Михаил Палев - Ожерелье Клеопатры
– Приветствую тебя, Клеопатра! – промолвил мужчина без всякого подобострастия.
– Ур Атон! – воскликнула Клеопатра с видимым облегчением. – А я уж думала, что мы заблудились в этом древнем подземелье!
– Как видишь, ты не ошиблась дороóгой, – сдержанно улыбнулся Ур Атон. – Вам удалось пройти, не привлекая постороннего внимания? Никто не пытался вас выследить?
– Адина осталась наблюдать за входом в подземелье. Никто не смог бы войти за нами незамеченным.
– Хорошо! – удовлетворенно вздохнул Ур Атон. – Идемте туда, откуда пришел я, там мы сможем спокойно поговорить без чужих ушей.
– У меня нет секретов от Ирады и Хармионы, – ответила Клеопатра.
– Теперь будут, – жестко ответил Ур Атон и сделал шаг в сторону, пропуская Клеопатру вперед.
– Ожидайте здесь, – приказала Клеопатра служанкам.
Клеопатра прошла за потайную дверь. Ур Атон вошел следом, и плита точно так же плавно повернулась, закрывая проход. За дверью оказалось точно такое же помещение, освещенное четырьмя вбитыми в стену факелами, только вместо колодца посредине его стояли две алебастровые статуи в человеческий рост. У подножия статуй находилось нечто вроде небольших каменных кресел. Ур Атон указал Клеопатре на одно из кресел, а сам опустился на другое.
– Пора выбирать, Клеопатра: либо царствовать, либо покорно дать себя убить, – сразу перешел к делу Ур Атон. – Кому же царствовать, как не тебе, «Славной по отцу»?
– Ты же знаешь, что мой трон украли Ахилл и Пофин, а сама я жива лишь благодаря покровительству могущественного Помпея! – с заметным раздражением отозвалась Клеопатра. – Эти негодные слуги моего отца правят страной от имени моего так называемого «мужа», и лишь боязнь римского вторжения мешает им расправиться со мной.
– Для тебя есть только один выход, – сказал Ур Атон. – Занять достойное тебя положение при помощи могущественного человека. Ты женщина и женскими чарами можешь превратить мужчину в своего раба. Он будет повелевать миром, а ты будешь повелевать им. Ну и миром заодно!
Ур Атон, завершив речь, испытующе взглянул на Клеопатру.
– Ты предлагаешь, чтобы я очаровала своих врагов? – усмехнулась Клеопатра. – Ну, с Пофином такой фокус не пройдет по вполне понятным причинам: ведь он евнух. А вот Ахилл… Но мне становится не по себе при мысли, что нужно будет очаровывать этого старого безобразного пьяницу!
– Ты меня невнимательно слушала, – с легкой укоризной сказал Ур Атон. – Очаровать нужно действительно могущественного человека. Самого могущественного человека в мире. Или того, кто сможет стать самым могущественным.
– Неужели самого великого Помпея?! – расхохоталась Клеопатра. – Впрочем, это мысль хорошая. Только справлюсь ли я с этим? Хватит ли моих чар? У римлян, этих северных дикарей, свои понятия о красоте.
– Ты знаешь, чьи это статуи? – спросил Ур Атон.
Клеопатра недоуменно пожала плечами.
– Это древний повелитель Египта царь Эхнатон и его любимая жена Нефертити, – пояснил Ур Атон. – Люди Египта прогневили бога Атона, и он скрыл свой лик от людей. Они стали болеть, умирать и вырождаться. Дети рождались уродами, урожаи не вызревали, а зимой земля покрывалась снегом, как это бывает только высоко в горах или в диких северных странах. Эхнатон вернул почитание Атону, построил в его честь новую столицу Ахетатон. Он был самым великим царем Египта, потому что смог убедить Атона повернуть свой лик и снова вдохнуть жизнь в землю и людей. Но человеческая память коротка и неблагодарна, и ныне я, прямой потомок фараона Эхнатона, верховный жрец бога Атона, вынужден в тайне и скромности отправлять древний культ.
Ур Атон тяжело вздохнул и замолчал.
– Но речь сейчас не об этом. Дело в том, что у Эхнатона было много жен, но истинной владычицей его сердца была Нефертити. Когда она почувствовала охлаждение со стороны Эхнатона, то пришла в отчаяние. И тогда она обратилась за помощью к изгнанной жрице Хатхор – потому что Хатхор есть сама любовь, – которая подарила Нефертити это ожерелье, наделенное силой любви и позволившее вернуть ей любовь Эхнатона.
– То есть великая богиня Хатхор открыла ей секрет, как влюбить в себя могущественного мужчину? – оживилась Клеопатра.
– Да, она дала Нефертити магическую вещь, которая позволяет ее владелице получить любовь любого мужчины, – сообщил Ур Атон.
– Да! Это то, что мне необходимо! – возбужденно воскликнула Клеопатра. – Неужели жрецы Атона сохранили этот магический предмет? Как я хотела бы его получить! Что для этого нужно сделать?
