Конкурс убийц - Николай Иванович Леонов
— Именно. Так же, как и Микоян оказался примечателен лишь тем, что сам приехал в Онейск, охотясь за очередной сплетней. Именно это меня и беспокоит, Лев.
Гуров повернулся к Полонскому и чуть наклонился вперед, приглашая того продолжать. Свет они погасили и говорили теперь негромко в рассеивающемся полумраке.
«Такие разговоры до утра не происходят часто, — подумал он. — Такие ночи нередко меняют жизни».
Полонский собрался с духом и действительно сказал то, чего не говорил до этой минуты никому.
— Я девушку встретил. Хорошую. В интернете познакомились, встретились, и завертелось все… Она даже не знала, кто такой Аджей Полонский, сказала, что имя редкое, и все. Она по образованию инженер. Из семьи, где было пятеро детей. Представляешь? Скромная, домашняя. Я таких, как она, никогда не видел. Съехаться хочу с ней и в перспективе жениться, знаешь, как она готовит…
— Так это же здорово, — пробормотал Лев, думая совсем о другом. Внезапно мысль его заработала с удвоенной силой, и сонливость снова вымело из сознания.
— Ничего здорового в этом нет, Лев, ты мозгами-то раскинь. Ничего хорошего. — Глаза у Аджея снова были огромными, как плошки. Как в самом начале, еще до пельменей, йогурта и чая. Сейчас он действительно выкладывал Гурову причину, из-за которой пришел к его порогу. — Я хочу уйти из тусовки. Волосы отрастить своего цвета, жить нормально. Как ты. Как все. Иметь свою семью. А не решать бесконечные проблемы в чужих. Но ты на место убийцы себя поставь. И выйдет так, что ангел больше никогда не вернется домой. Перестав вдохновлять всех, писать картины, снимать стримы, я перестану быть ангелом. Из-за нее. Настя в опасности. Люди, которых он убивал до этого, вредили мне, но Настя, в его воспаленном мозгу, убьет саму идею ангела. Я больше никогда не вернусь в Онейск. Картину последнюю закончу, и ни ногой сюда. Сифона больше нет, мне ничто больше не грозит и ничто не держит здесь. Я, пока ты фотографии мне не отдал, сам не понимал, насколько я ненавижу этот город.
— Ты делал заявление о том, что уходишь?
— Нет. Я лишь упоминал о том, что этот фестиваль может быть последним, без подробностей. Но рано или поздно он узнает. Он убивал их тогда, когда мог и хотел, независимо от лунного цикла или чего-то подобного, так? Между убийствами Быкова и Коростылевой прошли годы. И за это время его навязчивая идея не потеряла актуальности. Что помешает ему найти нас?
Глава 15
Аджей Полонский, художник, богемный идол и кумир миллионов, тихонько похрапывал во сне и, когда переворачивался на бок, подкладывал ладонь под щеку. Гуров тоже вздремнул, развалившись в кресле, раз уж диван оказался занят. Остался у него парень восхитительно естественно. То есть, когда Гуров уносил посуду и размышлял, не оставить ли Аджея безопасности ради у себя, пока он проверяет некоторые догадки, виновник суматохи сидел вертикально в довольно возбужденном состоянии, с тысячью и одним вопросом в ясных глазах. Когда Лев вернулся — Аджей спал, безмятежно, как дитя, уткнувшись носом в спинку дивана. Гуров посидел в кресле, посмотрел на то, как старый тихий дворик заливает рассвет. Подумал, что надо бы поговорить с Аджеем о том, что ему рано жениться. Инженер Настя, скорее всего, очень хорошая девушка. В людях Полонский, по его же словам, не разбирается, но чутье у него работает превосходно. Желание создать семью, когда имеешь все возможности менять спутниц, как перчатки, безусловно, похвально. Однако брак для мужчины — это прежде всего ответственность. Аджею же не жениться надо, а в санаторий на месяцок, принесло бы больше пользы, считал Гуров. На кислородные коктейли, витамины и йогу. Или что там еще успокаивает нервы и примиряет человека с самим собой. Возможно, у них с Настей и любовь, но едва ли девушка осознает, на что подписывается. Использовать же чужое сердце в качестве убежища от собственных проблем слабовато, как идея. Разговор намечался непростой, и вообще доносить до светлой головы Полонского подобные мысли должен друг, старший брат, а лучше всего отец. Но судьба, отдав парня в детский дом, распорядилась иначе.
Гуров не заметил, как заснул. А проснувшись около полудня, с облегчением обнаружил, что у него есть версия. К сожалению, единственная, но к счастью, лаконичная и без лишних логических петель. Смирившись с тем, что спина его общению с креслом уже сказала свое категорическое «нет», он поднялся, укрыл пледом сжавшегося в комок гостя и отправился приводить себя в порядок. Впервые за все время, проведенное в Онейске, ему было по-настоящему спокойно. Поразмыслив, Гуров пришел к выводу, что причиной этого стало то, что ключ к ответам на все вопросы дела мумий спит в зале под его пледом. Да, сам Аджей понятия не имеет, какая именно информация может пригодиться, но понять это и употребить ответы результативно — уже задача Гурова. Как и решить, какие именно задавать вопросы.
Пребывая в благостном расположении духа, он позвонил Маше. Дела у супруги шли хорошо. Новый спектакль оглушительным успехом не пользовался, в целом Мария, и не она одна, считала, что именно ее присутствие в актерском составе постановку и спасло. Гурову нравилось, когда супруга пускалась в пространные рассуждения об искусстве и скромности, о судьбе артиста и о его месте в мире. Понимал из этих монологов он главное — она довольна собой. При этом почивать на лаврах не стремится и считает, что есть куда расти.
Гуров улыбался в трубку и кивал, разбивая на раскаленную сковороду четвертое яйцо, когда появился Аджей. Сонный и недовольный, он кивнул хозяину квартиры, не отвлекая от разговора, и остановился рядом. Некоторое время, сведя темные брови к переносице, наблюдал за тем, как Гуров пытается выудить из яичницы с луком и ветчиной упавший туда осколок скорлупы. Не выдержав, спросил:
— Это мне?
Гуров не планировал общего завтрака, но что было ответить, когда гость уже поднялся на ноги?
— Тебе.
— Ну и не возись тогда, скорлупа тоже полезна. — Полонский щедро посыпал минуту назад яичницу Гурова перцем и накрыл крышкой. Не выспавшийся и смущенный своим вчерашним приступом откровенности, Аджей явно не знал, как себя вести. И похож был не на знаменитость, а на ежа, лишившегося своих иголок и не вполне умеющего жить без них. Гуров проводил его глазами в ванную и принялся собирать вторую порцию. И когда супруга завершила свою мысль, попросил:
— Приготовь дальнюю комнату, пожалуйста, Маш. Я, скорее всего, не один приеду.
Через приличествующую паузу в трубке
