Саймон Керник - Обмен убийствами
– А как насчет версии отравления? – спросил я. – Есть какие-то новости?
Нокс нахмурился, и поперек его лба прорезались глубокие морщины.
– Ну, расследуем, – пробурчал он без особой убедительности. – Как вам известно, детектив Бойд связалась с токсикологическим отделением в госпитале «Гайз» и с полицейскими медиками насчет этого яда и его возможных источников, но я не уверен, насколько это нам поможет. Я хочу сказать, не может же человек забежать в аптеку, купить немного этого яда и расписаться в книге покупки особо опасных веществ. Господи, нужно же было, чтобы это оказался яд кобры!
– Значит, в этой стране его взять негде?
Нокс покачал головой:
– Официальным способом – нет. Насколько всем известно, единственное место, где его можно найти, – это во рту кобры… или как там это называется. И насколько известно лично мне, кобры водятся только за пять тысяч миль отсюда. Хотя нужно будет поговорить об этом с Бойд. Сейчас она у нас эксперт по токсинам. Главное, я не знаю, что полезного она или кто-то другой нам нароют. Пока мы понятия не имеем, где его можно достать в таком виде, чтобы использовать для отравления, какого происхождения была эта конкретная партия, – словом, у нас ничего нет. Единственное, что нам известно, – это какой-то негодяй достал где-то такое количество яда, которого хватило бы на убийство трех человек, и ввел полный шприц в левую руку здоровенного вышибалы, да так, что тот ничего не заметил и даже не смог вызвать «скорую помощь».
Беррин тяжело вздохнул и глубокомысленно изрек:
– Вот уж загадка!
И хотя и так было ясно, что дело очень запутанное, своим кратким изречением он подытожил состояние дел.
Айверсон
Как всегда во время ленча, улицы захлестнул плотный поток автомобилей, и я просто с ума сходил от страха. И неудивительно, когда со скоростью охромевшей собаки продвигаешься в машине, в которой будто снимался Арни Шварценеггер, с пятнами крови на заднем сиденье и знаешь, что большинство пуль, застрявших в корпусе, предназначались именно для тебя. Но что делать? «Рейнджровер» был зарегистрирован на мое имя, и мне позарез нужно было спрятать его так, чтобы он не привлек внимания полиции. И поэтому я направлялся к жилищу Гарри Тайлера. парня, работавшего иногда у нас, у которого имелся бесценный сарай в Сильвертауне, где я мог поставить машину, пока не обдумаю дальнейшие действия. Я взглянул на часы. Без пяти час. Что за ужасные сутки пришлось мне пережить!
Вчера вечером по телику сообщения об убитых не передавали. Не знаю, кто ухитрился организовать нам этот миленький прием на складе, но он был не только безжалостным преступником, но и большим профессионалом. На промышленной территории в центре северного Лондона остались валяться целых три трупа, напичканные пулями, и хоть бы словечко в газетах или по телевизору, а я прослушал почти все выпуски новостей. Когда я рассказал обо всем моему партнеру Джо Риггсу, он испытал настоящий шок (хотя далеко не такой сильный, как я, когда увидел, что один из наших самых надежных охранников наводит на меня пистолет), и, только услышав от него вопрос, успел ли я забрать деньги, я понял: с ним все в порядке. В конце концов мы решили молчать про смерть Эрика. Нечего и говорить, по отношению к его родственникам это было несправедливо и потом очень просто могло обернуться против нас самих, но что еще нам оставалось? А так мы избегали нежелательного внимания.
Но главное, мы никак не могли понять роль Тони во всей этой истории. Мы с Джо полагали, что знаем его достаточно хорошо. В последние два года он уже реже работал у нас, но это ничего не меняло. Мы по-прежнему полностью ему доверяли, и до вчерашнего вечера он ни разу нас не подвел. Так почему же он повернул оружие против меня с Эриком да и против Фаулера, которого он видел в первый раз? Этот вопрос мучил нас больше всего.
Мы остановились на том, что я попытаюсь нарыть информацию о Фаулере, а Джо – о Тони и встретимся на следующий день. А тем временем мне предстояло избавиться от машины и от кейса Фаулера, который так и валялся на сиденье рядом со мной.
Впереди зажегся красный свет, и я остановился на первой полосе, за двумя автомобилями. Прямо передо мной притормозила черная «БМВ» с тонированными стеклами, изнутри которой доносился такой грохот басов, что меня буквально подбрасывало на сиденье. Когда я был мальчишкой, мы увлекались панком, и мама постоянно жаловалась на слишком уж громкую музыку, из-за которой невозможно ни слова разобрать, а я думал: да что она в этом понимает? Теперь мне ясно, это была проблема роста. И все эти современные новомодные группы, усилители для машин и прочие причиндалы, на которых все словно с ума посходили, по правде говоря, просто дерьмо. В этой музыке даже мелодии нет, исполнитель просто выпендривается, чтобы показать, какой он крутой и как его любят девочки. В наше время у подростков напрочь отсутствует вкус.
