Паутина лжи - Анна Беглар
Я посмотрела на чернеющую громаду леса и покачала головой.
– Да, нет. Я лучше с вами.
Какого дурака сваляла, я поняла почти сразу. Лучше было трястись от страха в теплом салоне, чем ковылять по заснеженному лесу за двумя бывшими военными, которые по очереди награждали меня злобными взглядами. Как мы добирались до скита, я помнила слабо. Я уже практически висела на Егоре и про себя удивлялась, почему он меня до сих пор где-нибудь не забыл. Потом над ухом зло воскликнул женский голос:
– Совсем девку замучил, изверг! Вся побитая, так еще и по морозу надумал таскать! Веди в дом, а сам иди, откуда пришел, подобру-поздорову…
Новое пробуждение оказалось намного приятнее предыдущего. Мне было тепло и уютно. Пахло свежеиспеченным хлебом.
– Ты проснулась?
Я повернулась на голос. Когда знакомишься с новым человеком, первое, на что обращаешь внимание, глаза. У девушки, которая сидела рядом с кроватью, где я спала, были красивые ярко-голубые глаза, в опушении длинных ресниц. Только смотрели они не на меня, а за мою спину. Пальцы девушки двигались, проворно сплетая узор из кружев.
– Как ты себя чувствуешь? – продолжала спрашивать она, так же, не фокусируя на мне взгляда. – Мне тетушка Глафира велела за тобой доглядывать. Чтобы ты не напугалась, когда проснешься. Тетушка говорит, для ребеночка вредно, когда мать пугается. А я слушаю, слушаю, ты, как неживая, лежишь. Только вот сейчас белье зашелестело.
– Со мной все хорошо, спасибо. – Я осторожно села. – А где Егор и Лева?
– Утром ушли с нашими мужчинами вашу машину вытаскивать, – объяснила девушка. – Они вернутся за тобой, не беспокойся. А не вернутся, сама уйдешь. Мы силой никого не держим. Меня, кстати, Варварой зовут.
– А я Серафима. – Я поискала взглядом свои вещи. – Мне бы одеться.
– Я твою одежу вчера прибрала. – Варвара отложила кружева и безошибочно подошла к сундуку. – Вот, возьми. Не думай, ничего не пропало.
– Спасибо…А ты давно здесь живешь?
– Давно, – слепая вернулась к прерванной работе. – Как матушка представилась, так и остались мы здесь. Сначала на время, а потом батюшка к здешним людям душой прикипел. Тут спокойно.
– Прости.
– За что же прощать? Матушка уже в Царствие Небесном. Радоваться за нее должно. – Варвара улыбнулась. – Это мы, грешные, на земле маемся.
– Ну что, проснулась гостья? – тот самый голос, который вчера распекал Егора, обвиняя во всех смертных грехах. – Здравствуй.
– Здравствуйте, – я приветливо улыбнулась. – Спасибо вам за помощь.
– Глафира Игнатьевна меня зовут, – представилась женщина. – Смотрю на тебя, и думаю, давно я в миру не была, а ничего хорошего там, как и в мое время, не происходит.
– Зря вы так думаете. Хорошее тоже происходит, Глафира Игнатьевна. Всего хватает,– пожала я плечами. – А вы что совсем с внешним миром не соприкасаетесь? А вдруг случится что? Как вы здесь без помощи справляетесь?
– А что случится-то? – усмехнулась Глафира. – Где человека нет, там беды не будет. Это раньше рядом женская ИТК была. Тогда намаялись. А теперь, тишь, да гладь. Одни бараки, рассыпавшиеся остались, да колючая проволока. Мамка Варварушки моей оттуда была. Чахоткой болела. Чем я ее только не лечила, все без толку.
Я покачала головой. Пытаться вылечить запущенный туберкулез народными средствами равносильно самоубийству.
