Филип Хоули - Клеймо
Люку повезло: о жизненных приоритетах Кейт он узнал раньше, чем их отношения окрепли. Честной игре и верности в ее системе ценностей места не нашлось.
Он сомневался, что отец извлек урок из фиаско. Контракты, интеллектуальная собственность, патенты… От всего этого Элмер был далек, как спутники Юпитера. И будет далек. Да и главой отделения Элмер оставался лишь потому, что у него бессрочный контракт и администрация больницы бессильна против университетских правил.
В голове Люка что-то отчетливо щелкнуло: детали головоломки встали на свои места. Вот зачем Кейт звонила в отделение неотложной помощи. Возможно, ей хотелось «внести ясность» после газетной статьи и как-то загладить вину, руководствуясь некоей извилистой логикой.
Бен поджал губы, вынашивая очередную мысль.
Люк опередил его:
— Мне необходимо вернуться в отделение.
— Ладно, иди уж, непрошеный гость. — Бен помахал рукой и прильнул к микроскопу. — И не сомневайся — тело ты получишь. Очень скоро.
По дороге в отделение неотложной помощи Люку вспомнился еще один мальчик-подросток, который мог стать мужчиной, если б не погиб у него на глазах. Иногда этот мальчик исчезал из памяти на несколько дней. Но потом возвращался. Всегда. А теперь у Люка впереди целая жизнь, чтобы вновь и вновь мысленно переживать события той ночи, которая никак не хочет уходить в небытие. Вспоминать, что можно было сделать быстрее, иначе. Да просто будь он сам хоть чуточку лучше, и жизнь мальчика была бы спасена.
Когда пятнадцать лет назад Пентагону для программы «Протей» потребовались три спецназовца ВМС США, одним из завербованных оказался Люк Маккена, шесть месяцев как выпускник Морской академии. Чем не достижение? Только двадцать четыре самых элитных бойца — и ты среди них. Путешествие в неизвестность, за которое неутомимая, жаждущая приключений молодежь ухватилась бы, не думая о том, что может вдруг лишиться покоя. Навсегда.
Люк стоял на лестнице и вдруг почувствовал слабую пульсацию над правым глазом. Так бывало часто, когда он думал о мальчике. Совсем скоро эта пульсация превратится в острый приступ нестерпимой боли.
В академию Аннаполиса он поступил розовощеким семнадцатилетним юношей, полным надежд и идеалов. Но где-то в середине пути «честь и долг» трансформировались в абсурдное рвение, и он пересек черту между светлой и темной сторонами реальности. Люк стал грозным оружием — воином «Протея». Когда семь лет назад путешествие закончилось, с него сняли форму и отобрали оружие. Но остались умение убивать и грязный осадок в душе, прилипший, как смола.
Люк замедлил шаги и стал считать решетчатые стальные ступени, чтобы отвлечься. Каждый шаг металлическим эхом отдавался в голове. Он поднялся еще на ступеньку, остановился и изо всех сил сжал виски ладонями. Внезапная острая боль пронзила голову. Он схватился за перила, чтобы не упасть.
Еще несколько секунд, и…
Правый глаз взорвался болью, сметая чувства и опустошая разум. Боль встряхнула позвоночник, перекосила лицо и… исчезла.
Люк навалился всем телом на перила. Ладони, мокрые от пота, едва не соскользнули.
— Доктор Маккена, вам нехорошо? — послышался женский голос.
Чтобы рассеять пелену в глазах, Люк напрягся.
— Да нет, пустяки. — Он показал на живот. — Просто что-то съел не то.
Когда зрение пришло в норму, он узнал эту женщину: она тоже входила в немногочисленную группу сотрудников, не любивших пользоваться лифтом.
Женщина еще сомневалась, но, когда Люк выпрямился, стала спускаться вниз.
Он посмотрел ей вслед и сказал:
— Будете в кафетерии, не заказывайте лазанью.
ГЛАВА 8
— Мать Хосе Чаки молча осуждает нас за смерть мальчика, — сказал Калеб Фаган. — По глазам видно.
Люк посмотрел на иммунолога: темные крашеные волосы контрастно сочетались с прожилками вен на алебастровой коже. В ординаторской Люк составлял отчет о «подозрении на неслучайную травму» и слушал рассказ Калеба о встрече с матерью гватемальского мальчика.
— Она ничего такого не сказала, что помогло бы установить причину смерти? — спросил Люк.
Иммунолог покачал головой.
— Я полагаю, будет вскрытие?
— В воскресенье.
— Позвони мне, когда получишь результаты. — Калеб хлопнул ладонями по бедрам, собираясь уходить. — Наши люди в Гватемале желают знать, что тебе удастся найти.
