Город зловещей тишины - Алексей Макеев
И тут Светлана Борисовна сломалась. Она обреченно взмахнула рукой и прижала ее ко рту. Лицо сморщилось, из глаз покатились слезы. Стас шагнул к ней, приобнял за плечи.
– Ну-ну, не надо, не надо, – приговаривал он, пока Гуров наливал в чашку воду из-под крана.
От воды Светлана Борисовна отказалась и быстро пришла в себя.
– Я не могу представить, что прямо за стенкой он это сделал с собой, – призналась она. – Почему не пришел ко мне? Почему вообще он на это решился? Неужели из-за развода?
– А кто вам сказал, что он покончил с собой? – удивился Крячко.
– Так наш участковый и сказал, – удивилась соседка. – Он приходил ко мне, расспрашивал. Но я ему помочь ничем не смогла. Рассказала ему то же, что и вам.
– Понятно. Значит, никаких женщин вы рядом с Леонидом Семеновичем не замечали?
– Нет. Но я, знаете, то в поликлинику, то в собес… Может, кто-то и был, но я ведь специально не подсматриваю…
Петренко, кажется, вообще решил забить на свои прямые обязанности. Пока квартира Чернухина кишела людьми в полицейской форме, он со своими лейтенантскими погонами прекрасно вписывался в «пейзаж». Все свое внимание он уделял действиям судмеда, прям глаз с него не сводил. На просьбу Крячко дать контакты девушки, обнаружившей труп, отреагировал не сразу – настолько был занят своими наблюдениями. Пришлось повысить голос, после чего Петренко смутился и наконец полез в карман за блокнотом.
Глава 3
Маша продиктовала Гурову телефонный номер Красникова, но мучить мужа расспросами не стала. В их семье природа возникновения его внезапного служебного интереса к ее знакомым персонам априори не обсуждалась. И без того было понятно, что Гуров не станет без причины интересоваться номерами их телефонов или графиками приема пищи. Но именно в этот раз Гуров решил сам поделиться с Машей тем, что произошло.
Узнав о самоубийстве Чернухина, она некоторое время молчала, словно старалась прийти в себя. Дав жене немного времени, для того чтобы переварить услышанное, Гуров решил наконец заговорить первым, но Маша тут же его перебила.
– Ты думаешь, что Андрей мог быть к этому причастен, да? Думаешь, что этот адвокат не пережил того, что Андрей с ним сделал на глазах у всех? Это же позор, Лева. Это было… это все видели. Господи, неужели это из-за Красникова?
О том, что версия самоубийства кажется ему довольно слабой, Гуров сообщать жене не стал. Иначе ему пришлось бы углубиться в описание некоторых моментов, о которых Маше вовсе не обязательно было знать. Например, он бы объяснил ей все, что знал, про силу удара ножом в область грудной клетки. Чернухин просто не успел бы засадить в себя нож с такой силой и точностью – он бы в середине процесса загнулся от болевого шока. Стас тоже разделял позицию коллеги, а про Орлова и говорить было нечего. Выслушав отчет Гурова по телефону, он сразу предположил, что Чернухина вполне могли убить. Все-таки не в цветочном магазине работал, а с криминальными элементами общался. К тому же имел в своем адвокатском анамнезе случаи громких проигрышей линии обвинения.
– Если чуете, что пахнет убийством, то действуйте, но и про предварительную версию не забывайте, – благословил Орлов своих подчиненных. – Отправь Крячко на работу к той женщине, которая обнаружила труп, а сам отправляйся к своему Красникову. Или вместе туда и туда. Главное, чтобы не затягивали. А я, знаешь, вообще не понимаю, как можно было эту Мирошникову отпустить?!