– Когда ты вернешь себе владения Птолемеев, то официально утвердишь культ Атона, одаришь храм Атона земельными владениями и щедрыми дарами, – ответил Ур Атон. – Я же, наследник великого жреца-фараона Эхнатона, себе лично не требую ничего.
– Я построю новый храм Атону, который превзойдет все остальные храмы роскошью, я заставлю весь Египет поклоняться Атону! – горячо заверила Клеопатра.
– Нет, всеобщего поклонения не нужно, – отозвался Ур Атон. – Люди быстро забывают своих богов. И роскошного храма не надо: самые крепкие храмы незримы. Мне лишь нужно обучить новых жрецов, которые смогут и дальше хранить древние знания.
– Я сделаю все, что ты попросишь! – твердо заявила Клеопатра. – Это слово царицы Египта!
– На шее статуи Нефертити ожерелье, – сказал Ур Атон. – Возьми его, и ты получишь любовь любого мужчины, который тебе окажется нужен.
Клеопатра проворно вскочила на сиденье кресла у подножия статуи Нефертити и действительно увидела на шее золотое ожерелье. Оно состояло из золотых цветков папируса, чередующихся с жемчужинами.
– Какая прелесть! – восхитилась Клеопатра. – Жаль, жемчужины потеряли свой блеск.
– Надень его, и ты увидишь, как жемчужины вернут свое прежнее сияние, – посоветовал Ур Атон.
Клеопатра немедленно последовала совету Ур Атона, подбежала к факелу и увидела, как жемчужины заблестели.
– Ну, вот! Теперь я готова очаровать самого Помпея! – довольно улыбнулась Клеопатра.
– Только не Помпея, – предостерег Ур Атон. – Он уже не тот, что раньше, утратил хватку… Мой совет тебе: сделай ставку на Гая из рода Юлиев. И не мешкай: пора делать первый шаг к вершине.
– Когда? – серьезно спросила Клеопатра.
– Когда у римлян вновь возобновится гражданская война, им станет не до тебя, и Ахилл с Пофином могут решиться… не давай им этого шанса! Возьми инициативу в свои руки.
– Я готова! Но что я должна делать?
– Тебе надо тайно бежать в египетскую армию, которая сейчас стоит на границе с Сирией, и объявить войну своему «мужу» Дионисию. Римляне вмешаются, и тогда придет твой час!»
* * *– Валерий Иванович, приехали! Вы что, спите?
Голос Ковригина вернул Таврова в действительность. С жарких берегов Нила он сразу же перенесся в холодную русскую зиму.
– Вот этот поворот на грунтовку. Ясное дело, никто его не расчищал. Но и снег тоже не девственный. Идемте, посмотрим!
Ковригин и Тавров вышли из машины. Машина остановилась у съезда с шоссе на уходящую в лес грунтовку. Сейчас грунтовка вся была покрыта нерасчищенным снегом, на котором отчетливо виднелись следы большегрузных машин.
– Вот тут останавливались дальнобойщики. Вон, видно, как они съезжали с трассы, а потом выезжали на нее, – указал Ковригин на следы. – Идемте дальше!
Дальше по заснеженной грунтовке тянулся только двойной след.
– А здесь, очевидно, всего один трейлер заезжал по грунтовке в сторону леса, а затем возвращался обратно, – заявил Ковригин, внимательно изучив следы. – Ну-ка, посмотрим, что ему там понадобилось!
Метрах в ста от шоссе в лесу открылась небольшая полянка, снег на ней был весь изрыт колесами.
– Ага! – воскликнул Ковригин. – Вот здесь он развернулся. А потом поехал обратно. И что он здесь делал? Что скажете, Валерий Иванович?
Тавров прошелся по грунтовке немного дальше, затем вернулся на полянку и сказал Ковригину:
– Вот и обнаружили мы нашу пропажу! В общем, там дальше по грунтовке следы того самого вездехода: у него траки характерные, с трактором не спутаешь. С трейлера спустили аппарель – следы ее опор четко видны на снегу, – вездеход по аппарели поднялся в прицеп трейлера. Так его и увезли на трейлере. Короче, Ваня, пусть все трейлеры тормозят! Форы у них минут сорок, за это время они на полсотни километров от этого места могли уехать. Сигареты у тебя есть?
Ковригин сунул Таврову синюю пачку «Русского стиля» и лихорадочно принялся названивать по мобильнику. Тавров отошел к краю полянки, закурил и задумался.
В принципе, всю эту тетрадку с писаниной действительно можно было бы считать не относящейся к делу макулатурой. Однако не далее как год назад некто Виктор Брен при помощи точно таких же, похожих на исторический роман, текстовых отрывков – только не записанных от руки в блокноте, а сохраненных в виде электронных текстов на флэшке, – хитроумно заманил его в ловушку, из которой Тавров с трудом выбрался. Поэтому Тавров очень серьзно отнесся к находке блокнота.
