Владимир Колабухин - Дознание Феррари (сборник)
– Нормально, – говорю. – Пикулин, в сущности, неплохой парень. Рассказал всё, что нужно… А ты куда торопишься?
Наумов хмурится:
– Да в больницу надо скатать. Тут, понимаешь, без тебя такое приключилось… Утром звонок по «02». И кричат в трубку: «Приезжайте скорее! Сосед разбушевался, по квартире с топором бегает, всё крушит, всё рубит…». Ну, мы с Кандауровым и выскочили по адресу. Короче, сержант удар на себя принял, тем и спас хозяйку.
Кандауров! Помощник дежурного!
– Сам-то он хоть жив? – спрашиваю, а горло словно сдавило стальными тисками.
– Второй удар я успел перехватить. А вот от первого ему досталось, – удручённо отвечает Наумов. – Всё плечо разворотило. Хирург говорит: если и будет жить, то служить – вряд ли… Вот, спешу узнать – очнулся ли?
– У него есть кто из близких? – спрашиваю тихо. – Мать? Жена? Невеста?..
– Одна мать. Жениться только собирался. Девушка у него славная. Знаю её. Мы ведь с ним в один день в загс заявления подавали.
– Как же они теперь?
– Я и говорю – девушка у него хорошая. Всё понимает, глаз с него не сводит, дай бог каждому такую!.. И он мужик крепкий… Глядишь, выкарабкается!
– Хорошо бы всё обошлось! Порадовал, что называется.
– А ты к Громову зайди. Может, утешишься. Он тебе ещё одного свидетеля откопал. А я побегу. Ладно?
– Давай, давай… Беги!
И Наумов исчезает. Настроение у меня – хуже не надо. Иду к Громову: что ещё за свидетель? И застаю у него щуплого рыжеволосого парня.
Увидев меня, Громов хмуро спрашивает:
– О Кандаурове слышал?
– В курсе, – отвечаю. – Наумов сейчас поехал к нему… А у тебя что нового?
Лицо Громова светлеет.
– Вот, знакомьтесь, – кивает он на паренька. – И с довольным видом продолжает:
– Бывший мой подшефный, а нынче – лучший таксист города Владимир Владимирович Бучкин.
Парень смущённо опускает глаза:
– Скажете тоже… Шофёр как шофёр.
Громов улыбается:
– А чья фотография в городском парке? Не твоя разве? Нет, Володя. Ты своей доброй славы не стесняйся. Её ещё не каждый заслужил. А твой портрет уже в галерее передовиков.
Он поднимается из-за стола, освобождая мне место, пересаживается в угол.
– Лучше расскажи нашему следователю, товарищу Демичевскому, о Камилове, – где, когда и при каких обстоятельствах с ним встречался. Так же подробно, как мне сейчас рассказывал.
Бучкин с минуту молчит, собираясь с мыслями, потом спокойно и подробно начинает объяснять:
– Эдиком его зовут. Камилов Эдик. Я с ним года три назад познакомился. Вместе пятнадцать суток отбывали. Он нам всё анекдоты травил да разные байки о Чёрном море рассказывал, как там летом с девчонками развлекался. В общем-то, весёлый парень… И тут вдруг, дней десять назад, встречаю его вечером, часов около семи, у «Бирюзы». Прохаживается у дворика, покуривает, будто ожидает кого из магазина. Я к нему: «Здорово, Эдик!». Повернулся он и поначалу вроде как испугался чего-то. А когда узнал – заулыбался, подхватил под руку и давай выпытывать, как живу, да чем живу, вожу ли ещё машину… Настоящего-то разговора у нас с ним не вышло. Как сказал ему о моём анфасе в парке, он сразу поскучнел, заторопился прощаться. И больше я не встречал его. Так бы и не вспомнил о нём, если бы не вчерашний разговор с товарищем Громовым… Ушёл он от меня, а я и уснуть не могу, всё его вопросы и рассуждения о «ЧП» в «Бирюзе» из головы не выходят. И вдруг – как огнём меня ожгло: а чего это Эдик крутился у магазина, не он ли там нашкодил? От корешей своих прежних слышал, что на любое подлое дело пойти может, такой уж он парень заводной. И вот как подумал о нём, так еле утра дождался, чтобы позвонить к вам.
– Портрет показывал? – спрашиваю Громова.
– А как же, – отвечает. – Опознал его Бучкин. Камилов был в «Бирюзе».
Оформляем показания Бучкина и прощаемся с ним.
– Золото, а не свидетель! – восхищается Громов.
– Как ты вышел на него?
– Мы же договорились у Белова – ещё раз пройтись по квартирам в районе «Бирюзы». Бучкин как раз на той же улице живёт. Дай, думаю, к «крестнику» своему загляну. Отец у него, к сожалению, пьяница. Дома никому житья не давал. Вот парень и закуролесил. Много мне с ним повозиться пришлось, пока на путь истинный поставил. А вчера захожу к нему и откровенно так спрашиваю:
«Слышал, что в «Бирюзе» случилось?»
