Мария Жукова-Гладкова - Виски со сливками
- Человек десять, - сказала я. - Это тех, что я увидела. Может, внутри еще есть.
- В смысле, где внутри? - спросил дядя Саша. - И что они делают?
- Коробки таскают. По двое одну. По виду тяжелые.
- Значит, спиртное грузят?
Я пожала плечами. Как я понимала, если бы это были бутылки, то они бы позвякивали, но звона не было слышно.
- Может, еще раз взглянуть? - предложила я.
- Нет, еще раз не надо, - решил дядя Саша. - Сейчас отойдем подальше. Туда, откуда этот цех не виден. Там и заберемся. Тут место хорошее, чтобы перелезать, но раз погрузка идет - не стоит.
Дядя Саша снова повел наш отряд, потом остановился и спросил у Мариса:
- Ты не помнишь, какой там цех? Ну там, где вьетнамцы? И вообще, ты хоть одного днем видел?
- Нет, - Марис покачал головой. - И не видел, и не помню. У меня же нет плана завода, но дикеро-водочный, по-моему, с другой стороны расположен, а директорский кабинет - прямо над ним. Вот сейчас мы как раз к этому цеху подойдем.
Мы опять остановились под густыми тополиными кронами, прислушались. Никаких звуков не раздавалось.
- Так, Наташа, опять тебя поднимаем. Осмотрись.
Во дворе с этой стороны было пусто. Валялись пустые ящики, какие-то канистры, осколки стекла, куски проволоки, металлическая стружка. В общем, типичный заводской двор. По находящимся там предметам и не поймешь, что производят на заводе. Если это вообще можно понять, даже пройдясь по территории. Метрах в двадцати от того места, где стояли мы, только с другой стороны забора, располагался какой-то сарай. Между ним и забором было около метра. Рядом с сараем стояла огромная цистерна.
Я сообщила об увиденном, и полковник принял решение продвинуться на двадцать пять метров влево и перелезать между сараем и цистерной, чтобы в случае возникновения непредвиденных обстоятельств мы могли спрятаться или за сараем, или за цистерной. Так мы и сделали, зацепив альпинистский крюк и спустившись по припасенной веревке. Процедура не отняла много времени.
Какое-то время мы стояли за сараем, прислушиваясь, потом дядя Саша выглянул с одной стороны, Марис - с другой. Никого не было. Отсюда даже вьетнамцев не было слышно.
Шулманис напомнил, что в ликеро-водочном цеху должна быть своя охрана.
- Спят, наверное, - высказал свое мнение Дядя Саша.
Я с ним согласилась.
Дядя Саша осматривался, решал, как действовать дальше.
- Куда теперь? - прошептала я.
- Сейчас попробуем все двери на этой стороне. Может, какую-то и не закрыли. Или закрыли плохо. Зайдем, осмотримся - и там как-нибудь проберемся на третий этаж. Марис, точно помнишь, как к директорскому кабинету идти?
Шулманис кивнул.
- Эти точно не в ликеро-водочный? - Дядя Саша кивнул, показывая на интересовавшие его двери.
- Да вроде бы нет, - ответил Марис. - Он дальше должен быть.
Мы перебежали через двор и кинулись к трем различным дверям. Я не сомневалась, что и у полковника, и у журналиста имеются какие-нибудь отмычки или еще какие-то приспособления для несанкционированного открывания дверей, но для начала все равно надо было попробовать, заперты ли они.
Та, к которой подбежал Марис, вообще держалась на соплях. Мужчины без труда открыли ее, она предательски скрипнула, но нас все равно никто не слышал. Мы оказались в цеху, где нам впервые за вечер пришлось воспользоваться фонариком, прихваченным дядей Сашей. Это был склад продуктов питания. Судя по коробкам, расставленным вдоль стен от пола до потолка, здесь хранились растительное масло, кетчупы, крупа и все в таком роде. Видимо, хозяева не считали нужным хорошо запирать двери, думая, что дедушки при въезде на территорию завода сквозь ворота достаточно, а народ через забор за подобной продукцией не полезет. В принципе и забор был вы-соковат, чтобы перебираться без вспомогательных средств. За водкой еще можно было бы поднапрячься (не мне, нашему человеку, страшно желающему выпить, но не имеющему для этого нужных средств и возможности заработать), но за маслом и гречей? Вряд ли.
Мы быстро преодолели цех. Дверь, ведущая в него, была заперта на ключ снаружи, но справиться с этим замком для дяди Саши труда не составило.
- Запоминайте дорогу, - шепнул он нам на ходу, - чтобы потом быстро этот цех найти.
Мы с Марисом кивнули. Теперь путь указывал Шулманис. Он очень быстро сориентировался. Не прошло и пяти минут с нашего появления на заводе, как мы уже находились в приемной директора.
