Эдуард Хруцкий - Четвертый эшелон
Воробьев позвонил через полчаса:
- Слушай, Иван, я все выяснил. С "виллисом" глухо.
- То есть?
- Машина эта отдельного инженерного батальона МВО. Водитель - старший сержант Луценко. Но, видишь ли ты, две недели назад, перед самым Новым годом, он погиб в катастрофе. Сбил ограждения моста и сорвался в Москву-реку в Ильинском.
- Причины?
- Экспертиза установила сильную форму опьянения.
- Ясно.
- "Эмка", тебя интересующая, из спецавтохозяйства Метро-строя. Шофер Калинин Владимир Данилович.
- Он давно работает на этой машине?
- Семь лет.
- Почему не в армии?
- Метрострой же бронированный. Записывай адрес.
"ГУББ НКВД МУР ОББ ДАНИЛОВУ
СРОЧНО!
ВЧЕГРАММА
Машина "Дуглас", бортовой знак 1276 Бакинского УГВФ. Командир - пилот II класса Рахимов Батыр Рахимович. Время вылета 10.00. Посадка для заправки в Астрахани. По нашим данным, никто во время заправки машину не покидал.
ГУББ НКВД Курин".
"УББ АзССР МУР ОББ ДАНИЛОВУ.
СРОЧНО!
ВЧЕГРАММА
Машина "Дуглас", бортовой знак 1276 - командир Рахимов Батыр Рахимович - совершила посадку в Баку в 0.15 местного времени. Гр. Валиева З.В. взята под наблюдение. Путем оперативных мероприятий устанавливаем связи. Ждем вашего сотрудника.
УББ АзССР Ибрагимбеков".
"ПИНСКИЙ ОУНКВД БСС МУР ОББ.
СРОЧНО!
СПЕЦСООБЩЕНИЕ
Задержанный вами гр. Кузыма С.К. в нашем городе не проживает. Считаем паспорт фальшивым. По получении дополнительных данных, высланных вами, немедленно сообщим.
Пинский ОУНКВД БССР Грязновский".
МУРАВЬЕВ
Игорь просидел в кабинете около часа. Он находился в странном состоянии полудремы, в том самом, когда все становится расплывчатым и в реальность врываются какие-то странные картинки, появляются чьи-то лица, слышатся непонятные голоса. Он вдруг снова увидел кухню и лежащего Судина, а на подоконнике сидел Мишка Костров, веселый, наглый Мишка, но почему-то он был в очках и кутался в оренбургский платок.
- Ну что, Игорь, - хохотнул Костров, посверкивая золотой фиксой, тяжело, брат, без меня... - Хохотнул и исчез. И кухня расплылась, осталось одно окно, а за ним бесконечные льды, уходящие к горизонту. Игорь с ужасом подумал, что стекло не выдержит напора, лопнет, и он останется один на один с ними. Лед за окном крошился с пронзительным и длинным звоном...
Муравьев тряхнул головой, открыл глаза. На столе заливался телефон.
- Муравьев.
- Игорь, - услышал он голос жены, - это я.
- Иннуля, ты что?
- Хочу узнать: ты домой придешь?
- Ты понимаешь...
- Я понимаю, но приехал Петя.
- Какой еще Петя?
- Сестры твоей, между прочим, муж. Он всего до утра. Мы собрались все. Может быть, ты хоть на минутку заглянешь? - В голосе жены слышалась надежда. Но вместе с тем Игорь уловил и металлические нотки. - Кстати, папа на что уж занят, и то приехал. Он с тобой поговорить хочет.
В начале войны его тесть, Александр Петрович Фролов, был директором оборонного завода. В прошлом году его назначили замнаркома, и жизнь у Игоря сразу же испортилась. По управлению немедленно пошли слушки, и его иначе, как "зять Межуев", за глаза не называли. Вот поэтому Муравьева и майорские погоны не очень обрадовали. Знал, что начнется опять: "Служишь как медный котелок, а все в капитаны не выбьешься, а тут без году неделя в МУРе, и уже нате вам - майор. Жениться надо с умом".
- Игорь, - прервал его мрачные раздумья голос тестя, - ну как ты там?
- Все нормально, Александр Петрович.
- У тебя всегда все нормально. А у нашей бабушки чуть карточки сегодня не украли, - засмеялся в трубку Фролов, - она тебя ждет не дождется. Имеет точные приметы злоумышленника. Ну ладно, ты приходи. Вся семья в сборе. Неудобно. Хочешь, я Маханькову позвоню?
"Вот оно, начинается", - с тоской подумал Игорь.
- Что молчишь, не бойся, шучу. Я же понимаю все. Но все-таки вырвись хоть на часок, я свою машину могу тебе прислать, - продолжал тесть.
- Александр Петрович, я постараюсь, а пока дайте Инне трубку. Слушай, малыш, я тут ход один придумал. Ты позвони шефу, пригласи его, а?
- Сейчас.
Данилов зашел минут через десять.
- Решил по мне из главного калибра ахнуть? Жену вперед пустил. Сам-то что?..
- Ох, Иван Александрович, муж сестры с фронта приехал, Петька. Ну, они там и устраивают какое-то гульбище.
