Хрустальная пирамида - Содзи Симада
— О, как удачно, сегодня тебе и девочка помогает? — крикнул лодочник в белой повязке на голове, заметив Микул. — Мы торопимся.
— Подбросишь эту девочку до Пуке? — спросил старик.
— Давай. Тогда помоги с разгрузкой.
После разгрузки Микул поднялась на борт. Парус был спущен. Солнце уже совсем поднялось, начинался очередной день под палящими лучами.
— Отдать швартовы! — прокричал лодочник, не обращая никакого внимания на взволнованную Микул.
Старик закинул канат через борт, лодочник оттолкнулся длинным шестом от берега, и лодка легко отошла от причала. Лодочник с грохотом кинул шест на дно, взял багор и принялся им орудовать. Он, несомненно, был уверен, что Микул уже не раз уплывала так с острова.
На самом деле девушка впервые в жизни оказалась на лодке, впервые в жизни расставалась с островом.
Едва она помахала в ответ старику, как остров стал удаляться. Некуда было спрятаться от бивших прямо в голову солнечных лучей. Откуда-то доносились птичьи голоса.
Остров становился все меньше и меньше. Шли вниз по течению, поэтому не было нужды ставить парус — лодка и так шла быстрей больших кораблей.
Скоро весь остров можно было охватить одним взглядом. Место, где Микул провела восемнадцать лет своей жизни с самого рождения… Постепенно он стал походить на какой-нибудь листок дерева, плывущий по поверхности реки. Это искренне удивило Микул. Мардху был для нее целым миром. Здесь она с детства играла, плавала, лазила по деревьям, пела песни, танцевала — и вот все это оказалось таким крохотным местечком!
Напротив, река была очень, очень широка. Как же далеко от одного берега до другого! Вплавь перебраться никак невозможно. И как далеко протянулись эти берега! Сколько по ним ни иди, конца не видно. Иногда между деревьями, растущими на берегу, можно было увидеть нечто странное.
— Что это? — спросила она.
— Верблюды, — ответил лодочник.
Девушка знала это слово. Говорили, что люди на верблюдах путешествуют по суше, но Микул ничего не знала о животных. На Мардху не было не то что верблюдов — даже собак и кошек. Разве что иногда можно было увидеть птичек на деревьях или на крышах хижин.
По пути они разминулись с несколькими другими лодками. Каждый раз лодочники приветствовали друг друга зычными голосами. Все встречные лодки шли под белыми парусами. После того как, отойдя от острова, они вышли на середину реки, ветер постепенно усилился, и встречные лодки с туго надутыми парусами легко бежали против течения. Паруса хлопали на ветру.
Все лодки, идущие к верховьям реки, поднимали паруса. А тем, что, подобно лодке, на которой плыла Микул, шли вниз по течению, паруса были не нужны, их просто несла река. И никто на них парусов не поднимал.
Когда лодка приблизилась к берегу, ветер донес оттуда женские голоса. Они что-то пели. Микул разглядела на прибрежной отмели группу полных женщин, которые, кто наклонившись, кто присев, стирали. Так, за стиркой, они и напевали все вместе.
Когда ее родные места совсем скрылись из виду, Микул захотелось плакать от грусти и волнения, вызванных мыслями о предстоящем ей долгом путешествии, но в мире за пределами ее островка было столько удивительного, что слезы сами собой исчезли. Она, как зачарованная, вертелась по сторонам, стараясь разглядеть все вокруг.
— Зачем ты едешь в Пуке? — спросил лодочник, который сейчас уже не был занят работой.
— Я не в Пуке еду, — ответила Микул.
— Тогда куда же?
— В Гизу.
— В Гизу? Это очень далеко, в самом центре мира… Надо плыть и плыть в сторону моря. Что ты там будешь делать?
— Хочу встретиться со знакомым.
— С родственником или еще с кем-то?
Микул немного заколебалась, но, решив, что не стоит волновать человека, просто кивнула. Слегка смутившись от того, что солгала, она перевела взгляд на далекие пейзажи и тихонько вздохнула.
