Положите ее среди лилий - Джеймс Хэдли Чейз
– Естественно, это ненормально.
– Расскажи мне подробнее об этой Дрю.
– Ну и вопросы у тебя, – произнесла миссис Бендикс со вздохом. – Дай-ка сюда стакан, захочешь еще – скажешь.
Я ответил, что больше не захочу, наблюдая, как она прячет скотч и оба стакана.
Затем Марта снова ткнула большим пальцем в кнопку звонка.
Пришла «крольчиха» и одарила начальницу еще одной застенчивой улыбкой.
– Найди-ка мне карточку Эвдоры Дрю, милочка, – попросила миссис Бендикс. – Хочу на нее взглянуть.
Спустя некоторое время Мэри вернулась с карточкой. Она передала ее миссис Бендикс с таким лицом, с каким полная обожания девочка-подросток протянула бы букет Фрэнку Синатре.
Когда она вышла, миссис Бендикс сказала:
– Не знаю, это ли тебе нужно. Возраст: двадцать восемь лет. Домашний адрес: Кармель, Келси-стрит, две тысячи двести сорок три. Три года проработала у миссис Франклин Ламберт. Отличные рекомендации. Служила горничной у Дженет Кросби с июля тысяча девятьсот сорок третьего года. Это полезная информация?
Я пожал плечами:
– Не знаю. Возможно. Наверное, мне стоит поехать и поговорить с ней. Почему ты решила, что ее содержит какой-то мужчина?
– А откуда у нее деньги? Она же не работает. Значит, либо мужчина, либо несколько мужчин.
– Может, Дженет Кросби оставила ей какое-то наследство.
Миссис Бендикс удивленно вскинула густые брови:
– Это как-то не приходило мне в голову. А она, конечно, могла. Да, если подумать, это не исключено.
– Ладно, хорошо, – сказал я, поднимаясь. – Спасибо за угощение. Заходи как-нибудь и ты к нам для разнообразия. У нас тоже имеется выпивка.
– Только не я к вам, – твердо ответила миссис Бендикс. – Эта ваша Бенсинджер меня не одобряет. Я вижу это по ее глазам.
Я ухмыльнулся:
– Меня она тоже не одобряет. Только я не обращаю на это внимания. И ты не обращай.
– Да я и не обращаю. А ты, Вик, не лги самому себе. Эта девушка в тебя влюблена.
Я обдумал ее слова, затем помотал головой.
– Ты ошибаешься. Она ни в кого не влюблена. Она не из тех, кто влюбляется.
Миссис Бендикс поджала губы, а затем громко и неприлично фыркнула.
6
Корал-Гейблс – это окраина Оркид-Сити, трущобы, выросшие вокруг гавани. Здесь ведется добыча губок, торгуют рыбой и черепахами, а также обретаются всякие темные личности. В порту всем заправляет бар «Дельмонико», самое опасное заведение на побережье, где три-четыре потасовки за вечер считаются нормой, а женщины зачастую ведут себя покруче мужчин.
Монте-Верде-авеню находится в глубине района Корал-Гейблс: широкое, ничем не примечательное шоссе, застроенное по обеим сторонам домишками, более-менее выдержанными в едином стиле. Возможно, этот район и получше, чем Корал-Гейблс, но не намного. Большинство коттеджей снимают профессиональные игроки, дамы легкого поведения, франтоватого вида молодчики, которые днем слоняются в порту, а с наступлением темноты занимаются своими делишками, а также любители тотализатора с подружками-красотками. Единственный двухэтажный дом на шоссе принадлежит Джо Бетилло, владельцу похоронного бюро и бальзамировщику, гробовщику, специалисту по подпольным абортам, а также по ножевым и пулевым ранениям.
Я проехал на своем «бьюике» три четверти шоссе, пока не оказался у коттеджа Эвдоры Дрю, стоявшего по правую сторону. Это был бело-голубой деревянный домик на пять спален. Перед домом была лужайка, довольно большая, чтобы поиграть на ней в китайские шашки, а в кадках по обеим сторонам от входной двери росли печального вида гортензии.
Я прошел в невысокую деревянную калитку и постучал в дверь маленькой медной колотушкой, которую не чистили уже несколько месяцев.
Я ждал секунд десять, не больше, а затем дверь резко распахнулась. На меня смотрела, с подозрением прищуриваясь слегка покрасневшими глазами, полная молодая женщина с узлом темных волос, собранных на затылке, одетая в серо-зеленые брюки и белую шелковую блузу. Женщина была не из тех, кого называют красотками, но в ней чувствовалась неуловимая животная привлекательность, заставляющая мужчин взглянуть на нее во второй, а некоторых даже в третий раз.
Не успел я раскрыть рта, как она заговорила сама.
– Поберегите дыхалку, если собираетесь что-нибудь продавать, – посоветовала она. Голос у нее был хоть мелодичнее грохота жестянки по ступеням, но самую малость. – Я никогда не покупаю у коммивояжеров.
– Вам стоит написать это на калитке, – жизнерадостно отозвался я. – Представляете, сколько времени это сэкономит? А вы мисс Дрю?
– Вам-то какая разница, кто я?
– У меня дело к мисс Дрю, – терпеливо пояснил я. – Важное дело.
– Кто вы?
– Я Вик Маллой. И я старый друг Дженет Кросби.
Мускул над ее верхней губой дернулся, но в целом не последовало никакой реакции.
– И что с того?
– Так вы мисс Дрю или нет?
– Да. Что дальше?
– Я надеялся, что вы поможете мне, – сказал я, упираясь рукой о стену и прижимаясь к ней щекой. – Дело в том, что причина смерти мисс Кросби кажется мне не вполне убедительной.
На этот раз в глазах мисс Дрю отразилась настороженность.
– Решили покопаться в древней истории? Она ведь уже давно умерла. В любом случае мне ничего об этом не известно.
– Вы были там, когда она умерла?
Она взялась за ручку двери и потянула на себя.
– Говорю же вам, мне ничего об этом не известно и у меня нет времени на ерунду, которая никак меня не касается.
Я всматривался в суровое, полное подозрительности лицо.
– Мисс Дрю, знаете, что не издает ни звука, но слышно на милю вокруг? – поинтересовался я, многозначительно ей улыбаясь.
– Вы чокнутый, что ли?
– А некоторые слышат это даже за две мили. Угадаете?
Она раздраженно пожала своими крепкими плечами.
– Ну хорошо, сдаюсь. Что это?
– Стодолларовая купюра, сложенная пополам и аккуратно зажатая двумя пальцами.
Угрюмость слетела с ее лица, она перестала прищуриваться.
– Неужели я так выгляжу, как будто нуждаюсь в ста долларах? – насмешливо спросила мисс Дрю.
– Даже Пирпонт Морган[6] не отказался бы от ста долларов, – заявил я. – Впрочем, я могу поднять ставку, если услышу что-нибудь стоящее.
Она явно крепко задумалась. По крайней мере, теперь мы говорили на одном языке. Мисс Дрю смотрела мимо меня, мысленно уйдя в мир долларовых значков и тайн. Вдруг она улыбнулась, почти ухмыльнулась, но не мне, а мысли, только что пришедшей ей в голову.
– С чего вы решили, что в ее смерти есть что-то подозрительное? – спросила она резко и снова уставилась на меня.
– Я не сказал, что в ее смерти есть что-то подозрительное. Я сказал, что причина смерти кажется мне не вполне убедительной. И я не стану делать окончательных выводов, пока не переговорю с теми людьми, которые были рядом с Дженет в момент смерти. Вы замечали, что она страдает от болезни сердца?
– Это было уже давно,
