Марина Серова - Люблю свою работу
— Мне почему-то показалось, что ты мне не откажешь.
— Королева! — Вулкан снова проснулся. — Посмотрел бы я на того идиота, который отказать тебе посмеет! Сейчас все устроим!
Гоша взял телефон, быстро набрал номер. Мне все еще с трудом верилось, что авантюра с базой оказалась так легко осуществима.
— А ты уверен, что никаких проблем не возникнет? — спросила я осторожно.
— Какие проблемы! База-то, честно говоря, мне принадлежит, — сознался Гоша, прислушиваясь к взорвавшейся музыкой трубке мобильника. — Георгич, здорово! Что там у тебя? Гони всех в шею. Кто? А-а, тогда не гони, пущай отдыхают ребятки. Но чтобы утром ни единой души и чтоб блестело все, завтра гости будут. С ночевой, надо полагать, — он посмотрел вопросительно, я кивнула. — Да, до послезавтра. Может подъеду ближе к ночи, не уверен. Как там у нас с запасами? Человек двадцать. Понял, щас.
Гоша вручил мне блокнот, ручку, шепнул:
— Пиши, что и сколько надо из питья, продуктов.
Прикидывая на ходу возможные вкусы и количественные потребности гостей, я начала записывать в столбик желательный ассортимент. Гоша заглядывал в записи, хмыкал, делал круглые глаза и по пунктам уточнял у Георгича, вписывается ли желаемое в имеющиеся возможности. Минут через пятнадцать мы обсудили все, вплоть до десерта.
— И смотри, чтоб все путем, гости мои, усек?
Распрощавшись с Георгичем, Гоша взял у меня блокнот, черкнул несколько строчек, вырвал листок и протянул мне:
— Завтра приедешь, Георгичу предъявишь. А это, — на другом листе он набросал план, — адресок. Чтоб не заблудилась, значит.
База отдыха называлась незамысловато — «Березовая роща». По моей просьбе Гоша записал также и телефон «Рощи» — на тот случай, если мне перед отъездом захочется уточнить меню.
Мы все еще стояли недалеко от «Радуги». Время близилось к окончанию занятий, и я подумала: раз уж все так гладко и скоро образовалось с завтрашним мероприятием, надо бы поторчать здесь еще немного. Желание это еще больше усилилось, когда подкатила и встала на свое обычное место «пятерка». Водитель не вышел, остался сидеть в машине; в свете фар проезжавших по дороге автомобилей я ясно видела, что, кроме него, в салоне никого нет.
— Так какие у тебя планы на вечер? — уже второй раз повторил Гоша вопрос, отвечать на который я не спешила.
Мне отчего-то очень захотелось пригласить Гошу в гости. Не в качестве благодарности, не ради работы, а просто потому, что этот парень мне нравился.
За свою помощь в устройстве завтрашнего мероприятия он ничего не требовал, а если и ожидал какой-то благодарности, то не выдал этого даже намеком. Я же, хотя и собиралась расплатиться за еду и за предоставленное помещение, даже если Георгич, с которым мне еще предстояло познакомиться, будет протестовать, — фраза «гости мои, чтоб все путем» не исключала такой вариант, — я все-таки чувствовала себя по отношению к Гоше обязанной.
Очевидно, из-за того, что приглашение на вечернюю чашечку чая в данной ситуации при желании легко можно было расценить как жест «долг платежом красен», меня вдруг одолели дурацкие сомнения об этической стороне «вечерней чашечки». Дурацкие потому, что рассуждения на тему, какие поступки отвечают общепринятым этическим требованиям, а какие нет — в общем-то мне совершенно не свойственны. Как правило, мне достаточно было сознавать, как лично я воспринимаю те или иные собственные действия. Действия же других людей с моральной точки зрения меня и вовсе мало волновали, я уже давно научилась относиться к окружающим с пониманием и терпением.
А еще я привыкла никому до конца не доверять, даже Грому. Тем более я не доверяла Гоше. В ближайший же час я собиралась уточнить, не наколол ли меня этот очаровательный симпатяга с «Березовой рощей».
Но Гоша мне нравился. Поэтому я предложила:
— Если хочешь, заедем ко мне. Только перекусить надо что-нибудь купить, а то я, как переехала, продуктами еще запастись не удосужилась.
— Очень хочу, — обрадовался Гоша. — А мне самому неловко было напрашиваться, боялся: подумаешь еще, что из-за «Рощи». А продукты сейчас по пути закупим, скажи только, чего тебе…
Дверь «Радуги» приоткрылась, в ярко освещенном проеме мелькнула худенькая длинноногая фигурка.
