Анна Данилова - Девять жизней Греты. Смерть отключает телефон (сборник)
Внезапно дождь прекратился, и воздух словно заледенел, потемнел. И все вокруг стало какого-то мертвенно-черного цвета. То, что у моря все-таки кто-то еще живет, доказывали редкие, светящиеся оранжевым светом окна особняков. Отели же зияли черными, спящими глазницами окон. Разве что где-нибудь на первом этаже светился тусклый огонек, должно быть, там обитали сторожа.
Я все-таки нашла этот поворот, и машина покатила по широкой и уже знакомой мне дороге прямо к пляжу. Я знала, что стоит мне свернуть снова направо и проехать еще несколько метров, и я увижу эту виллу. Я не могу не увидеть ее, поскольку она находится довольно высоко над морем и у нее новая красная черепичная крыша. Я уж не говорю о том, что непременно вспомню круглую, выкрашенную свежей белой краской террасу с изящной балюстрадой. Конечно, зелени сейчас там нет, все пожухло и почернело, но все равно что-то я узнать смогу.
Тот факт, что у меня не было ключа, меня не особенно-то волновал. Подумаешь, разобью оконце где-нибудь в туалете, пролезу туда, а уж потом, если вдруг появится хозяин, я все объясню ему. Он увидит, что я не бомж, а вполне приличная девушка, к тому же я, если уж у нас возникнет серьезный конфликт, сразу заплачу ему за разбитое окно.
И все равно я не верила, что в случае, если мне придется встретиться с хозяевами этой виллы, у меня возникнут какие-то сложности. Если они до сих пор еще не нашли покупателя и тут окажется, что единственным и самым надежным покупателем окажусь именно я, думаю, мы даже подружимся с ними! Деньги, как я знала на собственном опыте, поистине творят чудеса! Люди при виде денег или чувствуя выгодную для себя сделку, становятся сговорчивыми, мягкими, как уши спаниеля.
При виде знакомой мне уже крыши я прибавила скорость, и машина, подпрыгивая на разбитой грязной дороге, подвезла меня к массивным воротам, соединявшим части красивой решетки ограды. Ну, вот и все! Совершенно пустынная и, как я и предполагала, нежилая в это время года местность. По обеим сторонам узкой, до неприличия ухабистой дороги стыли в зябкой своей забытости и ненужности коттеджи, закрытые высокими заборами величественные особняки, легкие курортные виллы.
Темнело очень быстро. Вернее, было уже почти совсем темно, да только мои глаза, привыкшие к сумеркам, пока еще отлично видели все то, что мне было нужно. А именно — саму виллу, гараж слева от ворот, под сенью огромного кипариса, казалось упиравшегося макушкой в нависшее над моей головой какое-то сугробное облако. Сквозь калитку, примыкавшую к воротам, я прошла спокойно, она была «заперта» куском проволоки. Вот с самими воротами мне пришлось повозиться — там заржавела массивная металлическая щеколда. Но и ее мне удалось сдвинуть с места, распахнуть ворота и въехать на территорию своей будущей собственности.
Гараж, конечно, оказался заперт. Как же иначе? И ключ мне, понятное дело, никто не оставил. На бетонной дорожке перед воротами, под ковриком…
Парадная дверь виллы, едва я взлетела на крыльцо, тоже оказалась крепко заперта. И далеко не проволокой. Я обошла виллу со всех сторон и остановилась перед довольно-таки высоким окошком ванной комнаты. Понимая, что пролезть внутрь мне ничего не стоит, я нашла большой белый камень и с силой швырнула его в окно. Оно не разбилось, а только треснуло. Я подобрала отлетевший мне под ноги камень и бросила его еще раз, да так неловко, что сорвала плечо — в нем возникла страшная боль. Зато стекло разбилось, но не совсем. То есть треснутые куски словно остались приклеены к невидимой пленке… С помощью длинной палки мне удалось проделать в стекле отверстие. Что дальше? Понятно, необходимо где-то достать лестницу. Но вместо лестницы я нашла высокую синюю пластиковую бочку, пустую и не очень тяжелую. Подволокла ее к окну, вскарабкалась на нее и этим же камнем принялась добивать стекло окончательно. Посыпались осколки, куски покрытой стеклянными крошками пленки. Просунув в дыру руку, я открыла окно, точнее, пустую раму, и теперь вход в дом стал безопаснее.
Возле садового домика, который я обнаружила в самом углу участка, за густыми зарослями неизвестного мне кустарника, мне посчастливилось найти старый венский стул. Вот его-то я и установила сверху на бочке, чтобы забраться через окно в дом.
* * *Вилла состояла из двух этажей, на первом располагались большая кухня, столовая, гостиная с камином, холл, кладовка, туалет с душем. На втором — спальни и туалеты.
