Эхо далекого прошлого - Марина Серова
– А стационарный почему не забрали? – удивилась я.
– Так он сломан давно, – пожал плечами Илларион. – Мы им не пользуемся уже с год, только руки не доходят выбросить или в кладовку перенести. Стоит себе – и пусть стоит. Эксперты, кстати, его на месте посмотрели и оставили.
– А что было у Елизаветы Владиславовны с собой, когда она вышла из квартиры? Какие вещи? – спросила я.
– Да я не знаю, – растерянно произнес Александровский. – Ну, сумочка, должно быть, что же еще?
– Телефон? Кредитки, наличные? – начала я перечислять.
– Не в курсе, – покачал головой Илларион. – Но, скорее всего, то, что вы перечислили, у Лизы было при себе. Она никогда не выходила из дома без телефона и кредитных карточек.
«Ладно, выясню, когда приеду в Управление и ознакомлюсь с материалами заведенного уголовного дела», – подумала я.
– У вас ведь есть еще одна комната? – спросила я.
– Да, это детская. Пойдемте, я покажу.
Мы прошли по коридору, и Александровский открыл дверь дальней комнаты. Она была меньше по размеру и гостиной, и спальни. Это было настоящее царство маленькой принцессы. Уютная комната в розовых тонах буквально утопала во множестве игрушек. Осмотр комнаты дочки Елизаветы и Иллариона не занял много времени. Я вернулась в гостиную.
– Илларион Григорьевич, скажите, у вашей супруги были какие-либо неприятности в последнее время? – спросила я.
– А что вы имеете в виду, Татьяна Александровна? – спросил Александровский.
– Ну, прежде всего я имею в виду, что, возможно, по работе, – пояснила я.
– Видите ли, Лиза никогда не рассказывала мне о том, что происходило на ее работе. Впрочем, я тоже не делился с ней какими-то неприятностями или, наоборот, успехами. Наши отношения не располагали к этому, мягко говоря.
– Я понимаю вас, Илларион Григорьевич. Но, возможно, вы замечали, что она чем-то озабочена или подавлена? Может быть, были телефонные звонки угрожающего характера? Вы не в курсе? – спросила я.
– Вы знаете… да, что-то такое похожее, кажется, было, – задумчиво произнес Александровский.
– Расскажите поподробнее, Илларион Григорьевич, – попросила я.
– Да я, собственно, ничего толком и не знаю. Ну, были телефонные звонки, да. Но Лиза всегда выходила из комнаты, и разговора я не слышал. Но после этих звонков у Лизы заметно менялось настроение. Да, она становилась нервной. Эти звонки явно были, мягко говоря, неприятными. Я пару раз спрашивал, не случилось ли чего… Но она меня, можно сказать, посылала: говорила, что это не мое дело, меня не касается…
– А как давно такие звонки начались? – спросила я.
Александровский задумался, припоминая.
– Ну, несколько недель назад. Примерно, – сказал он.
– Понятно. Скажите, а у вашей супруги были какие-то увлечения, хобби? Может быть, она состояла в каких-то обществах? – высказала я предположение.
– Да нет. Особых увлечений у Лизы не было. Ну, если только шопинг. А так она больше любила проводить время дома. Говорила, что у нее очень нервная работа, что ей необходимо большую часть времени проводить в тишине и покое. Правда, иногда мы все-таки выходили вместе к моим друзьям. Да, кстати, вот не так давно мы с Лизой были в ресторане. Я совсем забыл об этом в связи с таким трагическим событием.
– Да? Расскажите об этом поподробнее, – попросила я.
– Второй супруг Лизиной матери отмечал двадцатипятилетие своей дочери. Девушка серьезно больна, кажется, у нее рассеянный склероз. В связи с этим она практически все время проводит в израильской клинике, ее мать, первая жена отчима Лизы, живет вместе с дочерью. Но вот несколько дней назад они специально приехали в Тарасов, чтобы отметить эту дату. Был заказан столик в ресторане для этой девушки, Ольги, ее матери Натэллы Викторовны и ее отца Игоря Анатольевича. Но отчим Лизы решил, что правильно будет, если на торжество придут и мать Лизы, и мы с ней. Не знаю, насколько правильным было это его решение. На мой взгляд, получилось как-то не очень. Во всяком случае, неловкость очень заметно ощущали все присутствующие. А Натэлла Викторовна просто неприкрыто злилась. Но мы с Лизой и ее матерью пробыли в ресторане недолго. Сослались на срочные дела, извинились и ушли.
– Понятно. Кстати, по поводу ресторана. Вы знаете, что Елизавета Владиславовна кроме того случая, о котором вы рассказали, несколько дней назад была в недавно открывшемся ресторане «Синий краб»? – спросила я.
– Нет, мне ничего об этом не известно, – Александровский удивленно посмотрел на меня. – Впрочем… Деловая встреча? Она могла с кем-то встретиться в ресторане, – предположил он.
– И еще один вопрос, Илларион Григорьевич. У вашей супруги был любовник? – спросила я.
– Не знаю, – равнодушно отреагировал Александровский. – Но мне кажется, что нет, не было.
– А почему вы так считаете? – спросила я.
– Видите ли, Татьяна Александровна, Лиза практически все время проводила дома. Ну, кроме работы, разумеется. И потом… она же все время была раздраженная, даже злая. Мне кажется, что выносить мозг стало смыслом ее жизни. Кому-то больше, кому-то меньше. Я на себе испытал все сполна. Но и другие тоже страдали от ее высокомерия и холодности. Никакой мужчина не выдержит такое обращение.
«А может быть, Елизавета Александровская все-таки завела любовника, а он оказался не таким терпеливым, как Илларион, – подумала я. – Произошла ссора, и вот – результат. Но вряд ли любовник стал бы убивать Елизавету на пороге квартиры. Зачем ему светиться? Ладно, буду продолжать расследование».
– А что с друзьями? Подруги у вашей жены были?
– По-моему, она изредка только с Валентиной общалась, вроде бы они с детства дружили. Но встречались они без меня. Я Валю пару раз видел. Не хотела Лиза меня брать с собой на эти дамские посиделки.
– Учились они в одном вузе?
– Нет, в разных. Во всяком случае, в универе я с Валентиной не сталкивался.
– Где можно найти эту Валентину? Ее фамилию вы знаете? – задавала я вопрос за вопросом. Но ответов на них не получила. Илларион Григорьевич не знал фамилии подруги своей жены, не знал, и где она живет. Ладно, если девушки созванивались, в полиции постараюсь как минимум телефон Валентины выяснить. А по номеру пробить человека – не проблема.
– Илларион Григорьевич, у меня к вам последний вопрос. Может быть, были еще какие-то родственники, с которыми у вашей супруги сложились неприязненные отношения? Возможно, кто-то особенно ей досаждал, или наоборот.
– Дайте подумать… Разве что Лизин двоюродный брат, Анатолий. Очень неприятная личность. Он то ли алкоголик, то ли наркоман. Ну, в общем, такой вот тип.
– А что, между ними были стычки? – спросила я.
– Ну, Анатолий периодически клянчил у Лизы деньги, – объяснил Илларион. –
