Красная карма - Жан-Кристоф Гранже
В глубине души Мерш был с ним согласен, но не понимал, как это связано с детскими воспоминаниями.
– Когда я родился, Индия уже была близко, прямо около меня.
– В каком смысле?
– Мой отец.
– Мы уже говорили об этом, – вздохнул Мерш. – Я прочитал о нем все, что только можно найти. Студент Института восточных языков, который встретил нашу мать. Они переспали, и он укатил в Бенарес – изучать индийскую музыку. Он провел там всю жизнь и умер в полной безвестности. Рядовой преподаватель университета, с головой, как грифель в карандаш, погруженный в свою специальность, – вот, собственно, и все.
Теперь Эрве выглядел так, словно был под наркозом: сидя на койке-носилках, он привалился к стене и пустыми глазами смотрел в пространство. Расширенные зрачки выдавали наркотическое опьянение.
– Дай мне сигаретку.
Мерш бросил ему свою биди. Эрве поймал ее с неожиданным проворством, сделал затяжку, выпустил дым. Наступила тишина.
– Мой отец, – наконец сказал он, – связан с Индией. Я подумал, что, вероятно, при моем рождении произошло некое событие, которое могло бы объяснить теперешние убийства.
Мерш бросил взгляд на Николь – она зачарованно слушала. Готовый подопытный кролик для опытов с подсознательным.
– Так ты закинулся кислотой, чтобы докопаться до воспоминаний?
– Именно.
Мерш тоже закурил биди – Индия успешно делала из них психов.
– Ну и как, сработало? Ты что-то видел?
– Не очень ясно.
– Да что ты!
Эрве не выпускал изо рта сигарету, как водолаз – мундштук своего акваланга.
– В течение многих лет я видел один и тот же сон.
– Ты мне это уже рассказывал, – вмешалась Николь. – Какая-то странная женщина в комнате…
– Нет. Я говорю о другом сне. Я вижу, как очень худой мужчина в черном, в каком-то комбинезоне, склоняется над кроваткой. На голове у него почему-то фуражка. Такие фуражки носят воры в старых немых фильмах.
– И что? – отозвался Мерш.
– Этот мужчина – мой отец. Теперь я знаю. Это не сон, а воспоминание. Кроватка – моя. Дай мне еще сигарету. – Эрве лихорадочно закурил. – Сегодня ночью я почувствовал ту давнюю угрозу.
– Какую угрозу?
– Когда отец пытался меня похитить.
– У тебя был бэд-трип.
– Нет!
Эрве почти кричал. В сумерках его лицо сияло как факел. Покрытый потом, сгорая от лихорадки, он, казалось, был готов впасть в транс.
– Нет, – повторил он тише. – Я теперь понял. Мне тогда было несколько месяцев, не больше, и отец пришел меня похитить.
Николь, которая тоже курила – бунгало полностью пропахло дымом сырой травы, – не выдержала первая:
– Откуда ты знаешь, что это твой отец? И зачем ему тебя похищать?
Эрве потряс головой – как отброшенный на канаты боксер, только что получивший хорошую трепку:
– Я не знаю… просто уверен.
Мерш, чувствуя профессиональным чутьем, что в этом бреде есть какое-то зерно, предпочел разрядить обстановку:
– Давай вернемся к началу и попробуем найти логику в твоей версии прошлого, о’кей?
– О’кей, – повторил Эрве серьезным тоном мальчика, которому доверили ответственное дело.
– Пьер Руссель – так зовут твоего отца – ложится в постель с Симоной. И вскоре после этого сваливает по неизвестной причине. Может, ему наплевать на твою мать, а может, он даже не был в курсе, что она беременна.
– Он меня признал.
– Совершенно верно. Уже в Индии до него доходит новость. Он возвращается во Францию. Признает свое отцовство.
Мерш вспомнил еще одно загадочное обстоятельство: Пьер Руссель зачем-то сменил имя. По логике он должен быть Жуандо. Быть может, он скрывался? Пытался от кого-то убежать?
– Итак, – продолжал сыщик, – зачем ему тебя похищать?