В зеркало заднего вида я увидел проблесковый огонек и чертыхнулся, так как сразу понял, что попался. Полоса рядом со мной была забита машинами, а светофор показывал красный сигнал. Патрульная машина остановилась, и из нее вылезли двое полицейских, поправляя фуражки. Мне оставалось только собраться с духом и встретиться с ними.
Они подошли с обеих сторон «рейнджровера», и ближний ко мне постучал в оконце.
– Добрый день, – как можно беззаботнее сказал я.
– Пожалуйста, сэр, выключите мотор, – попросил он, глядя на меня с типичным для копа выражением: «Я знаю, ты виноват, так что не пытайся это скрыть». Парень был лет двадцати пяти, не очень мощного сложения и даже розовощекий. Не страшнее Тони Блэра.
По-прежнему горел красный, и это на основной магистрали! Я глазам своим не верил. Неудивительно, почему по Лондону стало невозможно ездить. Это все наш проклятый мэр. Любой паралитик справился бы с делом лучше его. Видя, что деваться некуда, я выключил мотор. Второй полицейский, который оказался даже моложе первого, стоя с другой стороны, рассматривал следы пуль.
– Чем могу вам помочь?
– Я могу взять их на минутку? – попросил он, наклоняясь к окошку и вынимая ключи из зажигания.
– А в чем дело? Сказать по правде, я очень спешу.
Он быстро окинул взглядом салон и заметил два темных пятна на сиденье, где истекал кровью Фаулер. Утром я попытался их вывести, но они все равно выглядели подозрительно. Признаться, я не очень ловко справлялся с такими делами.
– На вашем автомобиле, кажется, отверстия от пуль, сэр, – совершенно спокойно заметил он, как будто обращал мое внимание, что у меня на губах остались следы зубной пасты.
– Здесь царят жестокие нравы.
Второй открыл заднюю дверцу и стал внимательно рассматривать эти проклятые пятна.
– Что здесь произошло? – поинтересовался он. – Очень похоже на кровь.
– Это я вчера пролил красное вино. Чертовски трудно избавиться от таких пятен.
– Будьте любезны, выйдите из машины, сэр, – сказал первый, открывая мне дверцу.
– Пожалуйста, – кисло согласился я и вылез.
Не отпуская ручки, он закрыл за мной дверцу, и в этот момент я дал ему такой бешеный апперкот, что он взлетел в воздух. Полицейский упал на землю, совершенно оглушенный, прямо вплотную с вереницей автомобилей, а его фуражка откатилась в сторону и сразу была смята проезжавшим микроавтобусом, заполненным какими-то пенсионерами.
Напарник вскрикнул и схватился за свою длинную дубинку. Дорога была забита машинами, поэтому ему трудно было добраться до меня, я обежал спереди «рейнджровер», вскочил на тротуар и врезал полицейскому, прежде чем он успел занести свою дубинку. Удар пришелся прямо в лицо, отчего он потерял равновесие, потом я мгновенно подставил ему подножку, и он рухнул на землю с разбитым в кровь носом, а я метнулся назад забрать ключи.
Вокруг все машины останавливались, чтобы посмотреть на разворачивающуюся драму, снова загорелся красный свет. Из ближайшего фургона вылез дюжий рабочий, глядя на меня с такой яростью, словно собирался арестовать. И тут я услышат приближающийся вой сирен. Нужно было принимать срочное решение.
Бежать.
И когда я рванул со всей скоростью в противоположном от сирены направлении, ловя на себе удивленные взгляды прохожих, я вдруг подумал, что, каким бы страшным ни казалось мне мое положение десять минут назад, сейчас оно стало в сто раз хуже.
Если бы кому-нибудь понадобилось убить Джонни Хексхэма он бы его запросто нашел. Каждый день между часом и двумя он сидел в закусочной «Рыбий хвост», грязном подвальчике недалеко от Аппер-стрит, болтая со своими оборванными приятелями и составляя очередной план добывания денег. Порой он появлялся там раньше, иногда засиживался до утра следующего дня, но уж в этот час он всегда там околачивался. Я добрался туда без десяти два и встал в дверях магазина, расположенного напротив, стараясь не привлекать к себе внимания. Поскольку сегодня была пятница, я догадывался, что этот ленивый пройдоха намеревался проторчать там целый день, но, будучи человеком привычки, он должен обязательно выскочить минут на пять, чтобы сделать ставку на лошадь, получив подсказку от бармена-ирландца. Мне не хотелось подходить к Джонни в закусочной, так как там всегда полно длинных ушей, но в случае необходимости пришлось бы рискнуть. Положение мое оставляло желать лучшего, и мне позарез нужно было разжиться кое-какой информацией.
