Диля Еникеева - Все леди делают это
— Ох, как Алиска отхерачит Маргошку!
— Какую сплетню Марго донесла до Самсоныча на сей раз? поинтересовалась любовница.
— Алиса девка нервная, задроченная на своей внешности, а старый перец пару раз прошелся как раз в тему. Марго напела ему, будто Алиска на недавнем выпивоне была готова снять трусы перед главредом и хвасталась, что была победительницей конкурса блядей, всеми способами намекала на повышение. А Змей Горыныч не любит, когда что-то делается в обход его персоны. Алиска сразу вычислила, кто ему донес. Всыплет она Марго по первое число, как пить дать.
— Пошли посмотрим, — оживилась Наташа, и любовники устремились вслед за разъяренной Алевтиной.
Та влетела в комнату, где сидела Марго, и с размаху влепила кляузнице увесистую пощечину, сопроводив расправу объяснением:
— Грязная интриганка! Завидуешь мне, швабра на ножках, и потому решила исподтишка напакостить! Да, я и в самом деле была победительницей конкурса красоты, а ты можешь выиграть лишь приз на конкурсе уродин.
Не ограничившись оплеухой, Алевтина одним движением смахнула со стола ненавистной кляузницы все, что там было, тяжелый степлер угодил в подбородок Марго и рассек кожу до крови. Та вскрикнула и зажала рану рукой, но мстительницу это не разжалобило.
— В следующий раз я тебе всю рожу расквашу, — пообещала она. — Хотя страшнее ты вряд ли станешь, потому что больше некуда. Еще раз откроешь свой поганый рот, пеняй на себя. Я не шучу, гадина.
* * *…Тщеславная мадам Бобкова не сдалась, свято уверовав, что создала шедевры и напишет еще немало романов, которые ждет ошеломляющий успех, и атаковала следующую тройку в рейтинге наиболее крупных издательств. И тоже получила категорический отказ.
— Все это сто раз писано-переписано, — без обиняков заявили ей в одном издательстве. — Литературы подобного качества мы издаем немало.
— Почему же вы печатаете всякую макулатуру, а меня не хотите? возмутилась госпожа Бобкова.
— Потому что это мировые бестселлеры, а вы даже не имеете понятия, о чем пишете.
— Мои романы гораздо лучше вашей литературной помойки! — заклеймила она несговорчивых издателей. — Вы еще обо мне услышите! Локти потом будете кусать, что не оценили мой талант! На колени передо мной встанете, чтобы я принесла вам рукопись, а я назло не дам!
Ее собеседники мысленно крутили пальцем, у виска — что взять с чокнутой бабы?!
— Вы кто по профессии? — осторожно спросил ее главный редактор солидного издательства, слегка побаиваясь — а вдруг невинный вопрос спровоцирует посетительницу на неадекватный поступок, дамочка явно психически неуравновешенная.
— Не ваше дело! — отрезала та. Главред сделал для себя вывод: даже если бы она написала замечательные романы, с ней нельзя иметь дела — хлопот не оберешься. Автор и издательство должны вместе тащить упряжку. Разумеется, каждый хочет перетянуть одеяло на себя: первому нужен гонорар побольше, а вторая сторона пытается сэкономить. Одно дело, когда писатель известный и его книги востребованы, тогда прибыль покрывает расходы. Можно и гонорар заплатить, предварительно поторговавшись, чтобы и издательство не осталось внакладе, и творцу произведения что-то перепало, иначе его перекупят конкуренты. Но если автор непредсказуем, как эта взбалмошная дамочка, то с ним лучше не связываться: заработаешь ли на книгах — еще вопрос, а вот то, что поимеешь проблемы, — без вопросов.
В данном случае дело было не только в том, что имя В. В. Бобковой неизвестно читателям, — печатают не только маститых, но и начинающих — а вдруг их произведения понравятся? Тут уж как повезет. Читательские вкусы, с одной стороны, известны, а с другой — непредсказуемы. Бывает, что роман написан грамотно, и сюжет вроде бы хорош, и герои симпатичны, а вот спросом не пользуется. Случается и наоборот — ничего особенного, по крайней мере на взгляд профессионалов, в произведениях автора нет, но их покупают, тиражи неуклонно растут. Вот и угадай — станет ли начинающий писатель известным или после неуспеха первых книг пополнит ряды тех, кого не покупают, а потому — не издают.
В отношении произведений госпожи Бобковой мнение было однозначным мура. Причем унылая и претенциозная мура. Тут уж и гадать не надо — ее книги покупать не будут.
