Грегори Макдональд - Сын Флетча
– Кто это? Он будет здесь работать?
– Нет. Послушай, Эмери, вот о чем я тебя попрошу. Сооруди в кузове грузовика клетку из стальных решеток. Высотой в девять футов. Брось туда пару охапок сена. Затем загони туда бычка, того паршивца, что научился перелезать через проволочные заграждения. Подгони грузовик к дому и поставь в теньке.
Эмери уже направился к навесу, под которым стоял грузовик.
– Вы слышали утренние новости? – обращался он, похоже, к своим сапогам.
– Нет. Что-нибудь интересное? Эмери развернулся и зашагал к Флетчу.
– Из тюрьмы сбежали преступники. Десять или двенадцать человек. Откуда-то из Миссури. Говорят, они где-то в нашем округе.
– О, конечно. Пресса любит подкидывать подобные известия. Аккурат для того, чтобы напугать лошадей. Между прочим, Эмери, бычка отвезет Кэрри, а я с Джеком поеду в университет Северной Алабамы. Говорю тебе на тот случай, если нас будут спрашивать.
– Не волнуйтесь. – Эмери вновь пошел к навесу. – Я захватил с собой ружье.
Грузовик с Эмери за рулем проехал мимо Флетча, Джека и Лири, когда те шагали к дому.
– Наш третий гость пока на улице, – сказал Флетч Кэрри. – Его фамилия Лири. Я попросил Джека помыть его под шлангом.
Кэрри выглянула в окно:
– Громила. Урод.
– Еще и глупец, – добавил Флетч. Тихим голосом, не отрываясь от готовки, Флетч изложил свой план касательно грузовика, бычка, Лири, Кэрри, легковушки, Джека, Крайгеля и себя. Кэрри не только одобрила, но и похвалила план, уточнив некоторые детали.
Разумеется, они гадали на кофейной гуще.
Выйдя из двери черного хода, Флетч подождал, пока Джек положит шланг на землю, а уж потом протянул ему тарелку яичницы с салом. Джек принялся есть стоя, наслаждаясь солнечными лучами.
Лири, получив от Флетча полную тарелку, сел на траву, мокрый и голый. По его фигуре чувствовалось, что в свое время он занимался тяжелой атлетикой. Об этом говорили его мощные бедра, крепкая задница и большой живот. Кожа его белизной могла соперничать со снегом. Казалось, он всем телом навис над тарелкой.
Он напоминал громадного, безволосого, белого ребенка.
Флетч бросил на землю большой мешок для мусора. Указал на него Джеку:
– Засунь туда всю тюремную одежду и башмаки.
– А что делать с мешком?
– Пока еще не решил. Сюда приедут копы. Чтобы забрать тело Морено.
Джек вскинул голову:
– Только Морено?
– Остальных к тому времени здесь не будет. Между прочим, а куда вы направлялись?
– На юг.
– Куда вы направлялись? – повторил Флетч.
– В Толливер, штат Алабама. Там лагерь. В лесах. Вы знаете, где находится Толливер?
– Да. Вас там ждут?
– Крайгеля ждут.
– Что за лагерь? Бойскаутов?
– Клана. – Джек всматривался в лицо Флетча.
– Клана? А что это такое?
– Если вы этого не знаете, то у вас есть возможность выяснить, что это такое. Я бы хотел, чтобы вы все увидели собственными глазами.
– Я и так знаю. Безупречные, надежные парни.
– Разумеется. С которыми можно пойти на охоту.
– Военизированный лагерь? У них есть духовой оркестр?
– Кстати об этом, могу я взять с собой гитару?
– Несомненно. Они будут петь под нее у костерка. Я захвачу для них коробку зефира.
Джек молча всматривался в лицо Флетча.
– Если ты правая рука Крайгеля, то кто у вас Лири? – продолжил Флетч.
– Телохранитель.
– Телохранитель Крайгеля?
– Да.
Флетч взглянул на большого, голого ребенка, сидевшего на траве. Он вывалил часть яичницы на грудь и теперь пальцами собирал ее обратно в тарелку.
– Вижу, с этим у него получится неплохо. Кому не захочется держаться от него подальше. Он кого-то похитил, потому что мучился от одиночества?
– Думаю, вы правы.
– Так кого же он похитил?
– Девушку-подростка. Он думал, что она согласилась убежать с ним.
– Она придерживалась противоположного мнения?
– Да. И он перевез ее в другой штат.
– Изнасиловал?
– По-моему, он думал, что они занимаются любовью. Он продержал ее три недели в школьном автобусе. Когда он наконец понял, что она его не любит, он отвез девушку в биллиардную и попытался продать.
– Его оскорбили в лучших чувствах.
– Полагаю, и в этом вы правы.
Лири, должно быть, слышал их разговор. Но даже не поднял головы, занятый едой. Вилкой он не пользовался, ему вполне хватало пальцев.
