Светлана Бестужева-Лада - Оксюморон
Две Лялечкины предшественницы, отдам им должное, на эти нищенские квадратные метры не посягали, уходили благородно — только, правда, со всем движимым имуществом, включая мебель. Тут, похоже, дело обстояло иначе. Бедный Стас! Эта прелестная щучка, кажется, собирается вышвырнуть его из его же собственного дома. Очень удачно получилось, что мы сегодня встретились.
— В принципе у меня квартира есть, — продолжила Лялечка, отпивая маленькими глоточками свой мартини. — Геночка… Геннадий Анатольевич мне ее купил. Нормальную квартиру в нормальном доме, а не собачью конуру с совмещенными удобствами. Пока он сам там живет, но именно сегодня…
— Если у вас уже есть квартира, зачем еще что-то разменивать?
— По-вашему, я не заслуживаю компенсации за три года брака?
Я проглотила все малоприличные слова, которые вертелись у меня на языке, и постаралась вернуть разговор к тому месту, с которого он начался.
— Значит, вашего любовника в квартире не оказалось?
— Да. Он там ночевал, я знаю. Потом ушел по делам и должен был через два часа вернуться.
— И не вернулся?
— Не вернулся и не отвечает на телефонные звонки. А я не люблю, когда срываются мои планы. Как раз сегодня я должна была оставить мужу записку и переехать. И теперь сижу, как дура, на чемоданах. Записку, конечно, пришлось порвать.
— Может быть, у него просто не в порядке телефон? — предположила я. — И он как раз сейчас ждет вас в вашей квартире?
— А ведь действительно… Наверное, я зря запаниковала, — медленно произнесла Лялечка. — Может быть, съездить? Это совсем недалеко.
— Можем поехать на моей машине, — предложила я, спеша закрепить успех. — Потом вернетесь сюда за своей, то есть я вас сюда привезу. Или останетесь с вашим Геннадием Анатольевичем.
Нехорошо, конечно, внушать девушке заведомо несбыточные мечты, но мне хотелось узнать как можно больше подробностей. Не для себя — ради Стаса и, в конце концов, ради дела. Иначе об этом таинственном убиенном вообще неизвестно когда что-нибудь выяснится.
— Хорошо, — согласилась Лялечка, жестом подзывая официанта. — Поехали. Только…
— Что-нибудь не так?
— Если Гена будет дома, не нужно, чтобы он вас видел. Он мне сто раз говорил, чтобы я в эту квартиру никого не водила. Глупо, правда?
— Да нет. Почему же?
— Роскошная квартира — и никто ее не видел?!! Это как же себя нужно не уважать, чтобы скрывать нормальный уровень жизни….
— Действительно, — согласилась я. — Уважать себя нужно обязательно. Куда поедем?
— На Мосфильмовскую, — ответила Лялечка. — Жилой комплекс Воробьевы Горы.
— Знаете?
В ее голосе прозвучала скромная гордость человека, сопричастного к созданию некоего шедевра. Или даже лично его создавшего. Увы, про этот жилой комплекс я ровным счетом ничего не слышала. Этих элитных новостроек в Москве развелось столько, что не всякий компьютер запомнит.
— Найдем, — с уверенностью сказала я. — Думаю, на Мосфильмовской не так уж много новых жилых комплексов.
— Такой вообще один. Три башни — этажей по пятьдесят. И еще четыре дома пониже. Моя квартира — в средней башне. Тридцать пятый этаж. Вообще-то там есть специальные смотровые площадки — это самая высокая точка Москвы. Вид — дух захватывает. Только я высоты боюсь. Поэтому была на этой площадке только один раз, месяца два тому назад, когда Гена купил эту квартиру…
«А если лифт сломается?» — мелькнула у меня мысль.
— Но документ о том, что это — моя квартира, постоянно ношу с собой, — с какой-то детской гордостью сказала Лялечка. — Наконец-то у меня есть свой дом! Вот разведусь, пропишусь здесь и займусь обустройством на свой вкус. Кстати, я на самом деле не собираюсь отнимать у Стаса полквартиры, просто хочу, чтобы он зависел от меня. Пусть понервничает.
