Найо Марш - Семейка Лампри. Танцующий лакей
Когда Аллейн закончил разговор с доктором Хартом, было без двадцати четыре. Харт, еще раз осмотрев больную, заявил, что ее состояние стало еще «менее удовлетворительным». Температура поднялась, дыхание казалось все более затрудненным. Аллейн был бы рад уйти из этой комнаты, не слышать редких судорожных вздохов, между которыми наступала тягостная тишина. Вернулась Херси Эмблингтон. Харт попросил се предупредить Николаса об ухудшении состояния матери, и Херси вышла позвать его. Доктор, очевидно, ожидал, что Аллейн уйдет. Он уверял инспектора, что миссис Комплайн не придет перед смертью в сознание. Но Аллейн все же остался. Он стоял в дальнем конце комнаты, и постепенно Харт перестал обращать на него внимание. Порывы ветра обрушивали в стекла потоки дождя. Одно из окон было приоткрыто, и, стоя рядом, Аллейн ощущал на лице заносимую внутрь водяную пыль. Всепоглощающая безысходность постепенно наполняла комнату, а с кровати все еще слышалось: глубокий вздох, неглубокий, тишина и снова: глубокий, неглубокий… Открылась дверь, и вошла Херси с Николасом.
Аллейн увидел высокого молодого человека в военной форме с рукой на перевязи. Заметил белокурые волосы, равнодушно-красивое лицо, светлые усы, едва заметные, говорящие о порочной жизни морщинки, и спросил себя, всегда ли он так бледен. Инспектор наблюдал, как Николас медленно, с остановившимся взглядом, шел к кровати, правой рукой комкая галстук. Херси подвинула стул. Он молча присел рядом с матерью. Херси нагнулась, и Аллейн увидел, что она вытащила из-под простыни руку миссис Комплайн и положила ее рядом с рукой Николаса. Рука больной была безжизненна, почти мертва. Николас накрыл ее своей, и это движение, казалось, сломило его. Припав лицом к подушке, он мучительно зарыдал. Несколько минут сквозь шум ветра и дождя были слышны неровное дыхание миссис Комплайн и громкие всхлипывания Николаса. Потом дыхание стало замирать. Харт подошел к изголовью кровати, взглянул на Херси и кивнул. Она положила руку на плечо Николаса. И только тогда Аллейн незаметно выскользнул из комнаты.
В коридоре теперь было темно, и он чуть не столкнулся с Джонатаном Ройялом, который, прижав к губам палец, топтался у самой двери. Стоя друг против друга, они услышали, как в комнате громко крикнул Николас:
— Не трогай ее, ты!… Не смей! Если бы не ты, она никогда бы этого не сделала.
— Господи! — прошептал Джонатан. — Что же это еще? Что он еще делает?
— Ничего, что могло бы ей повредить, — ответил Аллейн.
Глава 14
ДОПРОС
1В пять часов дня в библиотеке зазвонил телефон. Аллейн поднял трубку. Ему звонили из Лондона, из Скотленд-Ярда, с сообщением, что инспектор сыскной полиции Фокс с экспертом по отпечаткам пальцев и фотографом выехали из Лондона трехчасовым поездом и должны добраться до Пенфелтона в семь тридцать. Полиция Чиппинга вышлет за ними машину и доставит в Хайфолд.
— Чертовски этому рад, — с облегчением проговорил Аллейн. — А то у меня здесь пара трупов и семь помешанных. А что случилось с полицейскими из Чиппинга?
— Они застряли где-то по дороге, сэр. Им пришлось пешком вернуться назад. Мы бы сообщили вам обо всем раньше, но связь только что наладили.
— Все это просто дико, — заметил Аллейн. — Как будто мы высадились в Антарктиде. Но, во всяком случае, хвала Всевышнему за Фокса и К°. До свиданья.
Он повесил трубку, провел рукой по волосам и снова принялся за заметки Мандрэга. Вместо постскриптума в них приводилась своего рода таблица выводов:
Дойдя до последней строки, Аллейн с сомнением покачал головой: «Вы весьма старательны, мистер Мандрэг, но здесь уж позвольте с вами не согласиться. Молодая особа влюблена в Николаса, а он ее бросает. Но когда она обручается с Уильямом, он опять начинает за ней волочиться. Как поступит преступная молодая особа? Она постарается избавиться от Николаса. Разве исключено, что мисс Уинн слетала стремглав к пруду, а потом уж появилась снова на глазах у всех вместе с Джонатаном? Напротив, очень возможно. Надо будет взглянуть на этот пруд. — Он закурил и с сожалением посмотрел на ряд «да», написанных против имени Харта. — Очень красиво смотрится, но черта с два ему удалось бы устроить ловушку, которую не заметили ни Уильям, ни Николас. Вы неплохо поработали, мистер Мандрэг, но, думается мне, все же сделали одну ошибку. Так-так, хотел бы я знать вот это!»
