Наталья Никольская - Все на мою голову. Умереть и не встать
Что в-третьих, я пока не стала говорить. Еще не знала, нужно ли это будет вообще.
— Поля, а как же я останусь одна? — Ольгин голос задрожал. — Я же с ума сойду!
Сестра уже глотала слезы, уже заламывала руки, и я знала, что все это может перерасти в грандиозный спектакль. Но с другой стороны, я все же побаивалась за нее. Тем более что она тут с детьми… А в случае серьезного столкновения от Ольги толку мало. Шарики быстро закрутились в моей голове.
— Так, знаешь что? — решительно заявила я, услышав первый всхлип. — Будете пока жить с Галиной. Дом у нее большой, места всем хватит, а вдвоем вам все-таки не так страшно будет. Галя, ты не возражаешь?
— Нет, что ты! — ответила Галька. — Вдвоем и в самом деле лучше. А то я даже спать сегодня одна боялась. Прямо сегодня и переходите ко мне.
— А ты, Поля? — посмотрела на меня Ольга.
— А что я? Я-то не боюсь одна ночевать! Так, сегодня дети уже спят, так что лучше, Галя, ты у нас переночуй. На моем диване. А завтра к тебе перейдете. А мне даже и ночевать не стоит оставаться. Я, пожалуй, прямо сегодня поеду, чтобы время не терять.
— Отлично! — обрадовалась Галина. — Мы, если что, можем Петровича попросить с нами остаться. Он только рад будет.
— Ох, смотрите, — засмеявшись, погрозила я им пальцем. — Петрович — мужик не такой уж старый. Доведете его до греха!
Девчата расхохотались вслед за мной.
— Поля, а как же ты сейчас поедешь? — испуганно спросила Ольга. — Ведь уже темно. Ты не боишься?
— Нет, не боюсь. Я сейчас посижу, покурю, потом занесу вам ключи и поеду. На машине минут за двадцать доберусь.
— Есть захочешь — в холодильнике все найдешь. И в шкафу, — крикнула мне Галька на пороге.
— Да не буду я есть! — отмахнулась я. — Скоро поеду. Ступайте.
Они ушли, снова закатившись смехом. Их переливы еще долгое время разносились по пустынной улице, видимо, они остановились возле калитки пошептаться о чем-то чисто женском.
Я посидела еще немного, покурила и решила ехать, пока не наступила ночь. Зашла на нашу дачу, надавала Ольге указаний, после чего внимательно посмотрела на бутылку рома, гадая, спрятать ее или нет. Все-таки я решила этого не делать, чтобы не травмировать нежную душу сестры. А то еще инсульт с ней случится. После этого с чистой совестью двинула в Тарасов. Жора, думаю, будет несказанно рад меня видеть!
ГЛАВА 3
ОЛЬГА
Ох, как не хотелось мне отпускать в город Полину! Сами подумайте — пережить такое потрясение и остаться одной! Но Полина меня, конечно, даже слушать не станет… Хорошо хоть, что мы остаемся вместе с Галиной.
Я поблагодарила бабу Клаву за то, что она посидела с детьми, и та ушла домой. Дети безмятежно спали.
После Полининого отъезда первое, что я сделала — это проверила, не увезла ли она с собой бутылку такого замечательного рома? Оказалось, что нет. Более того, она ее даже не спрятала! Ура! Нет, определенно хорошо иметь сестру. Да еще такую забывчивую.
Надо же, какой вкусный напиток! Даже и не подумаешь сперва. Отныне я решила покупать только ром. Он и для здоровья полезен. А кто всегда говорит, что здоровье — самое главное в жизни? Разве не Полина? Поэтому пусть только попробует сказать мне что-нибудь, увидев, что бутылка опустела на двести… нет, уже на триста граммов. Черт, что же он так быстро кончается?
Все, хватит. Слегка дрожащими руками я закрыла бутылку, тихонько поставила ее на место и пошла спать. Я так боялась спать со сломанной дверью, ой, ужас!
Вдвоем с Галиной мы кое-как и аккуратно прислонили дверь к косяку. Но все равно она держалась на честном слове. Я все время тряслась в постели, ворочалась в ужасе, представляя, как к нам могут ворваться вооруженные бандиты. Нет, хватит издеваться над собой! Так я никогда не усну.
Помучившись около часа, я встала и крадучись прошла в кухню. Пошарив в темноте по полке, на которую я поставила бутылку рома, я не обнаружила ее. Я потрогала другую полку и вдруг услышала грохот. Ополоумев от страха, я присела, потом вскочила, закричав дурным голосом, и кинулась искать выключатель. Его я, конечно, не нашла, зато умудрилась нащупать на столе спички.
Чиркая ими, с четвертого раза я смогла все-таки зажечь одну. И тут вспыхнул свет. Я подняла голову. В дверях, щурясь, стояла Галина.
— Что случилось? — удивленно спросила она.