Люк кивнул, выглядывая за дверь. В девять тридцать вечера отделение неотложной помощи принимало волну за волной детей с легкими травмами, которые задерганные работой родители не заметили на неделе. Зимние вечера по пятницам никогда спокойствием не отличались, но сегодняшний вечер превратился в ад кромешный во многом благодаря его ссоре.
В дальнем углу комнаты Чуи Нельсон, разглядывая затянутые в джинсы аппетитные ягодицы стоящей в коридоре блондинки, машинально выуживал из пакетика чипсы «Читос». Худенький как тростинка, интерн готов был превратиться в соляной столб, но с женщины глаз не сводил.
Люк собирался дописывать отчет, когда в комнату вошел Барнсдейл. Увидев Люка, он открыл было рот, но Чуи его опередил:
— Ого! Вождь племени, Большой Кахуна собственной персоной! Доктор Би, вы слышали о драке? Я сам видел, как доктор Маккена расправился с этим огромным куском мяса!
Барнсдейл слегка поклевал носом, словно пытаясь расшифровать эту лингвистическую белиберду, и обратился к Люку:
— Жду тебя в моем кабинете сразу после смены, в 22:00. И хорошо бы тебе подыскать убедительное объяснение тому, что произошло сегодня вечером.
— Это вы об Эриксоне? — уточнил Люк.
— Если на твоем счету других избитых родителей на сегодня нет, то да. — Он щелкнул ногтем по циферблату часов. — И не заставляй нас ждать.
— Нас?
— Будет еще человек из юридической конторы, представляющей интересы больницы в судебных процессах.
Дежурный регистратуры, просунув голову в дверь, поднял вверх два пальца.
— Доктор Маккена! Линия два. Женщина по фамилии Тарталья. Звонит уже в третий раз и трубку не кладет. Говорит, это срочно.
Кейт Тарталья ехала к востоку по Мелроуз-авеню и, проезжая под Голливудской автострадой, просчитывала риски для своей карьеры.
Что-то надо было делать. Умер еще один ребенок, и никто не озаботился почему. Кроме нее, насколько она знала, в «Зенаваксе» никто и не слышал о неудачах с вакциной.
Никто и никогда не предполагал, что такое возможно. Четыре года назад Кейт перешла из Университетской детской на работу в компанию, захватив с собой ключ к открытию. Как и у Элмера, вакцина «Зенавакса» против гриппа содержала неактивный альфа-вирус, в который они внедрили геном вируса гриппа. После ввода вакцины реципиентам альфа-вирус синтезировал простой белок, аналогичный протеину вируса гриппа. Кейт показала исследовательской группе «Зенавакса», как усилить иммунную систему человека, модифицируя альфа-вирус. В итоге была получена гораздо более эффективная вакцина.
Компания незамедлительно поощрила ее вклад служебным ростом. Ждать подобного от Университетской детской не стоило. Больница просто продала бы лицензию на их работу более крупной фармацевтической компании. Именно их работу, не только Элмера Маккены. Кейт сделала серьезный вклад в его исследования, но могла рассчитывать максимум на должность в раздутом и неповоротливом исследовательском подразделении какой-нибудь медицинской корпорации.
В худшем случае никто ничего бы и не заметил. А может, и уволили бы после хорошей взбучки.
Поэтому Кейт и выбрала «Зенавакс» — скромную предпринимательскую фирмочку, которая поручила ей все клинические исследовательские программы. Вакцина против гриппа имела ошеломляющий успех и очень скоро стала хитом продаж на всех континентах, включая Китай — самый емкий, динамичный рынок сбыта.
Стремительную денежную лавину компания направила на разработку новых вакцин и расширила линейку продуктов. Уолл-стрит оценил их усилия. Стоимость опционов составила более двух миллионов долларов. Но дело ведь не только в деньгах. Важнее всего для Кейт была карьера. Она хотела в один прекрасный день, оглянувшись назад, сказать с уверенностью, что внесла значительный вклад в науку, служению которой решила себя посвятить.
Правда, теперь Кейт все чаще казалось, что она посвятила себя служению Смерти.
Первые слабые сигналы тревоги прозвучали несколько месяцев назад, когда она анализировала пробы крови группы реципиентов в Гватемале. «Зенавакс» испытывал вакцину малярии на добровольцах, которым ранее сделали прививку против гриппа. Пробы крови сразу нескольких подопытных показали схожую иммунную реакцию. Кейт запомнила ее по работе над одним из первых прототипов вакцины против гриппа. Прототипом, уничтожившим всю колонию лабораторных мышей.