— Я написала свои романы на одном дыхании! — патетически восклицала Валентина Вениаминовна в споре с очередным рецензентом, поставившим ей „двойку“, а точнее, сделавшим резюме: „Коммерческого успеха рецензируемые произведения иметь не будут“, — что, по сути, ставит жирный крест, поскольку именно этот аспект — будет ли коммерческий успех — является решающим для издания. Даже если автор гениален, но его книги не продаются, издатели не желают иметь с ним дела, пусть рискуют другие. Но и другие придерживаются того же мнения.
Будь мадам Бобкова и в самом деле „российской Франсуазой Саган“, к ней и тогда отнеслись бы настороженно, учитывая откровенную стервозность характера писательницы. К примеру, эта нервная дамочка может устроить истерику из-за любой ерунды. Ладно, это издатели еще переживут, нервы у них крепкие, закаленные в боях с самыми сложными авторами. Но если госпожа Бобкова надумает „назло“ отдать принятую к публикации рукопись в другое издательство, то нервотрепка обеспечена обеим сторонам — книги, выпущенные двумя издательствами, „лягут“. Даже минимальный тираж нераскрученного автора продать непросто, а уж когда книга одновременно выходит под двумя разными обложками — и подавно. Значит, оба издательства понесут убытки. Одно из них, сильно разобидевшись, может подать в суд — мол, у меня договор, в котором черным по белому написано, что В.В. Бобкова передала мне исключительные права на свое произведение, — но и ответчик представит аналогичный договор, подписанный непредсказуемой авторессой. В итоге обе стороны вдобавок потратятся на адвокатов и оплатят судебные издержки. Да и престиж издательства пошатнется! Коллеги по книгоиздательской деятельности вслух посочувствуют, а втайне позлорадствуют — приятно же, когда конкурент попал впросак! — и перемоют все косточки. А кому хочется предстать в неблаговидном свете?! Так что от чокнутых писателей, так и норовящих выкинуть какой-нибудь финт, лучше держаться подальше — целее будешь. Авторов теперь много, издательств значительно меньше, так что последнее слово за теми, кто вкладывает деньги, а не за теми, кто пишет книги.
Самая главная причина — в романах госпожи Бобковой было совершенно не за что зацепиться: слог дубовый, точнее, о слоге вообще говорить не приходится, сюжеты — явный плагиат, герои списаны с персонажей известных авторов, но так бездарно, что утратили присущую оригиналу индивидуальность. Переделывать эти опусы — себе дороже. Из ничего нечто достойное не сотворишь.
— Кто вам сказал, что вы пишете как Франсуаза Саган? — спросила госпожу Бобкову молодая редакторша, и тут же прозвучал самоуверенный ответ:
— Я сама это знаю!
— А вы ее читали? — задала провокационный вопрос редакторша и, как оказалось, — попала в точку. Валентина Вениаминовна от кого-то услышала звездное имя, но понятия о стиле французской писательницы не имела. — Саган свойственны тонкий психологизм и эмоциональность, ее произведения пронизаны грустью, даже меланхолией, обычно у них печальный конец, а в ваших романах ничего похожего.
— Не вам меня учить! — вышла из себя уязвленная авторесса. — Вы умеете только портить чужие произведения, а я — талантливая писательница!
В общем, диалог слепого с глухим о том, как хороша и как чудесно пахнет роза.
Невостребованная авторесса перебрала почти три десятка издательств, но ни в одном не получила положительной рецензии. В одних издательствах ее романы отвергали сразу, в других, пролистав по диагонали, пожимали плечами и не говорили ни да ни нет, в третьих отговаривались, что рецензенты не справляются с валом предлагаемых рукописей, четвертые отвечали, что подобная литература не по их профилю.
В итоге честолюбивые притязания Валентины Вениаминовны Бобковой остались нереализованными.
* * *Редакция еженедельника „Все обо всем“ гудела, как растревоженный улей. Наконец-то ситуация прояснилась, объект начальственного разноса определился. Несколько минут назад Самсоныч вызвал к себе секретаршу и приказал:
— Марго ко мне!
Телефонный разговор с сыном немного снизил интенсивность гнева Змея Горыныча, — видно, Илья пообещал денег, — и все же по тону и грозно сдвинутым бровям шефа Лена сразу поняла, что он вызывает фаворитку отнюдь не для вручения конверта с премией.
Мысленно перекрестившись, что ярость старикана направлена не на нее, Лена вылетела в коридор — и без того рассерженный Змей Горыныч не спустил бы промедления, — на бегу заглянула во все кабинеты и вполголоса торопливо оповестила:
