Марина Серова - Табу на нежные чувства

— Какие мы суровые, — прокомментировал мои слова Козлов и переключился на Эдуарда Петровича. — Так зачем пожаловал, друг сердечный?

— Готов написать статью, — отрапортовал Крапивин на одном дыхании и чуть не зажмурился, стыдясь своих слов.

Секунд тридцать мы с журналистом были вынуждены «наслаждаться» довольным смехом владельца строительной компании. Краем глаза я заметила, как наливаются кровью глаза Крапивина, в любой момент он готов был сорваться с места. Чтобы предотвратить скандал, я положила руку на дрожащее колено журналиста и нарушила ржание Козлова громким заявлением:

— Меня очень заинтересовала история усадьбы Бородинских, и я уговорила Эдуарда Петровича познакомить меня с вами. — Я решила взять удар на себя, чтобы не страдало самолюбие Крапивина.

— Какая усадьба, какие Бородинские? — не унимался Козлов, смеясь. — Деточка, вы плохо знаете историю. Никакой усадьбы Бородинских не существует.

— То есть как это? — вмешался Крапивин. — Не хотите ли вы сказать, что уже сровняли уникальную постройку с землей?

— Нет, не сровнял. — Платон Сергеевич утирал слезы, выступившие после приступа смеха. — Но разрешение на это уже получил.

— Как?! — возмущению Эдуарда Петровича не было предела.

— Элементарно. Моим людям удалось доказать, что усадьба не представляет никакой ценности. Обычный домик, который лет пятьдесят назад начал строить один залетный мужичок. Но дом этот с самого начала был обречен, строили его безграмотные люди, фундамент никуда не годится. Так что хозяин забросил свое неудачное строение и уехал. А ты, Эдуард Петрович, раздул из мухи слона. — Козлов снова рассмеялся. — Даже документы какие-то нашел. И где ты их только нашел, искатель?

Козлов тяжело поднялся с кресла и снова направился к деревянному глобусу-бару. Улучив момент, я обратилась к Крапивину, стараясь говорить как можно тише.

— Эдуард Петрович, держите себя в руках. Он просто издевается над вами.

— Я его порву на кусочки, — шипел журналист.

— Вы сделаете это чуть позже, и оружием, которым владеете в совершенстве.

— Это каким? — Крапивин немного растерялся.

— Словом, Эдуард Петрович, словом. Напишете очередную разгромную статью. А пока старайтесь вести себя непринужденно, поддерживайте разговор.

Крапивин расценил мои слова как установку к действию и сразу попытался завязать с Козловым непринужденную беседу.

— Как поживаете, Платон Сергеевич? — Он даже нашел в себе силы улыбнуться, и улыбка уже не казалась такой кривой, как пару минут назад.

— Эдуард Петрович, миленький, — Козлов вернулся к столу, — ты что, совсем меня не слушаешь? Я только что тебе рассказал, как хорошо продвигаются мои дела. И строительство, которое по твоей инициативе заморозили год назад, скоро возобновится. Теперь ты хорошо меня слышишь, писатель? — Козлов намеренно говорил громко, чтобы его радостная новость наконец-то дошла до сознания рассеянного журналиста.

— А я вот стажера учу работать. — Крапивин кивнул на меня. — Евгения Максимовна очень заинтересовалась усадьбой. Хочет статью написать.

— Это очень мило, — улыбнулся Платон Сергеевич. — Только вы опоздали. Вот прислушался бы ты к моему предложению месяц назад, сейчас бы уже планировал ремонт в своем новом коттедже.

— Почему опоздал? — недоумевал Крапивин. — Разве кроме меня кто-то может написать опровержение?

— Конечно, может, миленький, конечно, может. — Козлов продолжал действовать на нервы мне и моему клиенту. — В мире полно талантливых журналистов. Один из них уже написал потрясающую статью, с фотографиями, с исторической справкой, с комментариями архитектора-историка, который подтвердил, что развалившийся дом построен не более пятидесяти лет назад.

— Да, — с недоверием отреагировал Крапивин. — И кто же этот талант?

— Молодой журналист Владимир Бородин, слыхал о таком? — Козлов снова засмеялся.

Я наблюдала, как быстро меняется в лице Крапивин. Его реакция не стала для меня неожиданностью. Имя Владимира Бородина мне тоже было знакомо. Козлов же продолжал свои издевательства. — Бородин будет писать про усадьбу Бородинских, забавно, не правда ли?

— Бородин еще пишет? — Эдуард Петрович негодовал.

— Пишет, еще как пишет.

— Ну, раз мы уже опоздали, — я взяла Эдуарда за рукав и потянула к двери, — мы, пожалуй, пойдем.

— А куда спешить? — Козлов еще недостаточно потешил себя, измываясь над честолюбивым журналистом. — Давайте посидим, поболтаем о жизни.

— Нет, нам надо идти, — сопротивлялась я.

— Ну, как хотите. — Платон Сергеевич развел руками и проводил нас до двери своего кабинета. — Извини, Эдуард Петрович, но ты сам виноват. Обломилась твоя дачка в элитном поселке, обломилась.

— Да пошел ты знаешь куда, — не выдержал Крапивин и показал «зубы». — Я тебе такую статью напишу, такую статью! Ты еще пожалеешь, что связался со мной.

— Прошло твое время, Эдуард Петрович. Смирись с этим. — В последний раз нам пришлось лицезреть злорадную улыбку владельца строительной компании. Он закрыл перед нашим носом дверь, но даже через закрытую дверь мы услышали неприятный комментарий, адресованный Крапивину: — Акула беззубая ты, а не журналист.

— Я его убью! — шипел Эдуард Петрович. — Он издевался надо мной, вы видели, как он издевался надо мной? — продолжал возмущаться Крапивин. — Я его по стенке размажу, я его заклюю, как ястреб.

— А что вы хотели от него услышать? Думали, он вам руки целовать будет за то, что вы ему бизнес поломали?

— Вы защищаете его? — негодовал Крапивин.

— Нет, я просто удивляюсь вашей реакции. Для журналиста, пишущего разоблачающие статьи, вы очень болезненно переживаете проявления ненависти со стороны своих врагов. Неужели вы еще не привыкли к нападкам и оскорблениям?

— Я никому не позволяю оскорблять себя.

— Вы просто избегаете встреч с людьми, о которых пишете. Я правильно поняла?

— Нет, неправильно, — обиженно ответил Крапивин. Похоже, я попала в самую точку, скандальный журналист, критикующий других, совершенно не терпит критики в свой адрес. — Это он, сукин сын, это точно он, — бубнил журналист.

— Вы о чем, Эдуард Петрович?

— Это он так изощренно издевается надо мной. Все эти ночные звонки, хулиганские нападки, украденный портфель. Все это звенья одной цепи. Я уверен, это Козлов.

— Подумайте сами, Эдуард Петрович, зачем бизнесмену, чей бизнес наладился вопреки вашим действиям, устраивать подобные представления?

— Он мстит мне.

— Он только что насладился своей местью. Таким мелочным людям, как Козлов, достаточно подколоть, ущипнуть, подшутить над человеком. Особенно над таким обидчивым, как вы, — в ответ я поймала осуждающий взгляд Крапивина, но, несмотря на это, продолжила свою мысль: — Он уже чувствует себя победителем. Вы пришли к нему, вы попросили, а он высокомерно отказал. Да он уже «на коне», зачем ему придумывать какие-то сложности, чтобы запугивать вас, тем более инкогнито.

— Вы меня окончательно добить хотите? — спросил Крапивин. — Вы же сами вынудили меня на эту унизительную встречу с Козловым.

— С Бородиным встречаться будете? — ответила я вопросом на вопрос.

— Зачем это?

— Тогда я сама с ним встречусь. Адрес своего бывшего коллеги не подскажете?

— Он мне не коллега, таких, как он, вообще нельзя называть журналистом. Он обычный плагиатор и бездарь.

— Все это я уже читала в вашей статье о безграмотном журналисте Бородине. Я так понимаю, вам удалось поставить крест на карьере молодого человека?

— Да, я показал людям, на что способен этот двуличный подлец. Его перестали печатать, и он попросту спился.

— Я вам говорила, что наметила четырех потенциальных подозреваемых, людей, которым вы некогда насолили своей правдой жизни?

— Ну и?

— Так вот, Владимир Бородин в моем списке значится под цифрой три. С вами или без вас, но я должна поговорить с ним. А в свете новых событий тем более.

Мы сидели в моей машине. Я давно завела двигатель, но с места не трогалась, ожидая, когда Крапивин переварит все услышанное и скажет мне адрес Бородина. Эдуард Петрович некоторое время боролся сам с собой, выбирая наилучший выход из положения. Когда он определился со своими желаниями, тихо сказал:

— Я не знаю, где живет Бородин, но у меня на работе есть его координаты.

— В вашем подвальном офисе?

— Нет, в издательстве. Я раньше постоянно работал в издательстве «Время». За мной там закреплен рабочий стол. Иногда я заглядываю во «Время», пишу для них что-нибудь.

— Значит, едем в ваше издательство. Показывайте дорогу.

Глава 5

Издательство «Время» за многие годы успешной работы сумело сколотить неплохое состояние и построить для себя симпатичное здание на окраине нашего славного города. Зеркальный фасад, зимний сад на крыше, все отвечало последним веяниям моды. Внутри здание выглядело так же изысканно, как снаружи. Крапивин в стенах родного издательства чувствовал себя как рыба в воде. Радушно пожимал руку всем, кто встречался на нашем пути, начиная от пожилого охранника на входе. Настроение у него заметно улучшилось, дурное расположение духа после неприятного разговора с Козловым быстро улетучилось.