– Чтобы увезти в Индию. Или просто убить. В любом случае он представлял для меня угрозу. Пока я был под кайфом, я чувствовал эту угрозу постоянно. Но бабушка и мама меня защитили.
Мерш не представлял себе, как эти две женщины сражаются с убийцей.
– Открой дверь, пожалуйста, – попросил он Николь.
Солнечный луч ворвался в бунгало, как пулеметная очередь, ударив Эрве в лицо. Его расширенные зрачки утратили темный цвет.
– Я думаю об этом с самого утра, – выдохнул он. – Мне кажется, мой отец был членом Ронды.
– Откуда ты знаешь?
– Просто предполагаю, но это объяснило бы, почему он меня не убил и не похитил.
– И почему же?
Эрве засучил рукав:
– Из-за этого знака. Как только он его увидел, то сразу понял, что ничего не может сделать против меня. Мать неприкосновенна…
Все это казалось чепухой, но, черт возьми, звучало очень правдоподобно!
– Это все, что ты видел? – услышал Мерш собственный голос.
– Нет, я видел Мать. Женщина из моих снов – это она.
– Ты видел ее… в ашраме?
– Нет, в парижской квартире, и одета она была по-европейски.
Мерш пытался переварить услышанное, но чувствовал себя альпинистом, который спускается по опасному склону, не имея точек опоры.
– Ладно, – согласился он. – Но сам-то ты как думаешь: почему она тебе снится?
– Потому что бабушка ездила к ней… когда мне было несколько месяцев.
– С тобой вместе?
– Да, со мной. Этот сон – воспоминание, сохранившееся у меня в подсознании.
– По-моему, ты чересчур даешь волю фантазии, нет?
Эрве его как будто не слышал. Он говорил, глядя в пустоту, словно сам с собой.
– Наверное, бабушка хотела рассказать ей всю историю или показать знак. Она нуждалась в ее защите.
– И что?
Эрве развел руками:
– Больше я ничего не знаю.
– Какое это имеет отношение к сегодняшним убийствам?
Эрве усмехнулся как безумный – он курил как-то странно: вращая каждый раз запястьем, перед тем как сунуть косяк в рот.
– Самое прямое. Я думаю, что убийца – мой отец.
– Пьер Руссель умер четыре года назад. Я читал его некролог, в котором…
– Ты это серьезно? В Индии ничего не стоит заменить имя, биографию, личность. Мой отец, возможно, смешался с толпой в Калькутте и…
– …и в Бенаресе.
– И в Бенаресе, если хочешь. Он умер как Пьер Руссель и воскрес под другим именем. Между прочим, перед тем как стать Русселем, он звался Жуандо.
Похоже, братец был прав.
– Но зачем убивать теперь? Зачем снова обнаруживать себя?
– Я думаю… – Эрве впервые замялся. Казалось, он сам не верит в собственные гипотезы. – В общем, я думаю, что он ищет способ приблизиться ко мне.
– Убивая твоих подружек?
– Они не были моими подружками.
– Ты отлично понимаешь, что я хочу сказать.
– Это нечто вроде инициации. Путь крови…
– Ладно, – сказал Мерш, вставая. – Тебе нужно немного отдохнуть и…
Эрве схватил брата за рукав:
– Постой! Есть еще одно…
– Что еще?
– Тот тип в фуражке. Убийца… Я его снова видел…
– Ты мне уже говорил. В твоем бреду.
– Нет. Я снова его видел… наяву.
– Где?
– В саду на вилле Кришны. Незадолго до убийств. Это он их всех убил.
Мерш решил не продолжать. Он осторожно высвободил плечо из-под судорожно сжатой руки брата, отогнув по очереди каждый палец, как у трупа. У него было ощущение, что, в отличие от других расследований, в которых любая дикость находит рациональное объяснение, если проявить терпение, здесь безумие очевидно берет верх над разумом.
Он посмотрел на Николь и незаметным кивком предложил ей выйти.
– Я возвращаюсь к Хамсе, – сказал он. – Только он знает