В кухне на столе я увидела то, что и не мечтала увидеть, — ключи! Вероятно, это были ключи от всего хозяйства, в том числе от гаража и от самого дома. Это означало, что агент, занимавшийся продажей виллы, мог бы по просьбе покупателя открыть гараж, садовый домик и все подсобные помещения, которые мне еще только предстояло найти. Хотя я подумала, что один-то ключ, от самóй виллы, наверняка оставался у агента, то есть у Райны. Если, конечно, хозяева не обратились сразу в несколько фирм.
Я поставила свой красный, думаю, изрядно бросавшийся в глаза «Ситроен» в пустой просторный гараж и немного успокоилась. Завтра утром, если кто-то и появится здесь, то вилла будет выглядеть как и прежде и никакой машины на участке не найдут.
Осмотрев дом, я поняла, что он совершенно не приспособлен для житья в холодное время года. Кроме каминов в гостиной и в двух спальнях наверху, я насчитала лишь электронагреватели, которые, безусловно, могли бы с трудом прогреть комнаты. Мысленно, на правах потенциальной хозяйки, я уже занималась устройством парового отопления, проводила трубы… В доме, конечно, имелись кондиционеры, но и им в этом плане я бы не доверилась. Дом стоял на возвышении, из половины окон открывался вид на море, а потому сейчас со всех сторон его обдувал ледяной, сильный, дующий с моря ветер.
В кладовке я нашла специальную нишу для дров. Вероятно, хозяева заготавливали их для того, чтобы где-нибудь в сентябре или, возможно, в октябре, в непогоду, посидеть у камина, погреться, послушать шум дождя или раскаты грома за окнами. То есть я хочу сказать, что роскошные, с дорогими экранами камины выглядели скорее как декорации, настолько не верилось в их истинное предназначение и функциональность.
Заперев двери и оказавшись одна в совершенно пустом доме, прислушиваясь к завыванию ветра и льдистым, влажным звукам снега, мокрым сахаром сползавшего по стеклам окон, я внезапно для себя испытала тихий, ни с чем не сравнимый восторг — я свободна! Я пока что неуязвима и нахожусь в полной безопасности. Уж здесь-то меня не найдет ни мой милый, ни его ненаглядная мамаша!
Прикрыв окна гостиной и кухни шерстяными одеялами, которые не должны были пропускать свет, я зажгла лампу в гостиной, а в кухне — свечу, подключила холодильник, куда и сложила всю привезенную мною провизию. Проверила, есть ли газ в баллоне у плиты, отыскала в шкафу электрический чайник и не спеша принялась готовить себе ужин.
Ополоснув фарфоровый чайник, я плеснула туда кипятку, насыпала горсть чаю, залила доверху. Все: еще несколько минут — и у меня будет чудесный душистый чай. В доме моего мужа чай практически не пили. Разве что липовый, да и то, как объяснила мне Магдалена, его пьют, когда простужаются. А так пьют один только кофе.
Нашлась и кастрюлька, где я смогла сварить яйца.
Теперь самым важным делом было растопить камин. Но, чтобы не замерзнуть окончательно, я все-таки включила электронагреватель и уже потом принялась сооружать в камине из обрывков бумаги и обнаруженных в доме газет шалашик, окруженный ворохом тоненьких лучинок, которые я нашла в отдельном ящике в кладовке. Я понимала, что поначалу надо попытаться разжечь небольшие куски дерева и потом постепенно докладывать в огонь узкие сухие поленца… Промучившись некоторое время, я была счастлива, когда в камине заплясали оранжевые языки пламени. Теперь необходимо было поддерживать огонь.
Мой ужин состоял из ветчины, яиц, черного хлеба с маслом и сладкого чая. Я не помнила, когда получала от еды столько удовольствия! Вероятно, завтракая, обедая или ужиная в компании с Джорджи, я не могла до конца расслабиться и насладиться едой так, как это было, пока я жила в Москве. Может, сказывались нервы, или же я подсознательно чего-то боялась, находилась в напряжении.
Я вспомнила слова одной своей подруги: она рассказывала, что, когда к ним домой приходят гости, она вообще практически ничего не ест, даже если голодна. Что еда становится почему-то безвкусной, пресной. И это при том, что моя подруга прекрасно готовит. Я тогда сказала ей — быть может, не подумав как следует, — что дело в том, какие именно гости к ним приходят. Вот если я, к примеру, приду к тебе, ты что, перестанешь ощущать вкус еды? Она в ответ расхохоталась и сообщила, что в моей компании она может есть, и много, и получать от этого немыслимое удовольствие…
Получалось, что я сказала истинную правду! Значит, подумалось мне, Джорджи — не моя компания. Не говоря уже о змее Магдалене.
