Джорджо Щербаненко - Предатели по призванию
– Браунинг вроде побольше будет.
– Вы правы, браунинг весит почти девять килограммов, а этот и на семь не потянет.
Одна за другой он доставал из чемодана обильно смазанные маслом части автомата и собирал их, как в детском конструкторе: ствол, коробка, приклад. На дне под слоем стружки были уложены обоймы. Он взял одну и вставил в гнездо.
– В каждой тридцать патронов – на десять больше, чем в браунинге, и на два – чем в «брене».
Калибр – 7,8 – тоже больше, чем у других систем; Дука вытащил обойму и заглянул в ствол: восемь нарезов, значит, скорость пули не меньше восьмисот метров в секунду.
– Чудо техники – «шкода»! – объяснил он. – Говорят, они теперь только автомобили выпускают, но, видно, оставили себе с прежних времен один военный цех на разбавку. Вот, смотрите, здесь выбито мелкими буквами: «Сделано в Чехословакии». Лучший в мире автомат, его и под плащом можно спрятать, и в руке удобно держать, а бьет не хуже пушки...
– Не стреляйте, доктор Ламберти!
А впрямь иногда хочется открыть стрельбу – благо мишеней вокруг сколько угодно...
Он аккуратно разобрал автомат и сложил части в чемодан, не пытаясь, впрочем, замести следы вторжения. Затем поглядел на свои перепачканные в масле руки и отправился в ванную.
– Маскаранти, я бы кофейку выпил, поищите – там где-нибудь должны быть кофе и кофеварка.
Маскаранти отменно варит кофе. На отмывание рук у него ушло порядочно времени, пришлось даже воспользоваться средством для чистки ванн, и все равно на пальцах остался жирный налет. Он вошел и уселся в том самом углу кухни, где они с Маскаранти решали кроссворды, пока девица спала, а теперь Маскаранти вертел тут ручку доисторической кофемолки.
– У кого вы покупаете этот кофе? – спросил он. – Ну погодите, я до него доберусь и прикрою его лавочку.
– Это личный поставщик вашего начальника, синьора Карруа.
Вот еще одно преимущество статуса врача в прошлом и безработного в настоящем: все поставщики Карруа – бакалейщик, мясник, колбасник – автоматически становились и его поставщиками. Лоренце, когда он отбывал срок, довольно было только позвонить и заказать все, что нужно. Как прикажете это называть?
Одолжением, дружеским жестом, благотворительностью? Лоренца звонила и заказывала, никак это не называя.
– Синьор Карруа разбирается только в своей работе и больше ни в чем, – уверенно заявил Маскаранти.
Раскаты грома стали глуше, гроза удалялась; в тишине уютно и добродушно поскрипывала кофемолка, навевая воспоминания о старых кухнях с камином. Дука развалился на стуле и смотрел, как под кофеваркой-"неаполитанкой" синеет неподвижное пламя, придя на смену красноватому, весело бормочущему огню очага.
– Допустим, во всем, что она мне наболтала, была лишь крупица правды, – размышлял Дука, созерцая свой воображаемый камин в таком приятном послегрозовом затишье.
Маскаранти поднялся с кофемолкой в руках.
– Ну, я совсем рехнулся – поставил на плиту «неаполитанку» без кофе. – Он помотал головой, выключил газ и стал ждать, пока кофемолка немного остынет.
– Итак, допустим, эта девица поведала мне лишь малую толику правды, – повторил Дука.
– Допустим, – кивнул Маскаранти.
– Она сказала, что одна из миланских мясных лавок ее жениха находится з двух шагах отсюда, на улице Плинио; так или иначе, сегодня вечером она пришла сюда пешком.
Маскаранти развинтил кофемолку, всыпал в фильтр смолотый кофе, зажег газ и снова поставил на плиту «неаполитанку».
– Вполне возможно, – изрек он наконец.
– Да, предположим, что это так. Она пришла с чемоданом. Значит, чемодан был спрятан в лавке, и в конце рабочего дня она захватила его с собой.
– Не исключено, – сказал Маскаранти. – Хотя она могла выйти из лавки и без чемодана, а потом зайти за ним в какое-нибудь другое место.
Нет, не надо усложнять, подумал Дука, иначе запутаешься.
– Маловероятно. Прежде всего это «другое место» непременно должно находиться где-то на полпути между лавкой и моим домом. К тому же это должно быть надежное место: такой багаж не оставишь в камере хранения, в баре или у случайных знакомых. И было бы странно, что именно такое надежное место расположено между лавкой и моим домом.
Не сводя глаз с кофеварки, Маскаранти сперва кивнул, но тут же возразил:
– Если чемодан был в лавке, тогда мясник, ее женишок, должен знать, что в нем, ведь не могла же она держать там чемодан втайне от жениха?
– Я думал об этом, – сказал Дука. – Вообще-то женщина, когда ей надо, может спрятать фотографию любовника в бумажнике мужа, но по возможности постарается этого избежать. А потом, вполне вероятно, что мясник и был в курсе. – Дука открыл окно – гроза окончательно прошла, только дождь еще лил – и вдохнул запах бетона, смешанный с ароматами помойки, слава Богу, чуть-чуть все-таки посвежело; он опять уселся на место. – Предположим, что жених, мясник то есть, знал, что именно находится в чемодане. – Дука прикрыл глаза и представил себе, как из газовой плиты сыплются искорки, уходя в дымоход старинного камина. – Более того, он сам поручил невесте доставить сюда автомат. Кому придет в голову, что в чемоданчике, который принесла девица, спрятано оружие! Они специально выбрали для хранения квартиру медика – честного, хоть и с несколько подмоченной репутацией, – а в удобный момент за чемоданом кто-нибудь явится.
Маскаранти на секунду прекратил кивать, чтобы разлить кофе по чашкам, а потом снова закивал и полез за сахарницей.
– Маскаранти, а вам было слышно, что она говорила?
– Да, я подслушивал, но не подглядывал. – Он многозначительно улыбнулся. – Она говорила, что ее жених нажил сотни миллионов на торговле мясом, которое завозил в свои лавки, не платя пошлины. – Жаль, что Маскаранти выключил гаэ, ко ничего не поделаешь. – Неужели на одной пошлине можно выручить столько денег? Мне не верится, а вам?
– И мне.
– Вот контрабанда – другое дело, тут, пожалуй, перспектив побольше.
Маскаранти кивнул и поставил перед ним чашечку кофе и сахарницу.
– Как, по-вашему, это боевое оружие? – Он положил сахар, помешал в чашке ложечкой и выжидательно глянул на Маскаранти.
Маскаранти тоже насыпал и размешал сахар под мерное, задумчивое тиканье курицы-будильника в ночной тишине.
– Нет. – Он отхлебнул кофе и неодобрительно покачал головой. – Вообще-то даже скалка может стать боевым оружием, но в настоящую атаку с такими автоматами не ходят, скорее, они служат для вылазок коммандос.
– Или для чего-нибудь подобного, скажем, для вооруженных ограблений, – заметил Дука и тоже отхлебнул из чашки. – Не расстраивайтесь, ночью вредно пить слишком крепкий.
Он встал, прошелся по квартире, открыл везде окна; в спальне Лоренцы баночка с пустышками Сары до сих пор стоит открытая: вот стыд, вечно он забывает сестрины наказы! Он прикрыл баночку крышкой, потом занялся поисками сигарет, нашел пачку отечественных в кармане пиджака в прихожей и вернулся в кухню. Маскаранти старательно мыл кофейные чашечки.
– А может, это образец? – предположил Дука, усаживаясь у него за спиной. – Скажем, кто-то желает закупить оптом партию: пожалуйста, открываем чемоданчик, показываем товар – последняя модель и цена вполне доступная.
Маскаранти вытер руки полотенцем, висевшим над раковиной.
– Посредничество в подпольной торговле оружием, – квалифицировал он.
– Может быть, – рассеянно отозвался Дука. – Может быть, но это не главное.
Зазвонил телефон. Дука встал, вышел в прихожую, выслушал отчет вице бригадира Морини – много времени это не заняло, Морини не бог весть какой рассказчик; подробности страшной гибели Сильвано и его спутницы, которых ослепили фарами, изрешетили пулями и утопили в канале, прежде чем они успели что-либо понять, он изложил крайне сухо, отчего происшествие выглядело еще ужаснее, причем в тоне Морини явственно слышалось: «Ваша честь может не утруждать себя ответом». Повесив трубку, Дука несколько минут стоял возле телефона, и по лицу его пробегала дрожь омерзения.
9
После грозы небо – да-да, и в Милане есть небо – стало голубей, чем над Монте-Роза (за крышами, балконами, террасами даже просматривались снежные вершины). Служитель бензоколонки, возле которой остановился Маскаранти на площади Республики, был в небесно-голубом комбинезоне и работал быстро и четко; газет он не читал и ни о чем не ведал: в Милане люди умирают каждую ночь и каждый день по самым разным причинам, начиная от бронхиальной астмы и кончая расстрелом из пулемета на Рипа-Тичинезе, разве может он всех оплакивать; на его бензоколонку никто не нападал, и вообще он человек мирный, нормальный и всем довольный. Стоя под ярким вешним солнцем, заливающим геометрически правильные газоны, Дука Ламберти глядел на счетчик бензоколонки. Между тем девица в красном рединготе лежала на столе морга уже без редингота, а в соседнем отсеке пребывал ее незадачливый спутник, хотя такому мирному и всем довольному человеку, как служитель бензоколонки, это совершенно безразлично.
