Наталья Андреева - Высокий блондин на белой лошади
Но как только случается что-нибудь чрезвычайное… Вспомнить развод с мужем. И его измену. То есть сначала была измена, а потом развод. Однажды лекцию в моем институте отменили, я вернулась домой раньше обычного на целых два часа и застала мужа в постели с лучшей подругой. Я открыла входную дверь своим ключом и тихонько, крадучись, прошла на кухню посмотреть, не пьют ли они, как обычно, чай. Потом услышала какие-то стоны и так же на цыпочках прошла к двери в единственную комнату. Приоткрыла ее и какое-то время стояла на пороге. Полагаю, что минут десять.
Я смотрела, как они занимаются любовью, и испытывала странные и противоречивые чувства. Я поняла вдруг, что мой муж – красивый. Раньше мне это и в голову не приходило! Во-первых, он был высокий. Во-вторых, у него замечательные широкие плечи, тонкая талия и упругие ягодицы. Этими ягодицами он вдавливал партнершу в диван так сильно, что тот стонал всеми своими старыми пружинами и даже раскачивался. Он занимался любовью с моей лучшей подругой вдохновенно и почти так же красиво, как это показывают в кино. В моей душе мелькнуло нечто похожее на сожаление. Я почувствовала легкое головокружение. Эти упругие ягодицы были моей законной собственностью, а мне ни разу не пришло в голову употребить их по назначению!
Когда они закончили, я захлопала в ладоши и сказала:
– Это было замечательно!
А потом предложила всем нам пойти на кухню и попить чаю. Я устала с дороги, да и они тоже слегка утомились. Лица у них были красные, а с мужа вообще градом катился пот. Я взяла чистый носовой платок и вытерла ему шею. Вот после этого мой муж и кинулся собирать чемодан, заявив, что он устал от моей рыжей наглости.
Или взять популярную в нашей семье историю о том, как маму сбила машина. Это случилось прошлой весной. У мамы тоже плохое зрение, еще хуже, чем у меня. И вот две слепые курицы пошли на оптовый рынок прикупить продуктов к Восьмому марта. Перед нами оказался перекресток без светофора.
И в этот момент синхронность наших действий была нарушена. Я прилипла к витрине газетного киоска, где увидела модный журнал с заинтересовавшей меня обложкой. Мама же этого не заметила и смело шагнула на проезжую часть. Ехавшая у бровки машина тут же затормозила, пропуская женщину. Мама поняла все правильно и зашагала дальше, туда, где был островок безопасности. Зато водитель машины, ехавшей по ближней к центру полосе, понял все неправильно и прибавил ходу. Ситуация, которая сплошь и рядом случается на наших нерегулируемых сигналом светофора наземных переходах.
Мама метнулась назад, и машина, пропустившая ее, прибавила ходу. Мама заметалась, водитель тоже. И все же жертвой оказалась мама. Когда я это поняла, то кинулась на проезжую часть.
Потом мама мне сказала, что даже не видела, как я бежала. Это было похоже на чудо. Мгновенное перемещение со скоростью мысли. Я была у киоска, а секунду спустя уже вытаскивала ее из-под колес машины. А еще секунду спустя выволакивала из-за руля насмерть перепуганного водителя «Жигулей». Он оказался ниже меня ростом, и уж ему-то я не стала напоминать о том, что Наполеон тоже был маленьким. Тряханула так, что с него посыпались очки и пуговицы.
Он что-то жалобно блеял и совал мне деньги, но я заставила его отвезти нас с мамой в больницу, дождаться, пока она пройдет обследование, и отпустила, только убедившись, что по телефону, который он мне дал, ответила его собственная жена. Это чтобы вы представили, что у меня за характер. Теперь картина полная.
Очутившись в критической ситуации, посаженная за решетку и запертая на замок, я совершенно успокоилась. Все мои лучшие чувства были мобилизованы, жизненная сила наполняла меня до краев. И даже переполняла. Я постелила на грязную скамью свое новое пальто из плащевой ткани и удобно на нем устроилась. Поскольку прошедшая ночь была бурной, я сразу же уснула.
А когда проснулась, надо мной стояли двое. Это было похоже на дежавю. Двое оперуполномоченных, один маленький, а другой высокий, стали моей навязчивой идеей.
– Я же говорил, что у этой женщины не нервы, а канаты! – с чувством сказал высокий.
– Диана Сергеевна, собирайтесь, – сказал маленький.
– Куда? – спросила я.
– Надо слегка освежить вашу память.
Много времени спустя (гораздо больше десяти минут) я поняла, что всё, что они проделали со мной, было незаконно, но поняла так же и то, что это их стиль работы. В борьбе за показатели все средства хороши. Тем более в пользу моей виновности были найденные во время обыска улики. Никто не сомневался в том, что блондина зарезала я. И даже сама я начала сомневаться. А вдруг? Чего только в жизни не бывает!