— Ничего, — ответила я, потирая ушибленную голову, которой совершенно случайно стукнулась об угол буфета. — Пить захотелось…
На полу лежала бутылка рома. Я поскорее схватила ее. Благодарение богу, она не разбилась. Умеют же делать крепкую тару! Странно, как она могла упасть? Неужели стояла на краю? Мне казалось, что я поставила ее очень аккуратно…
А дверь… Дверь тоже лежала на полу. Но ведь не я же ее повалила? Я не слон все-таки… Что же она, от грохота упала?
Я на корточках допрыгала до нее и стала приставлять обратно. Дверь валилась на меня. Наконец, мне удалось поставить ее как-то боком. Толку от такой защиты не было никакой, но теперь хоть она не падала…
— Ну ты ложись, — в замешательстве проговорила Галина. — Я нужна тебе?
— Нет-нет, что ты! — замахала я руками. — Иди спи!
Галина поудивлялась еще немного и пошла спать.
Я стала открывать бутылку. Сначала я честно хотела сделать из нее три глотка, но теперь… Сами представьте, какие кошмары творятся вокруг меня! Просто с ума сойти можно! Бог с ней, с Полиной, она, может, и не заметит, что содержимое бутылки уменьшилось… На сколько же оно уменьшилось? Я просмотрела бутылку на свет. Эх ты, оно уменьшилось наполовину. Ну и ладно! Может, Полина вообще забудет про нее? А если и не забудет, то что такого? Скажу, разбила совершенно случайно. Кто проверит?
Поэтому я решительно отхлебнула еще три глотка и пошла спать. Теперь я уснула быстро.
Наутро мы собрались идти к Галине. У нее все же больше места. Перетащили вещи и сели пить чай во дворе. Дети еще спали, мы решили не будить их. Проснутся — тогда перейдут к нам. Тут идти-то всего два дома!
Послышался стук в калитку.
— Открыто! — крикнула Галина.
На пороге возникла высокая, сгорбленная фигура дяди Коли Петровича. Вообще-то его зовут Николай Петрович, но все звали его кто Петрович, кто дядя Коля. Он работал у нас в поселке и сторожем, и электриком, и даже получал за это какую-то небольшую зарплату. А вообще был мастер золотые руки, и все давно забыли о его профессии электрика, постоянно прося починить то одно, то другое.
— Утро доброе! — поприветствовал он нас.
— Доброе, — заулыбалась Галина. — Садись, дядь Коль, сейчас чай пить будем.
Она налила ему чаю и намазала маслом батон. Старик задумчиво дул на чай.
— Дядь Коль, а у нас ведь просьба к тебе, — проговорила Галька, с улыбкой глядя на старика.
— Чего такое?
— Дверь Ольге не починишь?
— Да отчего ж не починю? Вот только чай попью. Чай у тебя, Галочка, просто изумительный. А что с дверью-то?
— С дверью? — Я замялась. — Да так… просто Полина в нее не вписалась, — свалила я всю вину на сестру. А что теперь? Это ж в целях конспирации! Не хотелось, чтоб соседи знали о моих злоключениях.
Попив чаю, мы отправились ко мне.
— Да уж, это как же нужно не вписаться, чтобы такую дверь разворотить? — качая головой, прокряхтел Петрович. — Полинка-то вроде ловкая дамочка…
— Ну, с ней тоже всяко бывает, — ответила я.
Мне стало обидно. Полина, выходит, ловкая, а я нет?
Петрович попросил молоток и гвозди и, ворча что-то себе под нос, принялся за работу.
— Прямо не знаю, что бы я без него делала! — проговорила Галина. — Заботится постоянно, все, что ни попрошу, для меня делает! И денег почти никогда с меня не берет, отказывается. Нальешь ему когда стопарик — он и рад. Побольше бы таких людей!
— У него что же, совсем никого нет?
— Нет, — склоняясь ко мне, шепотом ответила Галина. — Жена померла давно. А детей у них не было. С тех пор он один. И в город переезжать не хочет. К людям, говорит, здешним привык давно. Живет на то, что ему дадут за работу. Пенсия-то грошовая!
— Да уж, — протянула я. — Как жалко мне таких людей. Работают-работают всю жизнь, а к старости никому не нужны…
Я посмотрела на лицо Петровича, в его добрые, усталые, выцветшие глаза, и у меня чуть слезы не полились. Конечно, ему очень одиноко, вот и помогает Галине. Может, он в ней видит свою дочь, которой у него никогда не было?
Дверь он починил довольно быстро. Выпив еще одну чашку чаю, собрался уходить. Я быстро полезла в сумку и протянула ему деньги. Петрович сморщился.
— Спрячь, Олюшка, — сказал он, отодвигая мою руку. — Не нужно. Не позорь меня.
— Но почему, дядя Коля? — удивленно воскликнула я.
— Не нужно, — повторил старик. — Я ж к вам со всей душой!
— Спасибо, дядя Коля! — с благодарностью ответила я. — Давайте тогда я вас знаете чем угощу? Вот!
