджески, что в момент выстрела Стюарт Кофер был уже мертв?
– Протестую, Ваша честь! – крикнул Дайер.
– Протест принят. Не отвечайте.
– У меня все. – Джейк оглядел зрителей. Гарри Рекс ухмылялся. Люсьен на заднем ряду был явно доволен и гордился своим подопечным. Большинство присяжных находились в шоке.
Время близилось к трем часам, Нузу пора было принимать лекарства.
– Давайте сделаем дневной перерыв, выпьем кофе, – произнес он. – Приглашаю адвокатов сторон к себе в кабинет.
Когда они собрались вокруг стола, Лоуэлл Дайер все еще возмущался. Нуз, снявший мантию, выстроил перед собой шеренгу пузырьков, потянулся, запил водой целую горсть таблеток и сел.
– Что ж, джентльмены, – с улыбкой начал он, – благодаря тому, что вопрос о невменяемости снят, процесс протекает довольно бойко. Мои поздравления вам обоим. Кто ваш следующий свидетель? – обратился он к обвинителю.
Прокурор попытался успокоиться. Он завидовал хладнокровию своего противника. Глубоко вздохнув, Дайер сказал:
– Не знаю, господин судья. Я собирался вызвать Киру Гэмбл, но в данный момент сомневаюсь. Почему? Ведь зайдет речь о совращении несовершеннолетней. Как я уже говорил, было бы несправедливо позволить этим людям свидетельствовать по темам, которые я не смогу опровергнуть на перекрестном допросе. Несправедливо, чтобы они оговаривали Стюарта Кофера.
– Оговор? – вскинулся Джейк. – Оговор подразумевает ложные показания, Лоуэлл.
– В том-то и дело, что мы не знаем, где ложь, а где правда.
– Они будут давать показания под присягой, – напомнил Нуз.
– Да, но у них есть все основания преувеличивать надругательства. Преувеличения некому опровергнуть.
– Факты – это факты, Лоуэлл, – заявил Джейк. – Мы не в силах изменить их. Правда то, что эти трое жили в постоянном кошмаре, в обстановке угроз и надругательств. Главным фактором убийства стал факт насилия.
– Так это была месть?
– Я этого не говорил.
– Джентльмены, мы посвятили данному обсуждению немало времени. Обе стороны дали мне разъяснения. Я убежден, что прецедентное право нашего штата побуждает изучать репутацию потерпевшего, особенно при таких
