Фридрих Незнанский - Игра на опережение
— Не опоздает? — спросила она.
Телевизионщики в комбинезонах с огромными буквами РТВ уже стояли с камерами, развернув аппаратуру.
Он, широко улыбнувшись, приветственно им помахал. Они улыбнулись в ответ, наведя камеру на хозяина и счастливую мать простого солдата, вызволенного из бандитского плена.
— Сережа, а что там происходит? — спросил Забельский у режиссера, кивнув на чужаков, спешно разматывающих кабели от своей машины с белой тарелкой антенны, на которой было крупно выведено КТВ. Их окружила охрана РТВ, закрывая ладонями камеры и угрожая дубинками.
— Как они сюда попали? Скажи охране, пусть гонят их в шею, я потом разберусь… Только их здесь не хватало. Неужели Корецкий и здесь пронюхал? Невозможно ни жить, ни работать, когда вокруг одни утечки и сливы… — ворчал Григорий Иванович. — Слушай, если я не ошибаюсь, это же Оля Замятина приехала со своей группой?
— Кажется…
— Григорий Иванович! — донесся из группы конкурирующего канала девичий голос. — Это я, Оля! Почему ваши люди не позволяют нам снимать? Боитесь конкуренции?
Стройная, светловолосая девушка, улыбаясь, приветственно махала ему рукой.
— Черт… Точно, она… — вполголоса сказал Забельский и тут же в ответ улыбнулся и замахал ей рукой. — Олечка, здравствуй, милая, я сейчас во всем разберусь… Сейчас же пропустите и не мешайте работать! Просто безобразие, что творится. Мы никогда не боялись конкуренции, мы всегда рады нашим конкурентам, и это наш главный принцип! Черт с ними… — сказал он телережиссеру Сергею. — А то будут потом шуметь. Такое разведут… Пусть снимают. Скажи Кате, пора начинать…
— Все готовы? — спросил Сережа. — Камера!
— Мы ведем прямой репортаж с Внуковского аэродрома, — сказала знакомая всей стране ведущая канала РТВ Света Зиновьева. — Скоро здесь должен приземлиться рейс с Кавказа, на котором прибудет наш солдат, простой русский парень из города Моршанска, освобожденный из плена благодаря усилиям, быть может, самого сегодня обсуждаемого, пусть с разным знаком, общественного и политического деятеля Григория Ивановича Забельского!
Забельский выслушал эту тираду, склонив голову набок, как бы вслушиваясь в то, что впервые о себе услышал.
— Здесь солдата ожидает его мать, Вера Петровна Капустина. По просьбе уже позвонивших нам зрителей мы зададим ей несколько вопросов… Вера Петровна, я понимаю, что вы сейчас испытываете как мать, но, возможно, вы захотите передать всей стране те чувства, что переполняют вас в эту минуту?
— Прямо не знаю… — Пожилая женщина всплакнула и вытерла глаза. Ведущая, утешая, обняла ее за плечи. — А Сережу домой пустят хоть на пару денечков? — спросила она дрогнувшим на «паре денечков» голосом и махнула рукой.
— Товарищ министр обороны! — обратилась в камеру Света. — Вы видите слезы матери, пережившей бессонные ночи после случившегося с ее сыном. От имени нашей передачи, от имени всех наших зрителей, а также сослуживцев Сергея, которые, я уверена, к нам присоединяются, отпустите сына к матери! На самый большой срок, какой только возможно! Или совсем отпустите. Только он сможет ее утешить!
«Ауди» Колобова, стремительно вырвавшуюся на летное поле, Григорий Иванович увидел еще издали. И заподозрил неладное, увидев, как тот машет рукой из окошка. Забельский сделал нетерпеливый знак оператору, чтобы тот увел камеру в сторону.
Машину остановили подбежавшие охранники аэропорта, но Колобов и его телохранители растолкали их.
— Спокойно! Все под контролем, это мои люди! — крикнул издали Забельский, размахивая своим пропуском. — Что случилось? — спросил он у Колобова, отведя его в сторону.
— Этого солдата нет на борту! — сказал тот. — Только что мне передали.
— Как нет?.. — спросил Григорий Иванович, чувствуя, как у него похолодело где-то под диафрагмой. — А деньги? Федя, что значит — его нет?
— Я только что звонил Ансару, — ответил Колобов. — Он сам ничего не понимает. Короче, солдата нет, говорят, он погиб, а деньги у наших инкассаторов они отняли силой.
— Да кто они, ты можешь сказать? Налетчики, бандиты?
— В том-то и дело, что нет… Люди Ансара. Он это сам признал. И просил передать, что весьма сожалеет. Говорит, машина подорвалась на фугасе по дороге в аэропорт. Двое погибли, одна женщина тяжело ранена. Он уточнит, что там случилось, и через какое-то время обязательно вам перезвонит…
— Что я скажу матери и моим телезрителям… — простонал Григорий Иванович.
