Эллери Куин - Тайна исчезнувшей шляпы. Тайна сиамских близнецов
— Ты имеешь в виду, Эл, — спросил инспектор, — что Марк не нашел половинку валета в руке брата той ночью в кабинете?
— Он, безусловно, ее нашел, — устало ответил Эллери. — В том-то все и дело. Марк также думал, что его брат Джон оставил половинку валета в качестве ключа к личности его убийцы. Но, как и в случае с нами, это предположение оказалось ложным.
— Откуда тебе это известно?
— Из фактов, которые я только что припомнил заново. Доктор Холмс после обследования тела коллеги заявил, что Джон Ксавье был диабетиком и что вследствие его заболевания трупное окоченение должно было наступить очень быстро — через несколько минут, а не часов, как обычно. Мы знали, что доктор Ксавье умер около часу ночи. Марк Ксавье обнаружил труп в половине третьего. Значит, к тому времени окоченение уже давно наступило. Когда мы осматривали тело утром, правая рука доктора Ксавье была стиснута, сжимая шестерку пик, а левая лежала на столе ладонью вниз с вытянутыми застывшими пальцами. Но если окоченение наступило спустя несколько минут после смерти, то руки должны были находиться в том же самом положении, когда Марк Ксавье обнаружил труп брата через полтора часа после его гибели!
— Ну?
— Неужели ты не понимаешь?! — воскликнул Эллери. — Если Марк Ксавье нашел правую руку брата стиснутой, а левую — с вытянутыми пальцами, он не мог разжать окоченевшие пальцы правой руки или сжать пальцы левой, не сломав их или не оставив никаких следов усилий, которые ему пришлось бы применить. И если бы ему пришлось манипулировать мертвыми руками, он уже не смог бы вернуть их в прежнее положение. Таким образом, не вызывает сомнений, что Марк застал правую руку брата стиснутой, а левую — разжатой, как и мы. Далее, мы знаем, что Марк заменил валета бубен шестеркой пик. Следовательно, в какой руке Джона должен был находиться валет бубен, когда Марк совершил подмену?
— В правой сжатой руке, — пробормотал инспектор.
— Вот именно. Бубновый валет был в правой руке доктора Ксавье, и Марку пришлось проделать ту же процедуру, что и тебе, папа, когда ты вытаскивал шестерку из руки трупа, — то есть всего лишь раздвинуть окоченевшие стиснутые пальцы настолько, чтобы карта выпала из них. После этого он вложил в руку шестерку и вернул пальцы в исходное положение, сдвинув их на незначительную долю дюйма. Марк никак не мог найти валета в левой руке Джона, ибо это означало бы, что ему пришлось разжать левую руку и оставить ее лежащей в таком виде на столе. Как я уже говорил, при этом появились бы заметные следы которые, однако, не были обнаружены.
Эллери сделал небольшую паузу, во время которой над головами раздавался зловещий треск иногда сопровождаемый глухим стуком. Но слушатели поглощенные рассказом, не обращали на это внимания.
— Но тогда… — начала миссис Форрест, раскачиваясь туда-сюда.
— Неужели вы не понимаете? — почти весело заговорил Эллери. — Доктор Ксавье не был левшой. Я уже давно доказал, что человек, не являющийся левшой, должен был разорвать карту надвое правой рукой и ею же скомкать или, во всяком случае, отбросить ненужную половинку. Не имело значения, какую половинку сохранять, а какую выбрасывать, так как они были одинаковыми. Следовательно, половинка автоматически должна была остаться в левой руке. Но я только что продемонстрировал, что, когда Марк обнаружил мертвого Джона, половинка карты, несомненно, находилась в правой руке трупа. Значит, доктор Ксавье вообще не разрывал валета бубен — кто-то другой сделал это и оставил половинку карты в его правой руке. Таким образом, половинка валета, обвиняющая близнецов, также являлась подтасовкой, а близнецы абсолютно неповинны в убийстве доктора Ксавье.
Все были слишком ошеломлены, чтобы улыбаться или выражать облегчение. Они, разинув рты, уставились на Эллери. «Какая разница, кто виновен, а кто нет, — примерно так думал каждый, — когда за закрытой дверью наверху притаилась смерть, которая скоро придет за нами?»
— Так как первая подтасовка, обвиняющая близнецов Карро с помощью бубнового валета, — быстро продолжал Эллери, — была проделана до половины третьего, когда Марк появился на месте преступления, думаю, мы имеем все основания предполагать, что она осуществлена убийцей. Конечно, теоретически можно допустить, что ее осуществил некто, пришедший в кабинет до Марка, но после убийцы — иными словами, что, помимо убийцы, на сцене присутствовали два клеветника. — Он покачал головой. — Но это чересчур фантастично. Тот, кто оклеветал близнецов, и был убийцей.