Орлов думал, что он говорит грозно, но на самом деле его осиплый голос звучал в этот момент очень комично. Верочка, предусмотрительно спрятав улыбку, поставила перед ним третью чашку с горячим чаем, рядом положила таблетку пенталгина и вышла из кабинета. Вера всегда имела свое мнение, но всегда держала его при себе. Нечего было и думать о том, чтобы шеф благоразумно отправился домой, под одеялко. Какая разница, откуда он будет руководить процессом?
Вере было невдомек, что Орлов не только не думал о больничном, но еще и собирался ускорить процесс расследования. Отодвинув чай в сторону, он попросил его не беспокоить и включил компьютер. Через некоторое время он снова позвонил Гурову и сообщил, что Леонид Семенович Чернухин вот уже десять лет работал как индивидуальный предприниматель и добился таких высот, что приснится не каждому блатному. А рядом с такими гениями, как правило, пасется некоторое количество врагов самых разных профессий и рангов.
С чувством выполненного долга Орлов запил таблетку и с тоской взглянул в окно, на низкое ноябрьское небо, с которого на Москву вот уже который час сыпался не то мокрый снег, не то замерзающие на лету дождевые капли. Было слышно, как за стеной тихо смеется Вера, очевидно, разговаривая с кем-то из своих коллег.
Орлов снова взял в руки мобильный и набрал знакомый номер.
– День добрый, Гена. Спасибо, спасибо, все в ажуре. А ты как? Уволился? Да ты что… И почему?
Пока невидимый Гена объяснял причину своего увольнения, Орлов соображал, как бы сделать так, чтобы то, о чем он собирался сказать, было понято правильно и не улетело бы в никуда. Но Гена, видимо, самостоятельно добрался до сути, потому что в какой-то момент генерал-майор расслабленно выдохнул.
– Тут такое дело, Гена. Кто тогда был твоим адвокатом? Не Чернухин ли? Могу ошибаться. А? Он?.. Слава богу, а то я уж засомневался. Ты говорил, что вы вроде бы общались даже после того, как тебя оправдали. Ну да, понимаю. Никогда не знаешь, согласен. Так вот, друг мой, твоего Чернухина этой ночью убили в своей квартире. Знаю, что ты еще не в курсе – в новостях пока тишина. Держись. Удар ножом в сердце. Дело вроде бы обставлено как суицид, но сейчас там у меня Гуров с Крячко, а их мало кому удавалось обвести вокруг пальца. Даже эксперт склоняется к тому, что самоубийство маловероятно, потому что воткнуть в себя нож с такой силой попросту невозможно. Я с тобой без протокола, понимаешь? Если уж вы поддерживали тесные отношения, то Чернухин, возможно, намекал на какие-то проблемы? Будь ласков, покопайся в памяти. Нужно абсолютно все: угрозы, конфликты, проблемы, о которых он упоминал хотя бы вскользь. Сделаешь? Постарайся. Давай, давай, не отвлекаю. Мне жаль, что тебе пришлось уйти. Поищу что-нибудь для тебя. Жду звонка. Спасибо!
По голосу режиссера Андрея Красникова можно было без труда угадать, что он ожидал услышать кого угодно, но только не Гурова.
– Это вы?! – ошалело спросил он, когда Гуров напомнил о вчерашнем совместном распитии коньяка в зрительном зале театра. – А откуда… А, да, у Маши был мой номер.
О причине желания срочно встретиться Гуров сообщать не стал. Намекнул, что дело срочное, и спросил, куда подъехать. Красников назвал улицу, которая оказалась в получасе езды на машине.
Выйдя из подъезда, Гуров заметил возле дома сильную движуху. Любопытствующих собралось не менее двадцати человек, не считая телевизионщиков. Некоторые из них, видимо, уже закончили свою работу, они отправляли тяжелые видеокамеры в приметные фургоны с обозначенными на них логотипами известных телевизионных компаний. Над головами зевак мелькнул лохматый микрофон на длинной «удочке» и тотчас сгинул, будто его и не было.
– Адвокат-то и впрямь был знаменитым, – заметил