- Это какой Петька? Карпунин?
- Он самый.
- Твой живой укор?
Игорь усмехнулся. Он вспомнил июль сорок первого и хилого очкарика Петьку в военной форме с петлицами старшего политрука. Встреча с ним оказалась последней каплей, переполнившей чашу терпения Игоря. Чуть не плача, он прибежал тогда в управление и написал рапорт начальнику МУРа с требованием немедленно отправить его на фронт.
- Ну, что замолчал? - Данилов вынул партсигар. - Помнишь, какую ты мне истерику тогда закатил? Теперь не жалеешь, что я тебя не отпустил?
- Теперь нет. У каждого своя война. - Игорь задумался, - у Петьки своя, у Мишки Кострова тоже своя, у пацанов, которые вместо взрослых на заводах к станкам стали, тоже своя. Я ведь помню, как вы сказали в сорок первом, что армия наступает тремя эшелонами. А мы четвертый, мы ее тыл охраняем. Нет, не жалею я. Мы в своей войне за других не прячемся.
- Вот и дожил я до светлого часа, - Данилов тяжело опустился на диван, - начали меня на старости лет цитировать. Ну что ты на меня так смотришь? Хоть в двадцать три часа по гостям не ходят, но, принимая во внимание военное время, можно зайти на пару часов. Погоди, ну погоди же ты. Ох и заматерел ты, Игорь, раздавишь начальника. На. - Данилов достал из кармана новенькие серебряные погоны с двумя просветами и желтыми звездочками. - Смени погоны-то. Пусть твой свояк видит, что и мы не зря командирский паек получаем. - Он встал, подошел к столу, снял телефонную трубку: - Дежурный? Это Данилов. Мы с Муравьевым будем по телефону Д1-31-19. Если что, немедленно звони туда. Ясно?
Иван Александрович повернулся к Игорю.
- Ты не думай, что я водку пить иду. У меня корысть своя есть. Тесть мне твой нужен, инженер-генерал-лейтенант, замнаркома Фролов.
- Зачем еще? - настороженно спросил Игорь.
- Руководить - значит предвидеть. Ясно?
- Пока нет.
- Ты вот проект приказа подготовил о командировании старшего лейтенанта Белова в Баку. Подготовил?
- Да.
- А как он туда добираться будет? На обычном-то поезде он больше недели по нынешним временам протрясется. А дело спешное.
- Все равно не понимаю.
- В наркомате твоего тестя своя авиация. Я выяснил, что в Баку они ежедневно летают.
- Понял теперь.
- А раз понял, мы с ним договориться должны, чтоб его летуны Сережу прихватили.
- Я...
- Ты сиди молча. Я говорить буду. Думаю, он не откажет. Не за урюком же мы его посылаем. А теперь звони домой. Инна что-то насчет машины говорила.
В городе начиналась метель. Снег крутился в темноте улиц, хлестал по стенам домов. Они стояли у входа в управление, спрятав лица в поднятые воротники полушубков. Наконец из крутящейся мглы вырвалась занесенная снегом большая черная машина. Данилов, прежде чем сесть в нее, посмотрел вверх. Неба не было. Все смешалось. Была только клубящаяся холодная темнота.
И как же приятно было после холодной улицы войти в чистую, теплую квартиру. После темноты свет в ней казался особенно ярким, а радостные лица встречающих - необыкновенно красивыми.
- Петька, - сказал Игорь и засмеялся, - собака, да тебя совсем не узнать. - Он сгреб Карпунина, прижал к своему мокрому полушубку. Постой-ка!
Он с удивлением взглянул на его погоны с медицинскими эмблемами.
- Ты же политработник. С каких пор ты в доктора попал?
- А я и есть политработник, - смущенно ответил Карпунин, - меня после ранения замполитом санитарного поезда назначили, вот какие дела.
- Ну молодец! Майор. Ордена...
Игорь ревниво посмотрел на его китель. Два ордена Отечественной войны, орден Красной Звезды, четыре медали, нашивка за тяжелое ранение. Перед Игорем стоял совсем другой Карпунин. Не тот неловкий и застенчивый Петька, который упрашивал Таню не класть ему в вещмешок конфеты "Душистый горошек".
- Что смотришь? - Карпунин поправил очки.
- Подтянула тебя война, товарищ майор медицинской службы.
Карпунин посмотрел на Игоря, стаскивающего полушубок. Увидел его новые майорские погоны, орденскую колодку над карманом кителя. И ему стало тоскливо. Уж слишком привычно сидел на Игоре китель, слишком подчеркнуто светлой была портупея. И весь он словно родился для погон, оружия и наград. Нет, не таким хотел видеть Игоря он, Карпунин, когда женился на его сестре Татьяне, когда иногда, отрывая от себя, покупал ему, мальчишке, книги. Он хотел, чтобы Игорь пошел в университет. Выбрал себе профессию, связанную с умными книгами и добрыми людьми. Чтобы мысли у него были светлы и прекрасны. Нет, не он виноват в том, что брат жены пошел в училище НКВД. Он отговаривал тещу, сестру. И если Татьяна была согласна с ним, то теща, вступившая в партию еще под Перекопом, просто требовала, чтобы сын шел по стопам отца.