– Можно сказать, что общепринятые нормы для него – тайна за семью печатями.
Наблюдая, как ест Лири, слушая, как характеризует его Джек, Флетч боролся с подкатывающей к горлу тошнотой.
– Сказывается недостаток воспитания.
– Не без этого, – согласился Джек.
– А Морено? – спросил Флетч. – Какова его роль в планах Крайгеля?
– Деньги. У него осталась заначка. Во Флориде.
– Выручка от продажи наркотиков?
– Да.
– Вы намеревались ограбить его?
– Ограбить его? Он нам задолжал. – Джек улыбнулся. – А вот потом мы собирались ограбить его. Узнав, где он прячет денежки.
– Ты, я вижу, умеешь не только играть на гитаре. – Обходя лужи, Флетч направился к коптильне.
– Эй, – крикнул вслед Джек, – а кофе мне не дадут?
– Ты пьешь кофе?
– Конечно.
– Иди в дом. Попроси Кэрри найти одежду для твоих попутчиков. Белую рубашку и брюки для Крайгеля, возможно, и галстук. Рабочую куртку и штаны или комбинезон для Лири. Я не хочу давать ему рубашку.
Джек искоса взглянул на перепачканную грудь Лири.
– Действительно, зачем ему рубашка.
* * *– Извините нас, но вследствие подземных толчков в Калифорнии мы не можем соединиться с указанным вами абонентом. Позвоните, пожалуйста, чуть позже.
– Однако! – Флетч сидел в коптильне, закрыв дверь на задвижку, и смотрел на спутниковый телефон. – Похоже, они привыкли к тому, что Калифорнию трясет, раз ввели в память компьютера такую запись. Сослаться на подземные толчки! Какое хладнокровие! Извините нас. – Флетч передразнил компьютер. – Но Калифорния только что провалилась в океан, и того, кому вы звоните, поглотила земля, вода или огонь, поэтому он не может снять трубку. Хорошего вам настроения! Зря я сразу не позвонил Энди Систу. Еще вчера.
Набирая номер Олстона Чамберса, Флетч испытывал угрызения совести, ибо его звонок разбудил бы не только Олстона, но и всю его семью. Он, однако, умасливал свою совесть рассуждениями о сложившейся на ферме ситуации: мало ему сына, сына Кристел, так еще у него на руках оказались убийца, насильник-похититель и труп в овраге. Он не только помогал беглецам из тюрьмы, но, судя по всему, ему предстояла дальняя дорога неизвестно куда. Да еще Кэрри с радостью согласилась помочь в реализации его плана, рискованность которого во многом определялась достоверностью информации, которую он и хотел получить. Из монолога автоответчика Флетч уяснил, что Олстон и его семья, во всяком случае, не спят. Или они погребены под обломками дома, или сидят рядом с ним на лужайке.
Флетч набирал домашний номер Энди Систа в Виргинии, а перед его мысленным взором проплывала Калифорния, образы друзей, которых он помнил и любил.
Как там они сейчас?
Энди взял трубку после первого гудка.
– Слушаю?
– Энди, что с Калифорнией?
– Подземные толчки. То ли нарастающие, то ли затухающие. Эти сейсмологи говорят на каком-то непонятном мне жаргоне.
– Разрушения большие?
– Вышли из строя многие коммуникационные системы. Поэтому мы ничего не знаем. Толчки начались час тому назад. А где вы находитесь?
– На ферме. И звоню я не из-за Калифорнии.
– Это хорошо, – голос у Энди был грустный. Совсем не такой, как обычно. – Задайте вопрос, на который я могу ответить.
– Энди, ты, похоже, не в себе.
– У меня все хорошо.
– С чего ты такой раздражительный?
– У меня полный порядок.
Отдав многие годы газетам да еще написав книгу, Флетч упорствовал во мнении, что будущее не за электронными средствами массовой информации. Однако, дабы отделаться от части денег (он так и не смог убедить себя, что честно их заслужил), он вложил их в развивающуюся информационную компанию, называющуюся «Глоубел кейбл ньюс».
В свой последний визит в штаб-квартиру компании, три года назад, он выяснил, что после переезда из Вашингтона в виргинскую глубинку площадь занимаемых ее сотрудниками помещений существенно увеличилась. Помимо студий, в просторных залах тянулись ряды рабочих станций, перед дисплеями которых сидели сосредоточенные молодые люди. Появились целые отделы врачей, работающих журналистами, юристов, работающих журналистами, докторов различных наук, работающих журналистами, спортсменов, работающих журналистами. Друг с другом они, похоже, не разговаривали. Везде висели таблички «НЕ КУРИТЬ», никто не сплевывал жевательный табак или жвачку на пол. Штаб-квартира напоминала оздоровительный курорт, с тренерами, гандбольными площадками, пятидесятиметровым плавательным бассейном, саунами, массажными и тренажерными залами. Одна лишь автостоянка занимала многие акры.
