Осколки прошлого - Карин Слотер
Джейн прикрыла рот рукой. Ей хотелось смеяться, потому что она только сейчас поняла, что Ник сделал с Эндрю то же самое. С помощью поляроидов он смог использовать ярость и обиду Эндрю за Джейн против Мартина.
Они были, как йо-йо, которые он возвращал назад одним движением запястья.
Паула тем временем продолжала:
— С Эндрю все то же самое, но это его так мучает, знаешь? Он все время борется с этим. — Она зубами сорвала пластиковую упаковку со стеблей сельдерея. — Ты, кажется, никогда с этим не боролась, но в том, видимо, весь фокус с девочками вроде тебя. Правильные школы, правильная одежда, правильные прически. Они играют в Пигмалиона с вашими тощими белыми задницами с самого рождения, так что вы уже и не можете с чем-то бороться. Вы знаете, какую вилку для чего использовать, какую Мону Лизу кто написал, бла-бла-бла. Но глубоко внутри, — она вытянула вперед крепко сжатый кулак, — вы просто пылаете от ярости.
Джейн никогда не чувствовала себя «пылающей от ярости», но теперь она поняла, что именно злоба жила все эти годы в тени ее страха.
— Ярость — это роскошь.
— Ярость — это чертов наркотик. — Паула рассмеялась, напав с ножом на сельдерей. — Вот почему Ник мне так подходит. Он помог мне обратить мою злость в силу.
Джейн приподняла бровь.
— Ты нянчишься с его подружкой, пока он устанавливает бомбы.
— Заткни свой поганый рот! — Паула бросила нож на столешницу. — Ты думаешь, ты такая охрененно умная? Думаешь, ты лучше меня? — Когда Джейн не ответила, она заорала: — Посмотри на меня, дура ты конченая! Скажи это мне в лицо. Скажи, что ты лучше меня. Давай, тебе что, слабо?
Джейн повернулась на стуле, чтобы оказаться лицом к лицу с Паулой.
— Ник тебя трахал?
У Паулы отвисла челюсть. Вопрос застал ее врасплох.
Джейн не совсем понимала, откуда он у нее возник, но продолжила давить:
— Ничего, если трахал. Я почти уверена, что он трахал Клару. — Джейн рассмеялась, ведь теперь это казалось совершенно очевидным. — Он всегда западал на хрупких знаменитых женщин, а хрупкие знаменитые женщины всегда западают на таких парней, как Ник.
— Это все хрень собачья.
Джейн с удивлением обнаружила, что мысль о Нике и Кларе не вызвала в ней ни тени ревности. Почему Джейн было настолько все равно? Почему единственное, что ее волновало, — это то, что Кларе удалось получить от Ника все, чего ей хотелось, не потеряв при этом себя?
Джейн сказала Пауле:
— Могу поспорить, он тебя не трахал. — По уязвленному выражению лица Паулы она поняла, что угадала. — Не то что он не трахнул бы тебя, если бы ему это было нужно. Но ты так откровенно и отчаянно ждешь любых проявлений доброты… Не давать тебе этого гораздо эффективнее, чем давать. Верно? И из этого рождается вся твоя драма про ужасную меня, потому что я — единственное, что мешает ему быть с тобой.
У Паулы задрожала нижняя губа.
— Заткнись.
— Один из агентов ФБР очень хорошо сформулировал это несколько дней назад. Он сказал, что Ник просто очередной самозванец, который организовал очередную секту, чтобы спать с симпатичными девочками и играть в Бога с мальчиками.
— Я сказала, заткни свой чертов рот! — В голосе Паулы уже не звучало угрозы. Она уперлась ладонями в столешницу. Слезы бежали у нее по щекам. Она истерично трясла головой. — Ты не знаешь. Ты ничего о нас не знаешь.
Джейн закрыла металлическую крышку ящика. С одной его стороны была крошечная ручка — для Эндрю она была слишком мала, но тонкие пальцы Джейн легко зацепились за нее.
Она поднялась из-за стола.
Паула взяла нож, разворачиваясь к ней.
Джейн сделала шаг вперед и с размаху ударила Паулу ящиком по голове.
Бах!
Как будто кто-то выстрелил из игрушечного пистолета.
Рот Паулы открылся от удивления.
Нож выскользнул у нее из рук.
Она рухнула на пол.
Джейн склонилась над Паулой и нащупала пульс на ее шее. Она подняла ей веки. Левый глаз стал молочно-белым, зрачок в правом сузился под ярким верхним светом.
Джейн стремительно вышла через двойные двери, засунув ящик под мышку. Она прошла через гостиную и коридор. Эндрю лежал в спальне. Пузырек с морфином был пуст. Она встряхнула его:
— Энди. Энди, просыпайся.
Он обернулся на голос, его глаза болезненно блестели.
— Что такое?
— Ты не слышал телефон? — Джейн смогла придумать только одну ложь, которая заставила бы его двигаться. — Ник звонил. Нам надо убираться отсюда.
— Где?.. — Эндрю с трудом пытался сесть. — Где Паула?
— Она уже уехала. На дороге была припаркована еще одна машина. — Джейн с трудом подняла его на ноги. — Ящик у меня. Нам надо идти, Эндрю. Сейчас же. Ник сказал, нам надо убираться.
Он попытался встать. Джейн удержала его. Он был настолько легким, что это почти не составило для нее труда.
Он спросил:
— Куда мы едем?
— Нам нужно торопиться. — Джейн чуть не уронила ящик, пока вела его по коридору к входной двери. Казалось, что до фургона они будут идти целый час. Нужно было заткнуть Пауле рот. Связать ее. Сколько она еще будет валяться без сознания, пока не очнется и не начнет кричать? Согласился бы Эндрю уехать, если бы узнал, что они предают план Ника и его самого?
Джейн не могла так рисковать.
— Давай же, — умоляла она брата. — Не останавливайся. Ты сможешь поспать в фургоне, ладно?
— Да… — только и смог сказать он, хрипя и задыхаясь.
Последние несколько метров Джейн пришлось его тащить. Она прислонила его спиной к фургону и прижала коленом его колени, чтобы он не упал, пока она открывает дверь. Она усаживала его на пассажирское сиденье, когда вспомнила…
Ключи.
— Оставайся здесь.
Джейн побежала обратно в дом. Она распахнула двери кухни. Паула стояла на четвереньках и мотала головой, как собака.
Недолго думая, Джейн ударила ее ногой по лицу.
Паула охнула и растянулась на полу.
Джейн обшарила ее карманы и нашла ключи. Она уже была на полпути к фургону, когда вспомнила про пистолет за поясом