Взяв ручку, Аллейн поставил жирный крест в одной из клеток таблицы. Мрачно походив взад и вперед по библиотеке, он направился в курительную. Обойдя накрытое кресло, инспектор подошел к приемнику. На это раз занавески на окнах он не раздвигал, а включил свет и зажег свой фонарик. Приемник стоял на низеньком столике. Свет фонаря скользнул по передней панели и замер на ручке громкости. Аллейн осмотрел ее через лупу. В углублении для винта были различимы несколько тончайших полосок. На поверхности ручки около отверстия тоже было несколько царапин, выделявшихся на фоне пыли.
В тишине комнаты послышалось довольное бормотание. Аллейн достал пинцет и осторожно сунул его в углубление, мучительно стараясь что-то извлечь оттуда. Он сидел на корточках рядом с застывшей под белой материей фигурой. Позы их были настолько схожи, что случайно вошедший в комнату человек мог бы с ужасом подумать, что Уильям под своим покрывалом, подражая Аллейну, тайком исследует ковер. Наконец Аллейн поднял пинцет, положил на ковер конверт и аккуратно опустил на него какую-то захваченную пинцетом крохотную частичку. Она была не больше ресницы. Он посмотрел на нее сквозь лупу.
«Красное. Думаю, что перо. И малюсенькое зеленое пятнышко». Тихо насвистывая, Аллейн запечатал свою находку в конверт.
Не менее тщательно был обследован зазор между большой и маленькой ручками настройки.
— Так, пыли нет. Хотя в углублении для винта ее полно, — бормотал он. — Вот эта ось — общая. Может действовать наподобие блока.
На поверхности ручки настройки он тоже нашел несколько царапин. В лупу было ясно видно, что у каждой из них один конец глубже другого, будто сверху вниз скользнуло что-то острое. Аллейн еще раз обследовал ковер. У стены, где висел топорик, немного правее, он обнаружил следы, незамеченные при первом осмотре. Под миниатюрным письменным столом, на сохранившемся невытоптанным участке пушистого ковра, параллельно стене пролегала какая-то отметина, будто провели острым. Кое-где ворс был даже слегка порван. Сфотографировав это место, Аллейн отгородил его стулом и вернулся в библиотеку. Там он увидел молодого лакея с чайным подносом.
— Это для меня?
— Да, сэр. Мне поручено узнать, не нужно ли вам чего-нибудь, сэр.
— Пока ничего, спасибо. Вы Томас?
— Да, сэр, — ответил тот с нервной ухмылкой.
— Я хотел бы поговорить с вами, — продолжал Аллейн, наливая себе чай. — Еще не разонравилось плясать «Оп-ля»?
— Хоть бы мне никогда больше этого не слышать, — горячо воскликнул Томас.
— Ну, знаете, не стоит сожалеть о подобном проявлении жизнерадостности. Для нас оно может оказаться весьма ценным.
— Прошу прощения, сэр, — заговорил Томас, — но мне не хотелось бы вмешиваться во все эти недоразумения, сэр. Я уже записался, сэр, и жду только, когда меня призовут. Не хочу, сэр, чтобы за мной в армию потянулись всякие неприятности.
Аллейн, часто сталкивающийся с подобными опасениями, поспешил успокоить Томаса.
— Никаких неприятностей не бывает оттого, что помогаешь правосудию. А именно это, надеюсь, вы сможете сделать. Я только хочу, чтобы вы повторили то, что рассказывали мистеру Мандрэгу. И хочу, чтобы ответили на один вопрос. Можете ли вы поклясться, что между тем, как вы прошли по холлу в библиотеку, и до того момента, когда вы закончили танцевать, доктор Харт не входил в курительную?
— Да, сэр, могу.
— Я полагаю, что вы об этом немало размышляли со вчерашнего вечера?
— Да, сэр, это так. Я все время об этом думал и думал. У меня это из головы не шло. Как ни крути, все одно, сэр. Ведь доктор Харт шел по холлу, когда я входил в библиотеку. Там я только поставил поднос. Заняло это несколько минут. А когда вышел, он уже поднялся до середины лестницы.
— Освещение было хорошее?
— Достаточное, чтобы увидеть его, сэр.
— Вы не могли принять кого-нибудь другого за доктора Харта?
— Нет, сэр, извините, но это невозможно. Я видел его совсем ясно, сэр. Он шел наверх, заложив руки за спину. Когда он поворачивал за угол, я заметил, что лицо у него такое, ну, трудно даже описать.
— Попытайтесь, — попросил Аллейн.
— Ну, знаете, сэр, как будто он очень встревожен. Какое-то обезумевшее, сэр. Знаете, ну просто-таки затравленное, — добавил Томас, вдруг отыскав к собственному удивлению нужное слово. — Я почему это заметил, сэр, потому что вчера утром в саду, у него было такое же лицо.
