Каменный след - Николай Иванович Леонов
– Доказательства будут, – уверил его Гуров.
– Крячко вон тоже намутил, – бесновался Орлов. – Если машина стоит на парковке неделю, значит, ее хозяин непременно сидит дома и никуда не выходит. И это подтвержденное алиби?
– Конечно, нет, – согласился Лев Иванович. – Но Стас не настолько глуп, чтобы не проверить все досконально. Не первый год работает. Чего ты так завелся, Петр Николаевич? Можно подумать, в первый раз такое проворачиваем.
Орлов сопел в трубку. Понял, что перегибает. Стаса нельзя было обвинить в халатном отношении к своим обязанностям. Вся Петровка знала его как человека ответственного и крайне внимательного. Тот же Гуров мог поручиться за него в любой ситуации.
– Говори, – уже спокойнее разрешил Орлов.
– Людмила рассказала поистине ужасающие вещи. Ее жизнь на Тверской напоминала ад. Свекровь практически отняла у нее сына и создала невыносимые условия жизни. Неизвестно, кто именно обвинил Людмилу в измене мужу, но свекровь, узнав об этом, будто бы даже обрадовалась. Тебе не кажется это странным?
– Пока нет, – ответил генерал-майор.
– Когда мы беседовали с Елизаветой Лигуновой, она вспомнила сына. С презрением отметила, что не смог, мол, сохранить семью. Получается, не настолько сильно она и ненавидела Людмилу, иначе не перекладывала бы вину на сына. И про саму измену ни слова не сказала. На допросе она больше всего говорила о внуке и о себе, но только не о том, почему ей пришлось взвалить на свои плечи воспитание маленького ребенка. Она упорно не хотела вспоминать невестку.
– Не думаешь, что она просто вычеркнула ее из своей жизни? – спросил Орлов. – Отсюда и нежелание поднимать эту тему.
– Может быть, и так. Слушай дальше. Людмила была верна своему мужу. То, что приняли за ее неверность, оказалось прощанием старых друзей, когда один обнял другого. Но доказать она уже ничего не смогла. Лигунова превращает ее жизнь в еще более жестокий ад, вынуждая женщину бежать из дома. Сына Людмиле так и не отдают. Все ее попытки вернуть его законным путем заканчиваются неудачами. В какой-то момент она опускает руки, но боль не проходит. Все эти годы ей хотелось отомстить. Два вопроса: кому и как?
– Свекрови?
– Предположим. Каким образом? Людмила знает, что просто так к Лигуновой не подобраться. Рядом с ней надежная охрана – Евгений. Ему с детства прививали стойкую ненависть к матери. С отцом у него не сложилось, тот, по сути, тоже его бросил. Бабушка делает его смыслом своей жизни, растит по собственным понятиям, корректируя его взгляды на жизнь. Пацан постепенно превращается во взрослого мужчину, добивается успехов. Все у них хорошо. Но неужели Лигунова так и не пожалела о том, что когда-то не поддержала Людмилу, а выжила ее из дома? Последствия-то были ужасными. Мне кажется, что она так и жила – с чувством вины.
– И к чему ты клонишь?
– Сейчас ты и сам все поймешь. Когда мы прощались с Людмилой в подъезде, то я предложил ей помириться со свекровью. Намекнул на то, что той и жить-то осталось совсем чуть-чуть. Людмила отказалась. Но она даже не подозревала, что отказом себя выдала.
– Хочешь сказать, что она…
– А ты дослушай, Петр Николаевич, – попросил Гуров. – Перед арестом Лигунова была одета в розовый спортивный костюм. Когда я рассказал Людмиле о том, что она в больнице, то Людмила сразу же вслух представила ее именно в розовом спортивном костюме. Скажешь, совпадение? Отвечу сразу – я так не считаю. Обе утверждают, что не виделись много лет. Откуда Людмила может знать про розовый спортивный костюм?
– Это она навещала Лигунову, – понял Орлов.
– Именно так. Я дал понять Людмиле, что уеду после нашего с ней разговора. На самом деле я дожидался ее соседа, которого мы случайно встретили на лестничной площадке. Он носит кроссовки Nike. В его квартире сейчас идет ремонт, и если судить по цвету пятен на его одежде, то краска как раз-таки желтая. Соседа я дождался и поинтересовался ценами на стройматериалы. Краску он купил в хозяйственном магазине на оптовом рынке. Он вообще разговорчивый парень. И очень миниатюрный. Знаешь, бывают такие мелкие и жилистые ребята? Вот он такой. С Людмилой они дружат, помогают друг другу по мелочам, могут вместе выпить пива. У них вообще много общего, включая размер ноги. На днях Людмила спросила, нет ли у него обуви, которую будет не жалко выбросить. Объяснила, что ее пригласили на дачу, но там стройка, а запасных резиновых сапог ни у кого нет. Не покупать же их ради того, чтобы надеть один раз? Сосед с радостью поделился с ней кроссовками, в которых делал ремонт. Людмила вернула их на следующий день отмытыми. Я просто уверен, что именно на подошве левого кроссовка обнаружатся следы той самой желтой краски, крупицы которой были найдены на месте убийства консьержа.
– Все это настолько условно, Лев Иванович, что похоже на происки доморощенного Шерлока Холмса, – засомневался Орлов.
– Я прикинул: зачем ей было убивать консьержа? – продолжил Гуров. – И вспомнил, что Людмила сама навела меня на эти размышления. Она могла предположить, что Карина претендует на квартиру Лигуновой. Карина ведь не москвичка, жизнь в глубинке ее не баловала, да и после переезда в Москву уж точно легче не стала. Люди, которые тяжело добиваются своей цели, нередко идут по головам ради ее достижения. Лигунова просекла, что Карина попросту использует ее внука, чтобы закрепиться в столице. И, воспользовавшись моментом, могла кардинально решить вопрос. Именно это и имела в виду Людмила, намекая на жестокий характер бывшей свекрови. Ей хотелось, чтобы Лигунову воспринимали как хладнокровную убийцу.
Но зачем же Людмила избавилась от Василия Васильевича? Чем он мог ей помешать? Только тем, что фиксировал каждый ее визит к Лигуновой. Но знала ли об этом сама Людмила? Обе скрывали от Евгения и Петра Егоровича свои встречи. И вот здесь, я думаю, начинается самое сложное. Не знаю, прав ли я, Петр Николаевич, но Лигунову и Людмилу объединила именно Карина. Если Лигунова справилась с Людмилой, то молодая