– Виктор почернел весь, – продолжала Глафира. – Любил ее сильно, а она, как и все дурные бабы, не ценила. Все Игоря какого-то звала. Я ей говорю, потерпи, милая, скоро придет твой Витюша, а она мечется и Игоря зовет.
– Игоря? – переспросила я и бессильно опустилась обратно на кровать. Совпадение? Быть того не может. Неужели Левка, по воле случая, спрятал Тимура в нескольких километрах от места, где жили его мать и сестра? Мать, которую он уже никогда не увидит…Сестра, которая никогда не увидит его. Стоп, а откуда взялся этот Виктор, которого Варвара называет отцом?
*****
– Ну и как это случилось? – Городецкий брезгливо посмотрел на сына, а потом перевел взгляд на Вадима.
– Простите, Семен Анатольевич, – тот развел руками. – Зона нашей ответственности – семья Руслана Семеновича. Мы не следили ни за вашей дочерью, ни за своим руководством.
– Наследственная предрасположенность путаться с обслуживающим персоналом, – Семен Анатольевич провел пальцем по крышке стола. – Что мать, что дочь. Что ж, Вадим, обратитесь к Артему Германовичу, он поможет вам с поисками. Вишневецкого и Егора в расход. Серафиму и Данила вы должны вернуть назад. С Виолеттой можете делать, что хотите.
– Зачем тебе Сима, папа? – вскинулся Руслан. – Она сделала свой выбор. Ушла с Егором, пусть вместе в тайге и остаются. Или ты опять за старое?
– За свои проступки нужно расплачиваться, сынок. Сразу умереть, это слишком просто. Нужно показать к чему может привести плохое поведение.
Руслан, продолжая сыпать проклятиями, покинул кабинет.
– Вы тоже можете идти, Вадим, – заговорил, до этого молчавший, пожилой мужчина, который сидел, заложив ногу за ногу, и постукивал незажженной сигаретой по подлокотнику кресла.
– Что ты обо всем этом думаешь, Артем Германович? – Городецкий перевел взгляд на него. – Знаю, ты меня предупреждал, что такое возможно. Я тебе не послушал. Теперь жалею.
– Тебе не стоило привлекать так много внимания к случившемуся, – собеседник переломил сигарету. – Вина целиком твоя. Ты не захотел кардинально решать вопрос в прошлом. Я говорил, что нужно зачищать всех.
– Ты же меня никогда не подводил, Артем. Ты решил вопрос тогда, решишь и теперь.
– Ситуация не годится для сравнения, Семен. Любовник твоей жены был водителем. Все, что он умел –это крутить баранку. Убрать его было просто. Серафима, как и ее мать, совершенная дурочка, но вот ее любовник – профессиональный убийца. С ним будут проблемы, Семён. Ко всему прочему, сводный брат твоей дочери быстро сообразит, кому продать компромат на тебя и твоего сына.
– У них не может быть доказательств.
– У них нет, – согласился Артем Германович. – Но если они найдут Столетова, доказательства могут появиться. Тогда о выборах можешь забыть. Слишком грязная история.
– Перехвати их, Артем. Заставь замолчать. Я не хочу больше возвращаться к этому разговору.
*****
Лев и Егор вернулись в скит поздним вечером. Злые. «Тойота», по причине полученных повреждений, заводиться категорически отказывалась. До сторожки лесника мы могли добраться или на своих двоих, или верхом. Староверы предлагали нам проводника и лошадей, но просили взамен оставить им машину.
– Они точно староверы? Торгуются, как евреи, – мрачно заметил Егор.
– Что они с ней тут делать будут? За веревочку возить? Или починят и будут по лесу ежиков катать? – спросила я.
– Скорее на запчасти разберут и продадут.
Я уже открыла рот, чтобы пообещать, что компенсирую все издержки, подумала и закрыла. Почему-то мне показалось, если я снова предложу ему денег, то пойду далеко и вернусь вряд ли. Вместо этого я сказала:
– Машина все равно не