— Теория насчет трупного окоченения, доказывающего, что валета, обвиняющего близнецов, оставил не доктор Ксавье, а убийца, — с сомнением произнес инспектор, — кажется мне… ну, немного спорной. Она звучит не вполне убедительно.
Эллери улыбнулся, отчаянно силясь отвлечь мысли слушателей от пожара.
— Уверяю тебя, папа, это не теория, а факт, который я могу подтвердить. Но прежде я хочу коснуться логически возникающего вопроса: является ли убийца Джона Ксавье также и убийцей его брата? Несмотря на то что такое предположение более чем вероятно, его нужно было доказать, что я и сделал, к своему удовлетворению. Какова была ситуация перед убийством Марка? Он потерял сознание как раз в тот момент, когда собирался назвать нам имя убийцы своего брата. Доктор Холмс заявил, что раненый, возможно, придет в себя через несколько часов. Все присутствовавшие это слышали. Кто бы из них подвергся величайшей опасности после возвращения к Марку сознания? На это мы можем ответить, руководствуясь элементарным законом о причине и следствии: то лицо, которое намеревался разоблачить умирающий, — убийца доктора Ксавье. Таким образом, сомневаться в том, что именно убийца Джона Ксавье прокрался ночью в спальню Марка и отравил его, чтобы заставить молчать, противоречило бы логике. Даже если Марк в действительности не знал, кто убийца, одна лишь угроза разоблачения должна была побудить преступника действовать.
— Это бесспорно, — согласился инспектор.
— К тому же мы располагаем подтверждением. Предположим, что существуют два убийцы и что убийца Марка не является убийцей Джона. Выбрал бы второй убийца для своего преступления самое худшее время, когда он знал, что Марка охраняет вооруженный профессиональный детектив? Нет, на такой риск мог пойти лишь тот, у кого не было иного выхода, кто должен был убить Марка не в любое время, а именно той ночью, прежде чем Марк очнется и заговорит. Поэтому я не вижу никаких логических или психологических неувязок в аргументе, что мы имеем дело только с одним преступником.
— Против этого никто не возражает. Но как ты можешь подтвердить, что именно убийца, а не доктор Ксавье оставил бубнового валета, обвиняющего мальчиков?
— Я как раз к этому подхожу. Мне незачем это подтверждать. У нас есть признание самого преступника, что он оклеветал близнецов после убийства доктора Ксавье.
— Признание? — Инспектор и все остальные изумленно уставились на Эллери.
— Да, но скорее действием, чем словами. Большинство присутствующих, наверное, удивятся, узнав, что после смерти Марка Ксавье кто-то пытался взломать дверцу шкафа, где была спрятана колода карт с письменного стола доктора Ксавье.
— Что? — воскликнул доктор Холмс. — Я об этом понятия не имел!
— А мы это и не афишировали, доктор. Итак, что же находилось в этом шкафу? Колода карт с места убийства доктора Ксавье. Что такого было в этой колоде, могущего заставить кого-то попытаться взломать замок? Только отсутствие в ней валета бубен. Но кто знал, что из колоды доктора Ксавье исчезла эта карта? Только двое: Марк Ксавье и убийца Джона Ксавье. Но Марк Ксавье мертв. Следовательно, забраться в шкаф пытался убийца. Каков же мог быть его мотив? Хотел он украсть или уничтожить карты? Нет!
— Как, черт возьми, ты можешь это утверждать? — проворчал инспектор.
— Потому что все в доме знали, что от шкафа существует только один ключ, что в нем лежат только карты и, что самое важное, что этот ключ находится у тебя, папа. — Эллери мрачно усмехнулся. — Каким образом это доказывает, что убийца не хотел украсть или уничтожить карты? Если он намеревался так поступить, то почему не забрал у тебя ключ, когда ты лежал без сознания на полу спальни Марка Ксавье? Ответ состоит в том, что убийце был не нужен ключ, что он не хотел залезать в шкаф, не хотел красть или уничтожать карты!
— Если так, то зачем он возился с замком?
— Толковый вопрос. Единственный возможный ответ: убийца хотел всего лишь привлечь наше внимание к колоде карт. Этому имеется подтверждение — попытка взломать металлический шкаф тоненькой кочергой указывает на чисто демонстративные намерения.
— Будь я проклят! — хрипло пробормотал Смит.
— Несомненно, будете… Очевидно, это была уловка с целью заставить нас вновь обследовать колоду и обнаружить, что бубновый валет исчез. Но кто мог этого желать? Близнецы, которых обвиняла эта карта? Они могли только пытаться взломать шкаф, чтобы уничтожить колоду, будь они виновны. Но я также доказал, что с замком возился убийца. Следовательно, близнецы — ни оба, ни одни из них — не являются убийцами, а, напротив, были оклеветаны преступником.