Поднимая рябь на зеркальной поверхности воды, в отдалении плескалось несколько белых птиц. Запах раскаленной солнцем лодки и сухой парусины, принесенные ветром ароматы далекой земли и влажный запах воды смешались воедино. Этот незнакомый до сих пор запах был для Микул запахом внешнего мира. На Мардху везде был запах сырости. Она думала о том, что наконец вырвалась в большой мир. И ее снова охватило беспокойство, правильно ли она поступила. До сих пор ей и в голову не приходило, что можно выйти за пределы своего мирка. Она никогда не сомневалась, что останется там до самой смерти.
— Это хорошо, что у тебя есть там родня, — раздался голос лодочника. — Город — страшное место, девушке без знакомых одной туда ехать совсем не годится.
Все в один голос говорили ей одно и то же.
— А вы бывали в Гизе?
— Да, был один раз, — кивнул лодочник, — в молодости, еще мальчиком.
— И как там?
— Что сказать… — Лодочник вдруг рассмеялся. — Для нас, простых деревенских жителей, это рай, который невозможно и вообразить на земле. Центр мира. Самое красивое, блистательное место. Даже не верится, что на земле существует такой рай. Я тогда решил, что ни на шаг не двинусь оттуда. Но сейчас я думаю по-другому. У каждого из нас есть предназначенное ему место. Место, где человеку дано родиться и жить. Ты, может быть, не поймешь этого, но как бы ни очаровала тебя городская красавица, человеку из деревни не подобает на такой жениться. Это несчастье для обоих. На красивых женщин лучше смотреть издали… Да, а ты знаешь, на чем поплывешь в Гизу?
Микул помотала головой.
— Молодой девушке не стоит отправляться в такое путешествие… Ладно, я найду тебе подходящий корабль. Выберем хозяина, который не сделает тебе плохого.
— Большое спасибо. — Микул склонила голову. * * *
После целого дня плавания, когда послеполуденное солнце стало клониться к Западу, они прибыли в Пуке. Микул увидала множество лодок, привязанных у причала, и по мере того как они приближались, ее сердце билось все сильнее. Ей предстояло впервые ступить на землю вдалеке от Мардху.
У причала толпилось много людей. У всех на головах были белые, черные или синие повязки. На Мардху такие никто не носил. Еще она увидела нескольких крупных верблюдов. С близкого расстояния казалось, что они упираются в небо, и становилось страшно. Стоял ряд шатров, сооруженных из нескольких бревен, на которые вместо стен и крыши была натянута грубая ткань. В них чем-то торговали. Еще в лодке Микул услышала зычные вопли торговцев из шатров, крики верблюдов, звонкий смех женщин. На Мардху не было такого количества людей, и подобный городской пейзаж она тоже увидела впервые. Ей казалось, что от всего этого у нее остановится дыхание. Направляемая умелым хозяином, их лодка протиснулась между двумя такими же и с глухим ударом уткнулась в причал.
— Ого, быстро ты вернулся! — крикнул работник с причала. — И симпатичную девушку привез… Давай руку, красавица!
Он крепко взял протянутую руку Микул и с силой втянул ее на причал. Микул вскрикнула и упала на колени. Поверхность была непривычно твердой. Поднявшись, она, прихрамывая, перебралась с прибрежной скалы на песок, но и он был не мягче. В ногах было странное ощущение. На Мардху поверхность земли всегда была мягкой, а здесь каждый шаг отдавался ударом в коленях. Микул показалось, что эта земля не хочет ее принимать, и расстроилась.
— Девушка, можешь сегодня переночевать у меня дома. У меня там жена и много детей, так что нет нужды беспокоиться. Я сегодня же найду корабль, плывущий в Гизу, и завтра спозаранку сможешь поплыть. Если получится, послезавтра будешь на месте, — сказал лодочник. — Ну, пошли.
Он взял Микул за руку и повел за собой.
Кругом масса народу. Девушка впервые видела такую толпу, и от этого голова немного кружилась. Они шли, пробираясь между кричащих людей. С обеих сторон выстроились лавки, торгующие разным товаром. Торговцы наперебой что-то
