Антон Леонтьев - Венец творения
Бугаи подошли к беснующемуся типу и, схватив его под локти, поволокли прочь. А Калерия Ильинична крикнула ему вслед:
— Суд постановил, что тебе находиться на территории Мухиной дачи запрещено! А ты нарушил постановление суда! Это будет иметь для тебя последствия!
А козлобородый напоследок проверещал:
— Не задерживайтесь здесь, уезжайте, уезжайте! Она ведьма, ведьма, ведьма! Она вместе с ними! Они хотят, чтобы вы…
Его тирада внезапно прервалась, потому что один из типов в черном прикрыл ему своей пятерней рот.
Когда же процессия исчезла из поля зрения, Калерия Ильинична отдышалась и сказала:
— Приношу свои извинения за ужасную сцену, однако вы имели сейчас возможность познакомиться с моим кузеном, Леонтием Павловичем Бесхлебицыным. Не буду вдаваться в подробности, вас, понятное дело, не интересующие, однако Леонтий Павлович — псих. Иного слова подобрать я не могу. Он с детства отличался странностями, которые со временем перешли в настоящую манию. Вы же сами видите, он уверен, что умеет разговаривать с мраморными статуями. И что на Мухиной даче обитает вековечное зло, которое хочет пожрать любого и каждого, кто поселится здесь!
— А что, разве это не так? — спросил внезапно Артем, и на мгновение — всего на мгновение! — Жене показалось, что в прозрачных наичестнейших зеленых глазах директрисы мелькнул страх. Или она это просто вообразила?
Вздохнув, Калерия Ильинична заметила:
— Нельзя отрицать, что все, кому довелось жить на Мухиной даче, так и не смогли найти своего счастья. Но ведь дело в самих людях, а также в исторических процессах, разрушивших привычную среду обитания этих людей, которые, может, вполне могли обрести здесь свое счастье! Однако если дочка миллионщика кончает с собой, причем ужасным образом, наглотавшись уксуса и швейных иголок, и все только из-за того, что ее отец, снимавший эту усадьбу, воспротивился ее браку с бедным студентом, то разве в этом виноваты темные силы?
Она подняла к небу кулаки, словно грозя кому-то.
— Или исчезновение — бесследное, заметьте! — поручика Сергея Яблонского и его невесты, мещанки Марии Афанасьевой в апреле 1913 года. Причем ни их самих, ни автомобиля не нашли — как в воду канули! Не исключено, что это так, и авто покоится на дне одного из местных озер. Или молодые просто бежали в заморские края. Другое исчезновение, совпавшее с этим по времени: на этот раз несчастная гувернантка, пропавшая без вести незадолго до начала Первой мировой. Много недель спустя какое-то женское тело все же нашли — разрезанное на кусочки и, пардон за кошмарные подробности, с обглоданными костями. Установить, была ли это несчастная гувернантка, так и не удалось. Может, да, может, и нет. Но в любом случае, кто-то был убит кошмарным, небывало зверским способом — не она, так другая молодая девица. Но это явно было деяние маньяка-одиночки, а они имелись, как известно, уже и в Древней Греции. Или…
Она успокоилась и продолжила нормальным голосом:
— Или дети, которые в тридцатые годы занимались черт знает чем в заброшенной тогда Мухиной даче, и в итоге один из них погиб при взрыве, а двум другим оторвало конечности. Наконец, уже в начале шестидесятых, молодая генеральская жена, зверски убитая…
Она махнула рукой. Артем дернулся — то ли перечисление ужасных случаев, связанных с Мухиной дачей, так впечатлило его, т о ли тема потомства снова заставила его думать о том, что так терзало его все время.
— Однако я не хотела рассказывать вам все эти полузабытые истории, — сказала директриса, — потому что потенциальным покупателям их знать, конечно же, не следует. Хотя некоторые от них, кажется, в восторге…
Она поморщилась и бросила полный отвращения взгляд в сторону дома — видимо, Убей-Волк имела в виду кого-то из богатой публики, прибывшей на осмотр поместья. Словно в подтверждение ее слов оттуда донесся дикий женский визг, перешедший в утробный хохот.
— В конце концов, в любом старинном доме умирала куча народа. Причем не сами по себе, но были убиты, кончали с собой или уходили на тот свет в результате несчастного случая. Думаете, лучше тогда покупать квартиру или дом на первичном рынке жилья? А возьмите все эти стеклянные небоскребы — вы уверены, что там, под фундаментом, не покоятся чьи-то кости и что во время строительства никто из рабочих не погиб?