— Держите себя, в руках… — посоветовал Колобов. — Идите обратно и ждите вместе со всеми. На вашем месте я бы очень огорчился тому обстоятельству, что освобожденный вашими стараниями заложник не прилетел с этим бортом.
— Тогда объясни мне: как и почему здесь же оказались люди с канала Корецкого? — спросил Забельский, вцепившись в плечо своего начальника службы безопасности. — Илья заранее знал, чем это закончится? Уж не он ли-это все организовал, включая убийство солдата?
— Во всяком случае, если это так, он грамотно воспользовался тем, как вы подставились с прямым эфиром… — Колобов вывернул свое плечо из руки шефа. — Не стоило это затевать! А кто и как им это передал, я обязательно узнаю. Идите к камерам! Видите, самолет уже приземляется.
5
— Это становится невозможным, — сказал Олег Бородин Денису. — Хожу в собственном доме как сомнамбула. Или зомби, как сказала бы моя дочь. Боюсь сказать лишнее слово. Какой смысл это продолжать, если вчера вечером и жена и дочь вдруг стали меня расспрашивать: что со мной происходит, отчего я вдруг стал заторможенным и тихо разговариваю? Люся даже решила, правда в шутку, будто меня мучает совесть… Сами понимаете, что им приходит на ум, когда мужик ведет себя неадекватно.
— А те, кто за вами следит, эти вопросы услышали… Вы, надеюсь, ничего им не сказали? — поинтересовался Денис.
— Нет. А что? — спросил Бородин.
— Услышав вопросы вашей жены и дочери о вашем поведении, они должны насторожиться. Выходит, вы что-то знаете…
Они сидели одни в агентстве «Глория», было время обеда, и разговор шел все о том же, что сегодня везде обсуждалось: гибель пленного солдата в Дагестане, которого будто бы выкупил Григорий Забельский и ждал его во Внукове вместе с матерью несчастного.
— А что прикажете делать? — пожал плечами Олег. — Как я им должен что-то объяснить или сказать? Чтобы они тоже ходили по стеночке и не спали ночами? Одного зомби на семью из трех человек, живущих в трехкомнатной квартире, вполне достаточно.
— Пожалуй, я тоже не знаю, — посерьезнел Грязное, набирая номер на своем мобильном. — Раз пошли такие разговоры… Я сейчас проконсультируюсь с генералом Турецким… Алло, Александр Борисович? Это опять я, Денис. Здесь у меня известный вам и общественности Бородин Олег Петрович… Извини, если оторвал и, надеюсь, еще не окончательно надоел, но тут возникла одна проблема…
Он говорил с недовольным Турецким не больше пяти минут.
— Ну, вы все поняли? Александр Борисович советует вам сегодня же найти, будто случайно, эти закладки. Пусть в вашей газете поместят об этом статью, поднимут скандал, а заодно тираж… И чем больше шума, тем естественнее это будет выглядеть.
— Если бы так… — покачал головой Олег. — Но вам не кажется, что я могу тем самым подставить эту женщину, назвавшуюся Катей? Они будут искать тех, кто мог мне сказать, и обязательно выйдут на нее.
Что значит, начитался детективов, подумал Денис. Или насмотрелся… Но что-то здесь есть.
— Она, кстати, до сих пор о себе не напоминала, — продолжал Бородин. — Хотя я ей еще не заплатил ни копейки. Сколько в этих ведомствах берут за утечку, не знаете?
— Не знаю, не брал… — сощурился Денис. — На вашем месте я бы сейчас задумался о безопасности ваших близких. Теперь будут следить и за ними. И могут попытаться что-то от них узнать… Надо бы их предупредить. У вас кто-нибудь сейчас есть дома? Дочка пришла из школы?
— Пожалуй, должны быть обе… — Олег взял трубку его телефона, набрал номер. — Странно, никого… Но жена точно должна быть дома.
Он порывисто вскочил и выбежал из кабинета.
…Люся услышала телефонный звонок, будучи уже в дверях, вернулась, но не успела снять трубку.
— Граждане, побыстрее! — повторял с улицы все тот же голос, усиленный мегафоном. — Ваш дом заминирован и подлежит эвакуации. Возьмите все самое ценное, документы и отойдите за ограждение! Это опасно!
— Ну где ты там! — крикнула Надя уже с лестничной клетки.
— Иду, иду… — Люся выбежала вслед за ней, захлопнула дверь.
Они быстро спустились вниз, отошли вместе со всеми жильцами, как было велено, за сто метров.
— Делать кому-то нечего… — переговаривались соседи. — Наверняка ведь ложное сообщение! Неужели нельзя поймать хулиганов, кто позвонил в милицию?
