Алисия Хименес Бартлетт - А собаку я возьму себе
– Не знаю. Затаитесь и наблюдайте.
Рядом с нами стоял паренек, положивший свой велосипед наземь, чтобы было удобнее следить за происходящим.
– Они их дрессируют? – как бы невзначай спросила я.
– Это тренировочная площадка.
– Стало быть, тренируют, – произнесла я, не выказывая особого интереса.
Паренек посмотрел на меня как на идиотку.
– Это собаки для личной охраны, а женщина – их тренер.
– Вон оно что… – протянула я.
– Она профессиональный инструктор, – объяснил он.
– Ты ее знаешь? – полюбопытствовала я, рискуя вызвать некоторые подозрения.
– Так, вижу иногда, они все время здесь занимаются. – Он взглянул на Ужастика и, поколебавшись, спросил: – Что, собираетесь этого тренировать?
– Как знать, возможно… Он очень храбрый пес, когда захочет, – ответила я с недовольством в голосе.
Паренек отвернулся, нацепил маленькие наушники, взял велосипед и укатил, даже не попрощавшись.
Мы же оставались на прежнем месте, пока занятия не закончились. Прочие зеваки к тому времени разошлись. Собаки и их хозяева начали выходить наружу. Инструкторша прощалась с ними у калитки и беседовала с некоторыми владельцами. Мы не могли глазеть на них и дальше, не привлекая внимания, следовало либо подойти к ней, либо отправиться восвояси. У нас было слишком мало информации, чтобы пренебречь хоть какими-то данными.
– Предоставьте это мне, – шепнула я Гарсону.
Мы пошли в сторону женщины, и, когда нас уже отделяли от калитки считанные метры, Ужастик вдруг взвизгнул как одержимый и потянул за поводок, пытаясь убежать. Она обратила на нас внимание и, взглянув на собаку, улыбнулась. Проводив всех, она прямиком направилась к нам. Пес окончательно впал в истерику, прижимаясь к моим ногам. Я реально ощутила, насколько он силен, несмотря на свои небольшие размеры.
– Успокойся! – орала я ему.
Инструкторша успокаивающе помахала мне рукой.
– Возьмите его на руки! – распорядилась она. Я кое-как выполнила этот приказ. – А теперь прикройте ему глаза ладонью! Вот так!
Ужастик застыл на месте. Тут она дотронулась до его головы, погладила, позволила себя обнюхать. Пес постепенно расслабился, успокоился.
– Можете его отпустить.
– Не понимаю, с чего это он…
– Не волнуйтесь, просто всегда происходит одно и то же. После того как собаки увидят меня на тренировке, они начинают бояться меня как огня. Это из-за криков и хлыста.
– Меня не удивляет, что они так боятся, – вмешался в разговор Гарсон. – Вы в самом деле выглядите весьма внушительно.
Женщина звонко рассмеялась:
– Поверьте, все это чистый театр! Но собаки не отличают видимость от реальности, для этого они слишком благородны. Вы живете поблизости?
– Нет, – ответила я. – Мы оказались здесь по служебным делам, и наше внимание привлекли ваши занятия.
– Здесь многие останавливаются и смотрят. Наши лучшие зрители – это пенсионеры, а в выходные дни еще и дети.
– Вы учите собак нападать? – спросил Гарсон.
– Я учу их защищать хозяина, подчиняться любой его команде, а также брать след. Это моя специальность.
– И любая собака может этому научиться, даже такая? – Я указала на Ужастика.
– В принципе… Правда, я работаю только со специальными породами, предназначенными для охраны.
– Полагаю, что в наши времена недостатка в клиентах вы не испытываете.
– Не могу пожаловаться. Есть много любителей, кроме того, многие люди приходят ко мне по необходимости: коммерсанты, желающие обучить свою собаку, чтобы она охраняла их магазин; охранники…
– Увлекательная профессия, – сказал младший инспектор.
– Вы правда так считаете?
– Конечно! Ведь это живое дело, сплошные эмоции.
Гарсон не только перехватил у меня инициативу, тем самым нарушив мой приказ, но и пустил в ход свое воображение. Его задушевная манера возымела действие.
– Послушайте, на сегодня я уже кончила. Почему бы нам не выпить пива вон в том баре?
– Прекрасно! – воскликнул Гарсон.
Я возразила:
– Мне это вряд ли удастся, я еще должна вернуться на работу. Встретимся там через пару часов, Фермин?
Я оставила их, окутанных облаком восклицаний и счастливых совпадений, по дороге в бар. Гарсон все хорошо обстряпал, и, если надо будет что-то выяснить, он это выяснит. Его новая знакомая по всем признакам принадлежала к числу словоохотливых особ.
Я отвела Ужастика домой и оставила там, чтобы он отдыхал после стольких переживаний. Сама же направилась в магазин ветеринара. Меня встретил его пресловутый помощник, про которого он не раз упоминал, оказавшийся вовсе не юной красоткой, а молодым человеком с вульгарной физиономией и скучающим взглядом. Мне пришлось дожидаться, пока Хуан Монтуриоль закончит прием. Чтобы скоротать время, я принялась листать журналы, все без исключения посвященные собакам. Просто невероятно: я поняла, что вокруг собак вращается целый мир, о котором я даже не подозревала: ветеринары, производители собачьего корма, инструкторы, тренеры… В общем, было очевидно, что люди не только читают газеты и совершают прогулки – под нивелирующим покровом большого города, оказывается, скрывались многочисленные любители редких вещей: виноделы, солнцепоклонники, грибники и ярые собачники.
Наконец появился Хуан в белом халате. Он вежливо прощался с дамой, тянувшей за собой маленькую собачонку, и вдруг заметил меня. Возможно, это было всего лишь мое воображение, но глаза у него округлились.
– Какая-то проблема? – спросил он, и я готова поклясться, что уловила в его голосе иронические нотки.
– Я только на минутку, – пришлось мне извиняться.
Он пригласил меня в кабинет и усадил в кресло, предназначенное для клиентов с собаками. Пахло дезинфекцией. С картины на меня глядели несколько щенков ангельского вида.
– Я пришла, чтобы задать тебе чисто технический вопрос, просто из любопытства. Я хочу знать следующее: если собака ищет след и приводит тебя в место, где находятся другие собаки… – Было трудно сделать вид, будто столь конкретный вопрос пришел мне в голову случайно, да это и не понадобилось. Он перебил меня:
– Ты ведь из полиции, верно?
– Можно спросить, как ты это узнал?
– Если человеку сообщают по телефону о чьей-то смерти и он должен срочно уехать из дома, возможны два варианта: либо он врач, либо полицейский. Если бы ты была врачом, то, учитывая близость наших профессий, обязательно сказала бы об этом, когда я осматривал твою собаку.
– С такими дедуктивными способностями ты тоже должен был бы работать в полиции.
– Если ты сделаешь мне хорошее предложение… Какая у тебя должность?
– Я инспектор.
Он присвистнул. Шаг за шагом он воспроизводил типичную реакцию человека, узнавшего, что ты служишь в полиции.
– Чем могу помочь служителю закона?
Я вооружилась терпением.
– Сегодня утром мы отвели моего пса на место, где было совершено преступление, в надежде, что он наткнется на что-нибудь знакомое и пойдет по следу. И он действительно пошел в определенном направлении. Мы – за ним и… Вот тут-то и начинаются сомнения: он привел нас на пустырь, где находилась тренировочная площадка и было множество собак. Скажи: это важно, что он привел нас туда, то есть означает ли это, что маршрут был ему знаком, или же он просто издалека учуял собак и направился к ним?
Он пригладил свои прекрасные русые волосы. Вид у него стал серьезный и задумчивый. Нет, он был не просто приятный, привлекательный или обаятельный мужчина – он был красавец, писаный красавец, при виде которого замирало сердце и перехватывало дыхание.
– На каком расстоянии от этой площадки вы находились?
– Трудно сказать… Даже не знаю, две длинные улицы, причем одна из них шла под углом.
– Понимаешь, сложно утверждать что-либо, обе версии правдоподобны. Очень может быть, что определяющим тут стал запах других собак, но… Нет, не рискну сказать тебе ничего окончательного, я не специалист в этой области.
– Ты же ветеринар!
– Да, я знаю анатомию животного, его привычки, условия его размножения и все, что связано с его заболеваниями. Однако собаки – это нечто гораздо большее. Тебе известно, к примеру, что в США существуют даже собачьи психиатры? Речь идет о весьма сложном животном, не случайно оно было другом человека на протяжении всей истории; ему передались наши неврозы и мании.
Когда он улыбался, смотреть на его пухлые губы и белоснежные зубы становилось почти невыносимо.
– Стало быть, мне лучше обратиться к кинологам, у нас в полиции есть такой отдел.
Он снова почесал в затылке, сводя этим жестом меня с ума.
– Не уверен, что это то, что надо. Наверняка в этом отделе знают толк в дрессировке, но не в поведении собак. Это слишком узкий профиль. К тому же они, как правило, имеют дело всего лишь с одной породой: немецкой овчаркой.