Телефон Калерии Ильиничны снова завибрировал, и она сказала:
— Поэтому принимайте решение — я уверена, что вы примете верное! Другого не дано! И, несмотря на прелести парка, все же советую вам заглянуть в дом. Увы, мне надо принять звонок…
Она снова скрылась, а Артем, усмехнувшись, посмотрел на Евгению.
— И что, ты все еще в восторге от этого ужасного места?
— Но ведь Калерия Ильинична права! — ответила Женя. — Купим квартиру, а потом выяснится, что там жил какой-нибудь Чикатило. Или что там был бордель. Или…
Артем привлек к себе Евгению, поцеловал и заметил:
— Или, или, или… Да, соглашусь — у любого места своя история. И эта, надо сказать, даже занятная. Если, конечно, это правда, а не выдумки провинциальных кумушек. Я читал, что для некоторых английских поместий, построенных в конце девятнадцатого, а то и в начале двадцатого века, в особенности в этом аляповатом псевдоготическом стиле, специально нанятые пиарщики выдумывают «страшилки» о трагедиях, имевших там место, о призраках, семейных катаклизмах и прочих несчастьях. Это позволяет сбыть не очень-то ходовые по причине своей полной архитектурной убогости строения по завышенной цене доверчивым богатеям из Восточной Европы или Азии!
Женя весело рассмеялась и, чмокнув Артема в щеку, спросила:
— Значит, ты думаешь, что директриса — засланный казачок, точнее, казачка, которая намеренно потчует наиболее перспективных клиентов выдуманными историями, пробуждая их интерес к Мухиной даче?
— А мы что, уже перешли в разряд перспективных клиентов? — спросил Артем и, в который раз взглянув на мобильный, произнес:
— Ну что же, пора осмотреть дом! А то скоро надо отправляться в обратный путь, а мы самого главного и не увидели…
По его тону Женя поняла — место ему все же понравилось, однако жить здесь Артем не намерен. А ведь она бы все отдала, чтобы Мухина дача стала их собственностью! Но в то, что такое произойдет, Женя не верила. Поэтому даже хотела тотчас уехать — зачем погружаться еще глубже в фантазии, зная, что они никогда не сбудутся?
Потом она все же решила осмотреть особняк. Они вернулись к нему и заметили уже знакомую им парочку, прикатившую в черном джипе, — коренастого лысача и умопомрачительную блондинку в красном мини-платье. Именно голос этой особы, весьма резкий и пронзительный, разносился по всей территории Мухиной дачи. Позируя и так и эдак, она требовала, чтобы спутник фотографировал ее на свой мобильный.
— Лапуся, а теперь вот так! Нет, ногу я поставлю сюда! И платьице подберу…
Она загоготала, ее спутник тоже, и Женя шепнула Артему:
— Вот еще одна кандидатка для «Минуты славы»!
— Ты чё там, лахудра бледнолицая, вякнула? — произнес, отвлекаясь от процесса увековечивания своей спутницы, коренастый лысач, подтверждая народную мудрость «из грязи в князи». Вероятно, все же в князья преступного мира…
Артем развернулся, явно желая осадить нахала, но Женя взяла его под руку и прошептала:
— Тема, прошу тебя, не надо…
— Тема, прошу тебя, не надо! — подхватила вульгарная особа в красном платье. А потом стала изображать пароксизмы страсти. — Ах, Тема, еще, еще! Толик, покажи им!
Ее спутник, звавшийся Толиком, поднял вверх мобильный и запустил запись. Женя онемела — эти мерзавцы засняли их на мобильный, когда проезжали мимо дуба! Нет, ничего порнографического там запечатлено не было, они только обжимались и целовались…
Женя подумала о том, как распалился тогда Артем. Однако дальше объятий не пошло. Но все равно, какое они имели право записывать это? Ведь с записью они могли сделать все, что угодно!
— Ах, Тема, ну давай же, Тема, быстрее, сильнее, больнее! — вопила блондинка, явно провоцируя их на необдуманные действия.
Неприятно было и то, что около них образовалась небольшая толпа — по большей части солидные мужчины в сопровождении молодых особ, явно — тут директриса не ошиблась — женами им не доводившихся.
Евгения подошла к бившейся в конвульсиях собственного дешевого балаганного таланта блондинке и участливо осведомилась:
— У вас эпилептический приступ? «Скорую» вызвать? Или, быть может, сразу бригаду санитаров со смирительной рубашкой?
Блондинка разразилась площадной бранью, а Женя отвесила ей оплеуху — не сильную, но звонкую. Ойкнув, блондинка тотчас замолчала и, схватившись за щеку, простонала, обращаясь к своему спутнику:
