Усадьба заложников - Николай Иванович Леонов
Орлов вопросительно приподнял брови.
– Дефицита бюджета и кризиса экономики, – пояснил Гуров, – дальше историю «Голден Ада» вы знаете. Только у руля стоял не наш Остап Бендер. А его жена. С очень хорошим вкусом и очень хорошим финансовым образованием. Андрей Казинидис, как мы помним, тоже окончил Плехановское. И сразу положил диплом на полку. А вот Нелли продолжала учиться. Она впитывала знания как губка. Она продумала все. В том числе и наказание за то дело, которое они провернули.
Лев Иванович помолчал и продолжил:
– Кстати, о деле. Андрей в это время делал себе имя. Он начал производство деталей для служебных машин, послужил на благо России, помогая найти поставщиков металла по очень низким ценам.
– Что у нас, своих, что ли, не было? – удивился Петр Николаевич.
– Были. Но Венгрия сделала дешевле.
Гуров открыл папку и достал стопку фотографий украшений. Тонкой работы, удивительной красоты, это была та самая техника «ювелирного цитирования», о которой говорила хранитель драгоценных металлов из Оружейной палаты, помогавшая следователям в этом расследовании. Фериде за несколько часов работы в кабинете следователей собрала все имеющие фотоизображения украшений авторства Нелли, доступные для просмотра.
– Все эти украшения авторства Нелли, видите? Она не отошла от темы. И тонко намекнула, откуда бриллианты и алмазы. Императорский дом Романовых во всей своей красе. Все предметы официально на балансе известных ювелирных брендов, хранятся в банках Европы. Все они имеют свои сертификаты. Чистая недоказуемая работа. Мало ли, откуда пошли эти бриллианты.
– Еще одна отличительная черта ее работы, – добавил Крячко, – Нелли работала только с бриллиантами, а ее дочь добавила еще сапфиры. Но тоже работает только с ними.
– Хорошо, молодцы. Но кто ее убил? Я пока так и не услышал результаты порученного вам расследования. – Орлов специально подчеркнул, что он поручил своим людям заниматься именно убийством. А не финансовым преступлением. – И кто устроил взрыв у нее дома? И в машине? И зачем? – Генерал задавал вопросы быстро, хотя он ни минуты не сомневался, что они разберутся во всем.
– Капибара, – тут же ответил Гуров и рассмеялся, – тот самый подрывник с позывным Капибара. Но заказчиком была Нелли. Она понимала, что Нифонтов пойдет к ней домой. И будет что-то искать. Но вот что именно, мы так и не узнаем. Возможно, документы. Может быть, какой-то электронный носитель. Она уничтожила все, но честно предупредила его, что заложена взрывчатка. Ну и нам намекнула, что дело не такое простое, как кажется.
– Еще и взрыв организовала? Она что, думала, что растворитель или болезнь ее не убьет и нужно было добавить еще… перчика?
– Не совсем. Ну, или почти так. Повторюсь, что точно не смогу сказать – взрывы были задуманы специально для тех, кто пойдет по ее следам, или чтобы Нифонтов не нашел то, что ему нужно. Огонь должен был уничтожить все, что было внутри. Чтобы мы еще побегали, расследуя ее дело. По сути, она дала возможность своей дочери завершить начатое и представить новую коллекцию Картье по эскизам Нелли и с оставшимися от той первой партии бриллиантами. И все это было сделано для того, чтобы кураторы Нелли, а точнее один из них, оставили в покое ее семью. Требовалось максимально громкое дело. А что может быть громче тела в Алмазном фонде?
Гуров рассказал о том, что сначала они думали, что Нелли заело… тщеславие. Все «лавры» придуманной ею аферы достались другим людям. И, казалось бы, живи спокойной и очень богатой жизнью. Но Нелли умирала. Она была тяжело больна, и жить ей оставалось немного. Все данные вскрытия и медицинские отчеты, которые прислал Андрей, были приложены к делу. И тот странный тяжелый химический запах, который не давал покоя Гурову, – растворитель краски – тоже подтвержден. Жуткая смерть. Она выпила растворитель сама. И подсказки по делу тоже оставила сама. Теперь у адвокатов ее мужа были все карты на руках, и можно было добиться пересмотра дела. Дочь начнет работать открыто. Их будет ждать спокойная жизнь с отцом и его капиталами. И самое главное…
– Она дала открытую подсказку, кто ей мешал, кто довел ее до самоубийства. Нелли работала на Нифонтова. Она была вынуждена это делать. И так как дочь пошла по ее стопам, то, скорее всего, Нифонтов планировал, что ювелир займется тем же. Придуманная им схема со шпионажем через украшения была очень хорошо отработана за эти десятилетия. Дочь Нелли и Андрея уже вхожа в ведущие дома Великобритании и Европы. И Нелли нужно сделать так, чтобы он оставил ее семью в покое. Больше никакого Нифонтова вокруг их детей. Она понимала, что, расследуя ее убийство на территории режимного объекта, сыщики обязательно выйдут на ее куратора.
– Но почему именно Алмазный фонд? Я так понимаю, что коллекция ее украшений из тех самых бриллиантов была выставлена в холле Оружейной палаты?
Гуров улыбнулся. Почти весело. Нелли, эта ловкая и умная женщина, дала им еще одну подсказку, пусть и с того света.
– Это великолепно. Вы оцените. В Алмазном фонде экспонируются украшения императорской семьи, так? Но еще в далекие девяностые Нелли только пробовала свои силы. Ей было нужно подтверждение того, что она все делает правильно и у нее получится делать украшения, действительно достойные. С помощью Аглаи она… продала Алмазному фонду брошку, оставшуюся ей от греческой бабушки. Историю для этой броши помогла продумать Аглая.
– И Гохран ею заинтересовался?
– Конечно. Она хорошо вложилась в то, чтобы найти нужные камни и материал. И создала даже не реплику, а идеальный комплект. Брошь была славным продолжением уже имеющейся коллекции и идеально к ней подходила. Так, как будто ее в самом деле сделали в то время. Нелли повторила все, клейма, манеру огранки камней, плетение. И эта брошь так и хранится в Гохране. Сейчас они уже знают, что она не имеет никакого отношения к княжне Марии Александровне, чей вензель на ней красиво выполнила Нелли, но тем не менее не спешат с ней расставаться. Оказывается, у них есть целый фонд, посвященный таким вот великолепным подделкам.
Петр Николаевич взял паузу примерно на минуту.
– Хорошо. Если она все так предусмотрела, неужели Нелли не смогла бы просчитать, что за ее дело взялись бы не вы? Если бы, допустим, взялся кто-то послабее или поглупее? И мы бы имели еще один висяк. Или дело, которое наши коллеги в конце концов бы тихо прикрыли.
Гуров
