Марина Крамер - Дар великой любви, или Я не умею прощать
Когда машина Марго остановилась у здания УВД, Алекс напрягся – что ей делать здесь? Что такого натворила Марго? Или…
Догадка напрашивалась сама собой – Мэри. Только неприятности у Мэри могли заставить Марго нестись куда-то с такой скоростью. Чертова девка умела организовать сложности всем вокруг – и Марго в первую очередь. Алекс наблюдал за ними вот уже пару недель, с тех пор, как снова вернулся сюда. Некоторые открытия его откровенно веселили. Марго взяла на себя роль добровольной помощницы по хозяйству, сумки, которые она приносила из магазина, казались неподъемными. Она ходила в квартиру Мэри как в собственную, убирала там, стирала, готовила. А Мэри – танцевала. Танцевала с утра до ночи, тренировала детей и тренировалась сама. Алекс часто наблюдал за ней, видел, как она выходит из клуба поздно вечером, как устало бредет, ссутулив плечи, домой, иногда спускается в метро – очевидно, когда совсем не имеет сил пройти пешком пару кварталов. Несколько раз он оказывался прямо у нее за спиной в вагоне, стоял и вдыхал знакомый аромат духов, видел непослушную прядь волос на затылке, закрывал глаза и вспоминал их последнюю ночь, проведенную вместе. Смешно – вторую и последнюю одновременно. Это оказался самый бестолковый роман из всех.
Мэри
Телефон на тумбочке заголосил именно тогда, когда лично мне и думать еще не хотелось. Нашарив трубку, я сонным голосом пробормотала «алло», заранее проклиная звонившего, кем бы он ни оказался.
– Здравствуй, Мэри. Как твое самочувствие? – О черт, только не это…
– Послушайте, Михаил Борисович, вам в самом деле нечем себя развлечь? – Я села, натянув на себя одеяло, – в комнате из-за открытой настежь форточки было зябко.
– С чего ты взяла, что я развлекаюсь? Мне хочется общения с красивой умной женщиной – почему я должен себе в этом отказывать?
Я не могла понять – он идиот или впал в маразм? Какое время, с кем он собрался его проводить? Со мной? Придурок…
– Вам не приходило в голову, что мне совершенно неинтересно ваше внимание?
– Мэри, я слишком уже стар и привык, что женщины на первых порах всегда ведут себя подобным образом. Но поверь – стоит тебе хоть раз согласиться, и ты изменишь свое отношение ко мне.
– Н-да? С чего бы вдруг? – Мне стало весело. Старичок-то того, с завышенной самооценкой.
– Ты просто подумай о перспективах.
– Я вас умоляю! О каких перспективах я должна думать?
– Брак со мной мог бы стать для тебя полезным во всех отношениях.
– Брак?! Вы шутите?! – Определенно дед впал в маразм. Это ж кому скажи – жениться собрался! Как говорил мой циничный муж – «смерть отвернулась покурить, а он на танцы».
– Я абсолютно серьезен. Ты мне интересна, я чувствую, что в моих руках ты могла бы стать настоящей леди.
Я совершенно непочтительно расхохоталась, даже перестав на пару минут злиться. Только представить – я и этот мухомор! Это ж просто праздник идиотизма.
– В общем, так, – отсмеявшись, заговорила я злым тоном. – Говорю в последний раз – вы мне отвратительны, и этого достаточно, чтобы я прекратила всякое общение с вами. Все, разговор окончен.
– Вижу, вас ничему не учит жизнь, – вздохнул ухажер, как-то сразу перейдя на «вы». – Даже задержание не сделало вас осторожнее в высказываниях. Что ж, Мэри, вы сделали выбор, потом может быть поздно.
Я растерянно смотрела на гудящую трубку и молчала, лишившись дара речи. Так вот откуда растут ноги у кокаина… мать честная, вот это номер… А дедуля-то оказался крут до невменяемого. Или невменяемо крут? А то и проще – круто невменяем? Напугать меня решил, значит. И ведь это плохо, очень плохо.
Среди ночи я проснулась от ужаса – во сне совершенно ясно услышала мужской голос, приказавший мне встать и убираться из квартиры. Шизофрения даже в легкой форме в мои планы не входила, но я почему-то безоговорочно поверила этому голосу. Набросив джинсы и куртку, я сунула ноги в сапоги и, прихватив с вешалки сумку, вышла на площадку. Глянув на часы, ужаснулась – три часа ночи! Да я сдурела совсем, что за бред? Разозлившись, я взялась за ручку двери и уже собралась вставить в замок ключ, как в квартире что-то оглушительно рвануло, и выбитой дверью меня отбросило в дальний угол площадки к мусоропроводу. Ударившись затылком, я едва не потеряла сознание от боли, но сумела удержаться. Пару секунд стояла гробовая тишина, но вот двери квартир начали распахиваться, подъезд наполнился голосами.
– Где это?
– Что случилось, скажите, ради бога?
– Да это у танцовщицы в квартире что-то рвануло, может, газ открыла…
– Точно – могла открыть и забыть, а потом закурила.
– Сама-то жива, интересно?
Я отряхнула с джинсов и куртки пыль, покашляла и сообщила соседям, что жива и почти здорова.
– Ты зачем же куришь-то у газовой плиты? – возмущенно поинтересовалась соседка из квартиры напротив. – На тот свет весь дом решила отправить?
– Похоже, что я курила в три часа ночи – с сумкой в руках? – огрызнулась я, смекнув, что не стоит рассказывать о своих «голосах», пока добрые люди в психушку не отвезли для профилактики.
Соседка поправила на голове сбившуюся тонкую косынку, из-под которой, словно трубы, торчали бигуди, оглядела меня с ног до головы и примирительно изрекла:
– Поздновато загулялась, да видишь, как повезло-то! Была б в квартире – кто знает…
На площадке открылся лифт, и через несколько секунд передо мной возникла всклокоченная Марго, а за ней – Джеф в спортивном костюме.
– Господи, Мэри! Я так и знала! – сразу запричитала Марго, обхватив меня руками. – Что случилось?
– Да пес его… – пробормотала я, напряженно наблюдая за тем, как Джеф вдруг подобрался, словно учуявшая след гончая, и рассматривает что-то на выбитой взрывом двери.
– Милицию бы… – начал кто-то, но Джеф предложил всем разойтись и спокойно досыпать, а уж он сам разберется и с милицией, и с газовой службой.
Внушительный вид мужа Марго и его спокойная уверенность в собственной правоте убедили соседей разойтись по норкам. Я вздохнула с облегчением, а Джеф на цыпочках вошел в квартиру, запретив попутно нам с Марго двигаться с места. Мы согласно закивали и на всякий случай переместились подальше от квартиры, на лифтовую площадку.
– Кошмар какой-то, – пробормотала я, вытаскивая ощутимо дрожащими руками пачку сигарет и зажигалку.
Марго понаблюдала за моими безуспешными попытками закурить, потом сжалилась и сама прикурила сигарету, вставила мне в рот и поморщилась:
– Ты не пробовала бросить?
– Бросишь тут, – проговорила я с досадой. – Не понимаю, что это было… Я спала как младенец…
– Так ты что же – дома была?! – Марго недоуменно уставилась на меня. – А почему ж тогда в куртке? Я думала, ты вернулась откуда-то.
– С того света, – мрачно пошутила я. – Тебе скажу, но Джефу ни слова, ладно? Я, кажется, схожу с ума, Марго. Вернулась вчера с тренировки около одиннадцати, душ, то-се… Хотела написать хоть пару абзацев, но не пошло, я так ноутбук в большой комнате и оставила. Да и насморк у меня, слышишь? – Для наглядности я пару раз шмыгнула носом. – Ну, вот – капли закапала, легла, уснула мгновенно, как из розетки выключили, и вдруг – голос… – я сделала глубокую затяжку и замолчала, глядя в расширившиеся глаза Марго.
– Можешь дальше не говорить, – прошептала она побледневшими губами. – Алекс…
– Ой, перестань! При чем тут…
– Притом! Только он мог – больше некому! Он всегда чувствует, когда с кем-то из нас что-то творится.
– Марго! – как можно внушительнее произнесла я, взяв подругу за плечо. – Послушай меня. Это уже перерастает в паранойю, в маниакальный бред, понимаешь? Нет никакого Алекса – в том виде, в котором ты сейчас его представляешь. Есть обычный мужик с… э-э-э… незаконным видом деятельности, вот. Но – не больше. Не больше, Марго, – потому что такого просто не бывает.
Марго молчала. Она сама не раз говорила мне именно эту фразу, но буквально следом за этим случалось нечто, заставлявшее нас изменить свое мнение. Как сегодня.
Глубоко в душе я была уверена, что именно голос Призрака заставил меня встать с постели и выйти из квартиры.
– Курите? – Мы обе вздрогнули и обернулись к вышедшему на площадку Джефу. – Марго, иди домой, дорогая.
– А вы?
– А мы с Мэри еще покурим и придем. Приготовь пока ей постель, хорошо? Дверь я на место воткнул, до утра простоит, а завтра решим. Иди, Марго, – он вызвал лифт и мягко подтолкнул Марго в кабину. – Иди, мы скоро.
Когда лифт пошел вниз, Джеф взял меня за руку и вывел на балкон, окружавший дом по периметру на каждом этаже. Летом тут сушили белье, зимой хранили какие-то соленья и прочую дребедень. На моем же этаже балкон всегда был девственно чист, стояли старый диван и небольшой столик – тут любил курить мой сосед из квартиры напротив, пожилой бывший работник МИДа.
– Садись, – Джеф указал мне на диван, и я опустилась на него, подвернув под себя ногу.