Умная девочка! Интересно, как она намерена строить свою жизнь после прописки в вожделенных апартаментах? Захочет яхту? Или загородный особняк? Впрочем, ее проблемы, точнее, проблемы того, кто эти ее желания будет реализовывать. Стас действительно не вписывался в такую картину светлого будущего.
— Это вообще-то не просто квартира, — продолжала развивать свою мысль Лялечка, пока мы ехали по уже практически ночному городу. — Это — квартира-студия. В принципе, нормальное жилье. Да вы сами увидите.
И я увидела. То есть я, конечно, догадывалась, что мое собственное однокомнатное жилье — это нечто среднее между хижиной дяди Тома и бараком Обамы. Понимала и то, что подавляющее большинство моих знакомых живет не намного лучше, разве что у некоторых комнат — побольше, а мебель в них — подороже. Но нормальное жилье в понимании таких людей, как Лялечка, воочию узрела впервые.
Даже чувства зависти, как ни странно, не возникло. Было нечто похожее на ощущение посетителя музея и зрителя, наблюдающего на телеэкране картины из иной, «красивой» жизни. Мраморный вестибюль с вышколенными охранниками и бесшумными скоростными лифтами. Лестничная площадка — если можно так назвать уставленный живыми цветами и растениями холл, затянутый травянисто-зеленым ковровым покрытием. Ну, и сама «нормальная квартира», конечно: паркет, мраморные полы с подогревом, красивая и наверняка очень дорогая мебель.
— Интересно, сколько стоит все это удовольствие? — осведомилась я.
Лялечка коротко взглянула на меня и пожала плечами. Но промелькнувшую в ее хорошенькой головке мысль я успела ухватить: «Миллиона три долларов, дорогая, или побольше. Вот так!»
Как и следовало ожидать, никого в квартире не было. И то оживление, с которым Лялечка ехала сюда, сдулось, точно воздушный шарик. Не снимая сапожек на высоченных каблуках-шпильках, она прошла через огромную гостиную в помещение, изображавшее кухню и открыла бар, расположенный за стойкой. Количество разнообразных бутылок там тоже поражало воображение, но Лялечка взяла наполовину опорожненную «Мартини». Разумеется, итальянский. И плеснула щедрой рукой в высокий бокал.
— Вам налить? — осведомилась она через плечо.
— Я за рулем, — напомнила я.
Нет, не хотела бы я жить в таких хоромах, хотя моей мамочке наверняка бы тут понравилось. Интересно, откуда Геннадий Анатольевич, мир его праху, набрал денег на все это великолепие?
— Так поедем обратно? Или вы будете ждать своего… друга здесь?
— Пожалуй, подожду. Правда, дома уже упакованы чемоданы, но это ерунда. Пусть мой дорогой супруг подумает над своим поведением.
— Дело доброе, — согласилась я. — А где жил ваш друг до того, как приобрел эти апартаменты?
— Не знаю, — равнодушно отозвалась Лялечка, играя бокалом. — Мы встречались на квартире его друга, тот как раз уехал на год за границу.
— Ч-ас от часу не легче!
— Адрес друга-то помните?
— Где-то в центре… Да, на Малой Никитской! Там еще антикварный магазин на первом этаже. А подъезд в углу…
Что ж, хоть какая-то информация. Оставалось выяснить совсем немного.
— А кем работал… то есть работает ваш друг?
Выразительное пожатие плечами. Ну, понятно, она выше таких мелочей.
— Он не работал, — снизошла-таки до ответа Лялечка. — У него были какие-то дела… с инвестициями, что ли. Главное, у него были деньги. Всегда.
Кто бы сомневался, что это — главное!
— Так вы собирались сегодня окончательно сюда перебраться? — продолжала я, не давая Лялечке выйти из-под моего мысленного контроля.
— Все получилось как-то нескладно, — почти жалобно отозвалась она, усаживаясь на высокий табурет возле барной стойки. — Три дня назад скончалась моя тетушка, сегодня были похороны. И мой супруг почему-то решил, что должен ехать туда вместе со мной. Я-то хотела быстро отработать номер, забрать вещи и приехать сюда. Нет, приклеился, как…
В общем, пришлось устроить скандал и сбежать. А Гена не появился…
— Может, испугался перспектив совместной жизни?