Они вывели меня на улицу и посадили в милицейскую машину, на заднее сиденье. Сами сели по бокам и прижались ко мне так плотно, будто я могла обратиться в газообразное состояние и испариться. А они смогли бы этому помешать, зажав меня в тиски своей мужской неотразимости. Водителю, видимо, заранее сказали адрес, потому что вопросов он не задавал.
Зато мне вопрос задали:
– Вас не удивляет, Диана Сергеевна, что мы пришли к вам с обыском?
– Вообще-то удивляет.
– Значит, вы считаете, что у нас не было оснований подозревать вас в убийстве?
Вопросы задавал маленький. Я поняла, что его все еще беспокоит мой рост. Комплекс Наполеона. Я уверена, что будущий император стремился к мировому господству исключительно по причине маленького роста. Завоеванная Европа добавила ему не меньше десяти сантиметров. Чтобы стать как все, не хватило России.
Итак, маленький спросил: «Вы считаете, что у нас не было оснований подозревать вас в убийстве?»
– Не больше, чем всех остальных жильцов нашего дома, – резонно заметила я.
– Я начинаю восхищаться этой женщиной! – с чувством сказал высокий. – Она ведет себя грамотней иных, отмотавших срок в колонии строго режима! Надо проверить по картотеке, нет ли у нее судимости.
– Надо, – еле слышно вздохнул его напарник. – Меж тем, Диана Сергеевна, основания у нас были. И немалые. Вы сейчас сами в этом убедитесь.
Я задумалась. И в самом деле. Почему они пришли с обыском именно ко мне? Разве я дала повод сегодня ночью? Ни малейшего! С тем же успехом они могли прийти в любую другую квартиру! И я справедливо рассудила, что случилось нечто чрезвычайное. И начала усиленно думать. Меж тем мы ехали к центру. Но на Пушкинской не задержались. А жаль! Я искала глазами крышу, где могла бы нагишом загорать Илона, мой кумир, но вовремя вспомнила, что на улице зима.
Маршрут, по которому мы ехали, был мне незнаком. И дом, к которому подъехали, я тоже не признала. Прищурилась на окна на предмет наличия в них тройных стеклопакетов и была полностью удовлетворена. Жители двух-трех квартир нынче ночью поступили бы так же, как и я, окажись они в моем положении.
– Ну как, Диана Сергеевна? Место знакомое?
– Место незнакомое, – сказала я более чем спокойно. Не забывайте: я человек критической ситуации.
Моих спутников это нисколько не смутило. Я догадалась, что они постепенно ко мне привыкают. К особенностям моей логики.
Все так же зажатая в тиски, я прошла к двери в подъезд. И с интересом посмотрела на кодовый замок.
– Ну что? Не припоминаете? – вновь спросил маленький.
– Что именно?
– Код замка?
– Нет.
– Что ж. Еще не вечер.
Он сам набрал комбинацию цифр. Тут в моей памяти что-то мелькнуло. А он не так уж и неправ! Последней палец должен был коснуться крайней кнопки. «Единица». Если это случится, я – сумасшедшая. Как завороженная, следила я за рукой своего сопровождающего. Когда он нажал на «единицу», после чего раздался писк, сердце мое тревожно заныло. Из черного цилиндра фокусника показались кончики розовых ушей.
– Пойдем пешком, – сказал высокий. – Третий этаж. Ты как, Дана Кузнецова? В состоянии подняться на третий этаж?
В школе я увлекалась волейболом. Играла в сборной школ нашего района. Гоняли нас так, что ноги к концу тренировки становились ватными. Волейболом я давно уже не занимаюсь, но навыки остались. Подняться пешком на третий этаж для меня все равно, что дойти до ближайшей автобусной остановки, даже дыхание не собьется. Я невольно усмехнулась и шагнула на первую ступеньку. Интересно, есть ли у них оружие? Если я побегу, будут ли они стрелять?
Я заглянула в глаза высокого, и мне расхотелось экспериментировать. Этот парень разонравился мне еще в тот момент, когда был готов выкручивать мою руку. Когда он при сегодняшнем обыске придержал входную дверь, я поняла, почему мужчины – сильный пол, а женщины – слабый. Мне даже чуть-чуть захотелось, чтобы эти сильные руки меня обнимали, вместо того чтобы подталкивать вверх по лестнице. Но желание это быстро прошло. Он выполнял свою работу и делал это старательно. Даже слишком.
На третьем этаже меня вновь посетило дежавю. Жизнь полна сюрпризов! Я без колебаний направилась к левой двери. Мои сопровождающие переглянулись:
