Сэм Льювеллин - Кровавый апельсин
— Джеймс! — раздался крик над моей головой. С верхней палубы «Геклы» свесился Чарли, размахивая рукой, в которой я разглядел УКВ-передатчик. — На катамаран!
От неожиданности я чуть не поскользнулся. Резко обернувшись, я увидел, что к берегу против ветра подходит «Секретное оружие». За штурвалом стоял Скотто; кто-то уже поднимал грот. Черт побери, подумал я, он, похоже, собирается протаранить причал! Но все мои мысли были сосредоточены на катере, который, вздымая белые буруны, уже удалился на целый кабельтов[20].
Левый борт «Оружия» был в пяти футах от причала. Это было довольно большое расстояние для прыжка, учитывая то состояние, в котором я находился после пребывания на мостике «Геклы», но я все-таки прыгнул на сетку между корпусами. Скотто приветствовал меня одобрительным возгласом и резко развернул катамаран. Парус хлопнул, забирая ветер, и мы начали удаляться от берега. Тяжело дыша, я пробрался на корму.
— Спасибо, — сказал я Скотто и занял место за штурвалом.
Катер прыгал на волнах, вздымая брызги в четверти мили от берега. Тот, кто управлял им, держал курс на узкий проход в западной оконечности Зубьев.
— Что случилось? — спросил Скотто.
— Один парень решил покататься, а мне надо его отловить, — отшутился я.
Скотто недоверчиво посмотрел на меня, всем своим видом показывая, что считает неудачной шуткой попытку гоняться за мощным катером на парусном судне. Но я решил не обращать на это внимания. Я включил гидравлику, подбирая грот, и катамаран пошел быстрее, лихо разрезая волну. Катер маячил прямо по курсу, но движок у него был что надо, и он заметно опережал нас.
— Не догоним, — заметил Скотто. — Да еще с такой мачтой.
Лаг показывал восемнадцать узлов. В голове все еще гудело, и болело плечо. Но я твердил про себя: «Вперед!» Под тримараном со страшной скоростью проносилась бурлящая вода. Вперед!
И все-таки мы отставали.
Шальная волна ударила в корпус, обдав меня холодным душем брызг. Белый костюм местами промок и потемнел от воды.
— Включи УКВ, — сказал я Скотто. — Свяжись с полицией и скажи, что этот сукин сын на катере кое-что знает об аварии на судне Эда Бонифейса.
Скотто опять недоверчиво уставился на меня, но потом молча спустился вниз, и я услышал, как он настраивает передатчик.
— Начальник порта! Начальник порта! Говорит катамаран...
— Погоди, — прервал я его. Сердце гулко заколотилось под ребрами. Катер вдруг остановился, повернувшись к нам боком. Человек в кокпите поднялся и шагнул на корму, держа в руках что-то вроде багра.
— У него что-то случилось с винтом. Мы сами с ним справимся!
Белый корпус становился все ближе. От Пултни мы уже ушли мили на три; слева по борту виднелись скалы, напоминающие клыки каких-то гигантских животных, — Зубья, вокруг которых пенились волны. До них было около мили.
— Теперь он от нас не уйдет! — с азартом воскликнул Скотто. — Сейчас мы его сцапаем!
Но катер вновь встал к нам кормой и двинулся вперед, правда, гораздо медленнее, чем раньше. Что-то явно мешало ему. Корма, которая раньше на глаз была размером не больше ногтя, стала величиной с яйцо, потом — с почтовую открытку. Наш катамаран летел со скоростью двадцать узлов. Грозная машина неумолимо настигала Алана Бартона.
Мой костюм промок окончательно.
Слева по наветренному борту уже отчетливо были видны белые буруны у подножия скал.
— Так держать, — подбодрил меня Скотто.
— Хочу взять его на абордаж, — сообщил я ему. — Когда мы догоним его и выйдем чуть вперед, подрежь ему нос. Я успею перепрыгнуть. И подготовь спасательный круг на всякий случай.
— Возьми с собой Дика, — посоветовал Скотто.
Дик был невысоким, ширококостным парнем с головой, растущей прямо из плеч, и такими длинными руками, что мог, не сгибаясь, почесать свои коленки.
— О'кей, — согласился я и направился на подветренный корпус, примериваясь к дальнейшим действиям. Волны прокатывались по палубе, в ботинках хлюпало. Корма катера была примерно в пятидесяти ярдах; я уже различал голубоватый дымок и чувствовал запах выхлопа его двигателя. Бартон обернулся. Он был так близко, что я опять увидел, как сверкнули белки его глаз.
— Берегись! — заорал Скотто.
В тот момент, когда мы уже могли видеть не только корму, но и борт катера, резкий порыв ветра буквально подбросил вверх наветренный борт, и я едва удержался на палубе, вцепившись в сетку тримарана. Скотто вел катамаран так круто к ветру, как только мог, с опаской поглядывая на сильно изогнувшуюся верхушку мачты.
— Он идет против ветра! — прокричал Скотто. — Нам не удержаться на этом курсе!