- Наташа, стол секретарши - твой,- сказал Никитин. - А мы с Марисом займемся кабинетом.
Я кивнула. Мужчины скрылись за обитой черной кожей дверью, а я включила настольную лампу и принялась за изучение содержимого ящиков. Как я поняла, этой девушке на работе делать было особо нечего: в верхнем ящике я нашла два номера "Лизы", один "Космополитена" и вырезки из каких-то изданий, посвященные вязанию. Само вязание находилось во втором ящике, в третьем "проживали" банка кофе, коробочка с пакетиками чая, банка с сахаром, открытая пачка печенья и початая банка варенья. Ничего относящегося к секретарской работе я там не нашла (к тому, что по моим представлениям должно бы относиться к секретарской работе). Может, и в самом деле податься в секретари-референты?
Закончив со столом, я осмотрелась в приемной. Сбоку от основного стола с телефоном старой модели (еще с круглым диском!), на отдельной тумбочке стоял факс, возможно, с которого Рута (или кто-то по ее просьбе) посылала Марису послание в Ригу. Дальше был еще один столик с пишущей машинкой. Здесь не имелось даже компьютера! В офисах, где мне приходилось бывать, дело обстояло несколько по-иному... Правда, я посещала только места работы своих спонсоров и их приятелей, считавших своим долгом выпендриться друг перед другом. Там, наоборот, было слишком много наворотов, вот только у моего предыдущего, пожалуй, все было к месту и по делу... Ничего лишнего, да и оформлено было со вкусом...
В столе, на котором стояла машинка, не было ничего интересного: бумага, копирка, запасные ленты. Осталась "стенка". В шкафу для одежды оказались подшивки: письма и какие-то бумаги.
Я взяла верхнюю и отправилась к лампе, чтобы поглядеть, что за переписку ведет товарищ директор металлопрокатного завода, ставшего многопрофильным. Я не успела прочитать ни одного: двор за окном осветили мощные фары автомашины.
Меня как током дернуло. Я тут же захлопнула папку, выключила лампу и кинулась в директорский кабинет. Там окна были зашторены и мужчины спокойно продолжали заниматься разбором бумаг, даже не подозревая, что во двор приехали гости (или хозяева). Дядя Саша периодически опускал какие-то бумаги в свою сумку, Марис отправлял их в огромный карман, пришитый с внутренней стороны его летней курточки,- наверное, специально приспособленный для таких операций.
На меня в первый момент даже не обратили внимания, так они были увлечены своим делом. Чувствовалось: люди в своей стихии. А что вы хотите? Криминальный репортер собирает материал, полковник КГБ (ФСБ) - компромат. Спелись на почве общих интересов. И где только они его использовать собираются? Называется: ищем пропавшую девушку.
- Во дворе кто-то есть, - прошептала я.
- Кто? - спросил дядя Саша, проглядывая какую-то бумагу.
- Машина приехала.
- Выгляни в окно, будь другом, - велел Марис, засовывая очередную бумагу в бездонный карман.
Я отодвинула штору и посмотрела во двор. Сарай и цистерна, между которыми мы приземлялись, находились справа, вообще-то я видела только цистерну, сарай оказался, так сказать, за кадром, то есть пути отхода оставались для нас открытыми. Во дворе стоял фургон с открытым задним бортом, недалеко остановилась "тойота", от которой двое мужчин шли к зданию. Их лица находились в тени, так что рассмотреть их я не смогла. Внутри фургона стояли ящики с бутылками.
Вот и ликеро-водочный цех. Вернее, цех грузинских вин питерского розлива. Я сообщила Марису и дяде Саша об увиденном и высказала мнение, что неплохо бы им побыстрее свернуть бурную деятельность. В ответ дядя Саша заметил, что сейчас как раз лучше и не бежать через двор, а то могут заметить непрошеных гостей и принять не очень вежливо.
- А с какой стороны они подъехали? - обратился ко мне Марис, не отрывая взгляда от бумаг. - От сарая, где мы лезли или...
Я тут же представила приближающийся свет фар и заявила, что с противоположной.
- Ну, в общем, тогда можно и двинуть, - заметил Марис. - Или подождем среди продуктов. Мне еще минуты три надо. А у вас как дела, Александр Петрович?
- Почти закончил.
Мне велели скрыть следы моего присутствия в приемной. Наверное, излишним будет упомянуть, что мы все работали в тонких перчатках, чтобы, не дай Бог, не оставить отпечатков пальцев. Перчатки имелись и у Мариса, и у дяди Саши (как необходимые по работе предметы), со мной, естественно, поделились.
Я быстро убрала папку с письмами на место. Вскоре из директорского кабинета показались Марис с Никитиным, закрыли его, закрыли приемную, выглянули на улицу, оценили обстановку, и мы все вместе отправились вниз.