— Да ты сам что-нибудь выбери, — перебила я мягко, не отрывая взгляда от скрюченной на ветру фигурки, спешащей к «пятерке». — Полностью полагаюсь на твой вкус. Кстати, через дорогу неплохой магазинчик и заезжать никуда не нужно.
— Понял, моя королева! — Гоша наклонился к «бардачку» за бумажником, между делом чмокнув меня в щеку. — Я мигом, никуда не уходи.
Едва дверца за ним захлопнулась, я вынула наушники. В «пятерке» происходил оживленный и очень занимательный диалог. Первая же фраза, вернее, ее обрывок, заставил меня присвистнуть от неожиданности.
— …мне эта Парамонова, — раздраженно говорила Жаннетта. — Слишком уж любознательная. И «бабок» у нее, между прочим, завались, сама видела, когда она вчера в кафе расплачивалась.
— Поглядим, — коротко отреагировал на эти жалобы Виктор. — Домой?
— Да, устала, как черт.
Вот тебе хороший урок, — подумалось мне с горечью, — сроки, конечно, поджимают, но не дело, когда второпях мелкие, но заметные окружающим оплошности допускать начинаешь. Но какое этой девчонке дело до моих финансовых возможностей и чрезмерной любознательности?
«Пятерка» медленно съехала на дорогу, я на всякий случай пригнулась, хотя заметить меня едва ли было возможно.
Разговор между тем принял не менее интересное направление — странная парочка обсуждала предстоящую поездку, неожиданно свалившуюся на их головы, и сопряженные с этим трудности.
— Я ведь завтра со своим Зайчонком встретиться должна была, — «Зайчонок» в устах Жаннетты прозвучал скорее презрительно, чем ласково, так что я совершенно была сбита с толку. — Какого черта!
— Не кипятись, время терпит. Утром позвонишь, скажешь, что увидитесь послезавтра. Днем раньше, днем позже… Он от нас уже никуда не денется. Денек обождет, больше любить будет.
Жаннетта фыркнула:
— Много ты понимашь в любви! Подбрось деньжат лучше, чем жизни учить, а то я поиздержалась малость.
— Это можно…
За окном замаячила фигура Гоши. Я быстро сунула наушники обратно в карман, пока он не заинтересовался моей «музыкой», и помогла открыть дверцу.
Глава 5
На следующий день еще не было десяти, когда вся компания собралась в офисе. Не хватало только толстушки Марго, которая вчера так переживала из-за того, что не сможет встретить приятеля.
Петрушков бродил по коридорам офиса мрачный, как грозовая туча, — должно быть, никак не мог сообразить, как это его угораздило попасться на мою удочку с сауной и прочими достоинствами. Отказаться от затеи он, возможно, и хотел бы, да не рискнул — девчонки, взбудораженные предстоящей поездкой, вмиг разорвали бы его на части. Понимая это, Петрушков предпочел нести до конца ношу, которую так необдуманно на себя взвалил, и разбираться с одной разъяренной самоуправством мужа супругой, чем с такой оравой разочарованных девиц. Однако у него хватило ума сразу же обговорить с Пашей изменения в расписании занятий. Иностранные языки решили пока отложить, начать с танцев, а дальше поступать по обстоятельствам.
После этого Петрушков потребовал, чтобы я сказала ему название базы отдыха и точное место ее расположения.
Жаннетта к этому времени уже нетерпеливо поглядывала на часы. Едва Петрушков вышел из кабинета, она немедленно юркнула туда, объявив, что ей срочно надо позвонить и желательно, чтобы при этом никто не болтался рядом. Петрушков одарил ее мрачным взглядом — в это черное для него утро он вполне мог соревноваться в угрюмости с Виктором — и отправился глотнуть свежего воздуха, сердито объявив напоследок, что отъезд ровно через десять минут, а если опаздывающие все же опоздают, то это их личные проблемы.
Всеобщий ажиотаж после этого еще более усилился. Жаннетта покинула кабинет в несколько лучшем расположении духа, чем входила в него, стрельнула у меня сигаретку и пошла курить. Виктор готовил на улице машины, девчонки оживленно трепались, травили байки, ходили из комнаты в комнату, Паши нигде не было видно.
— Тоже позвоню, пожалуй, — сказала я в пространство, вошла в директорский кабинет, подняла трубку и нажала кнопку повторного набора.
— Приемная Громова, — сообщил мелодичный женский голос.
Я аккуратно положила трубку на рычаг и несколько раз повторила высветившийся на электронном табло номер.
Марго примчалась за минуту до назначенного Петрушковым срока, растрепанная и раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и холодного ветра.
— Проспала, представляете, — пожаловалась она и тут же расплылась в счастливой улыбке. — Надо же, успела!