Катер мчался строго поперек волны, гулко хлопая днищем и поднимая тучи брызг. Ветер действительно дул ему прямо в лоб. Но между ним и открытым морем по-прежнему находилась каменистая гряда Зубьев, на которой с грохотом бесновался прибой.
Катер шел прямо на скалы со скоростью двадцать пять узлов. Скотто завел наш мотор. Носы катамарана глубоко зарывались в волны. Теперь уже не оставалось никакой надежды догнать этого ублюдка. Бартон подошел к самому краю чистой воды, по-прежнему держась строго против ветра, то исчезая между волнами, то взлетая на гребни, далеко разбрасывая тучи брызг. Я вернулся на корму.
— Вот черт! — покачал головой Скотто. — Он хочет проскочить!
— Будь готов вызывать спасательную лодку, — сказал я.
Дик устроился внизу. Катер устремился в самый центр бушующего столпотворения волн и на какое-то мгновение исчез из виду. Я затаил дыхание. Когда он появился вновь, Скотто нечленораздельно выругался.
Алан повернул вправо на девяносто градусов.
Наверное, его винт наконец освободился от помехи, потому что катер резко прибавил скорость. Разрезая волны, он мчался по центру прохода между скалами, едва различимый за шлейфом брызг. Я видел, как его швыряло на волнах, чуть не переворачивая; видел, как раскорячился Алан, вцепившись в штурвал. Я не мог поверить своим глазам. Невероятно! Он должен был уже десять раз взлететь вверх тормашками, идя на скорости двадцать узлов вдоль такого волнения. Но этого до сих пор не произошло.
Я повернул штурвал, уваливаясь под ветер. Катамаран набрал ход.
— Пожалуй, ему это удалось, — проговорил Скотто.
— И спасательная лодка не понадобится, — добавил я.
Катер метало и переваливало с боку на бок, но он уже почти прошел опасный участок и был на выходе из Зубьев. Он увеличил скорость и пошел ровнее.
— Сумасшедший сукин сын, — констатировал Скотто. Насчет сукина сына Скотто был, безусловно, прав. А вот что касается сумасшедшего — это еще вопрос.
Катер взлетел на очередную волну и грохнулся днищем так, что нам и отсюда было хорошо это слышно. Потом развернулся, едва не уйдя под воду, и помчался в открытое море.
— Ушел, — заметил Скотто.
Мы еще понаблюдали немного, как V-образная стрела с маленькой точкой в остром углу удалялась от нас, потом катер по пологой дуге отклонился к западу и скрылся за мысом Данглас. Если везение Алана равнялось его мастерству, то он должен бы быть чемпионом мира. Но в любом случае для меня Алан Бартон был не более чем удачливым подонком, с которым я все равно собирался разобраться.
Скотто довел катамаран до берега и высадил меня на причал. Я прошел мимо парадного трапа «Геклы», чувствуя, как промокшие штанины облепили ноги. Миновав ряд киосков и служебных контор, я добрался до здания спасательной службы — неказистой хибарки с УКВ-антенной на крыше.
В полуприкрытую дверь я увидел коренастого светловолосого мужчину с красным обветренным лицом и трубкой в зубах. Он чинил сеть.
— Привет, Чифи! — окликнул я его.
Чифи Барнс сверкнул в мою сторону яркими голубыми глазами, не прерывая своего занятия.
— А, мистер Диксон, — узнал он меня. Барнс занимал должность рулевого спасательной лодки в порту Пултни. Он любил делать вид, что живет сам по себе и ни во что не вникает, хотя мне-то было известно: Чифи всегда в курсе всех событий.
— Чифи, можно узнать, куда направляется этот псих на катере?
— Скорее всего — на дно, если будет продолжать в том же духе, мать его так, — философски заметил Барнс. — Я пойду дам запрос, а потом, черт побери, ты мне все объяснишь!
Он скрылся в радиорубке и что-то пробубнил в микрофон. Когда Чифи вернулся, я выложил ему все, что знал, а потом поблагодарил его и направился обратно на причал.
Глава 7
Толпа на прогулочной палубе «Геклы» заметно поредела. Но Чарли был еще там. Он сразу же накинулся на меня с требованием объяснить, что все это значит. Я вкратце рассказал ему, как было дело.
— Да... Боюсь, это может сильно повлиять на настроение мистера Эрнста, — произнес Чарли.
— Ничем не могу помочь.
— Жаль, что все так получилось.
Расставшись с Чарли, я направился в салон, где стоял стол для рулетки. Там сейчас никого не было. Мои промокшие ботинки оставляли грязные следы на дорогом белом ковре. Под золоченой витой лестницей, ведущей в верхний салон, открылась дверь, и из нее вышел Терри Таннер. За ним двигался Рэнди, засунув большие пальцы рук за пояс, на котором висел устрашающего вида кинжал. В приоткрытую дверь я успел разглядеть помещение, где вокруг стола с горкой разноцветных фишек сидело человек пять, играющих в карты.