«Слышал», – отвечает.
«Ну и что ты обо всём этом думаешь? Кто мог там отличиться? Как думаешь?»
«Не знаю, – говорит. – Уж очень нахально действовали. У нас, вроде, таких громил и не водилось».
«Но и чужой, – говорю, – не смог бы так подготовиться, время на это нужно – и магазин изучить, и подходы к нему…»
Пожал он плечами, а сегодня утром и звонит мне: мол, вспомнил, что видел на днях у «Бирюзы» одного давнего знакомого.
Да, молодец Громов. Ну, теперь нам нельзя терять ни минуты.
– Где живёт Камилов, выяснил?
– Нет ещё.
– Как думаешь, сколько ему лет?
– Двадцать пять, не меньше.
Снять телефонную трубку и позвонить в адресное бюро – дело нескольких секунд, и вскоре в моём блокноте появляются два адреса: Камилова Эдуарда Каюмовича, 1988 года рождения, и Камилова Эдуарда Георгиевича, 1987 года рождения. Первый проживает по улице Большая Садовая, 17, квартира восемь, второй – Заводская, 10, квартира двадцать восемь. Другие однофамильцы Камилова в адресном бюро не значатся. Кто из этих двух побывал в «Бирюзе»?
– Придётся проверять обоих, – озабоченно говорит Громов.
– Зачем обоих, – успокаиваю. – Интересующий нас Камилов, как ты слышал, отбывал пятнадцать суток. Надо поднять материалы, там его адрес тоже указан.
– Точно! – оживляется Громов. – И как это я не сообразил. Бывают заскоки – что ближе лежит, то и далёко!
– Ничего, ничего… Действуй! Доводи дело до конца? Лады?
– Лады!
– Белов здесь?
– Здесь. Тебя ждёт. Тут ему звонок за звонком из УВД. И всё по «Бирюзе». Мол, не требуется ли нам помощь? Белов, конечно, тактично заверил, что и мы тут не лыком шиты. Но, видно, там хотят подстраховать нас.
– Ничего, теперь и сами справимся.
Мы расходимся, и я отправляюсь к Белову.
– Ну, прибыл? – приподнимается он из-за стола, отвечая на моё приветствие. – В семнадцать часов оперативка по «Бирюзе». Нужно рассмотреть всё, чем мы объективно на сегодня располагаем… С Громовым виделся?
Я улыбаюсь.
– И с ним, и с его «крестником», Александр Петрович. По-моему, мы уже выходим к финишу.
– Ишь, какой шустрый, – усмехается Белов. – А вообще-то давно пора. Задержались мы на старте.
– Зато сейчас набираем темп.
– Ой, Демичевский, – качает головой Белов. Что-то мы с тобой на спортивный лексикон перешли. Скажи проще: выяснил – кто?.. Камилов?
– Он, Александр Петрович. Он! Остаётся продумать: когда, где, как брать его… если, конечно, он ещё в городе.
Глаза Белова заметно веселеют. Он хлопает меня по плечу:
– Продумаем! Это мы, Демичевский, продумаем. Теперь мы его и на краю света найдем.
Он садится, но я не ухожу. Хочется узнать, звонил из больницы Наумов, как состояние Кандаурова?
– Уже наслышан? – вопросом на вопрос отвечает Белов и хмуро продолжает. – Да, вот такие у нас невесёлые дела… Плохо Кандаурову. Всё ещё не пришёл в сознание… А ведь молодой! Ему бы только жить да радоваться, а вот, поди ж ты…
Он удручённо вздыхает:
– Знаешь, не хочется, да и не люблю говорить высокие слова… Думаю сегодня об одном: лишь бы выжил парень! Обидно терять таких людей. Горько, понимаешь? Этот мерзавец, что с топором был, и мизинца его не стоит!..
Молча киваю и больше не задаю вопросов.
– Ну, иди, иди, – машет Белов.
И я выхожу.
А к пяти часам все приглашённые на совещание один за другим собираются в его кабинете. Присоединяюсь к ним и я. «Наш» Камилов, проживает, как выяснилось, по Большой Садовой, 17.
Опять присаживаюсь у окна, оглядываю присутствующих: за столом – Белов, сосредоточенно перебирает лежащие перед ним бумаги, на диване в напряжённых позах ожидания застыли Громов и вернувшийся из больницы Наумов, на стульях, расставленных у стен, разместились другие члены следственно-оперативной группы.
Белов, наконец, поднимается, обводит всех долгим взглядом:
– Начнём, товарищи… Давайте посмотрим, чем мы располагаем по делу о разбойном нападении на «Бирюзу» и наметим план дальнейших действий. Кто выскажется первым? – спрашивает он, но при этом смотрит только на меня.
И правда: кому, как не мне, доложить о складывающейся обстановке? Я поднимаюсь.
– Разрешите, товарищ майор?
Белов кивает. Все выжидающе смотрят на меня. Коротко объясняю существо дела.
– Значит, предлагаете сегодня же брать Камилова? – спрашивает Белов. – Не торопитесь ли?
