Людмила Ситникова - В гости по утрам
– Ага.
– Теперь подойдите к двери и резко дерните на себя ручку.
Катка колебалась.
– Ну, смелее.
Стоило ручке оторваться от магнита, как дверь – благодаря пружине – в мгновенье ока захлопнулась.
– Теперь понимаете, что приоткрыть ее нельзя? Либо дверь держит магнит, либо она тут же захлопывается.
– Действительно странно.
Нижегородская кивнула в сторону лестницы.
– Больше здесь делать нечего, предлагаю переместиться в кухню.
Усадив Катку на стул, Варвара Тарасовна обратилась к Анюте:
– Аня, рассказывай про коньяк.
Женщина втянула щеки, поерзала и несмело проговорила:
– Утром, когда я зашла на кухню, то увидела на столе бутылку коньяка и рюмку. Сначала подумала… – Аня умолка.
– Продолжай.
– Я подумала, что ночью на кухню приходил Иван и… в общем, грешила на него. Но он заверил меня в обратном. Я решила, что спускался кто-то из хозяев. Убрала коньяк в шкаф, а рюмку вымыла и поставила на место.
– Это Пашка, – безапелляционно заявила Нижегородская. – Он пил коньяк. Я попробую воссоздать картину произошедшего. После обильных возлияний племянник рухнул на кровать прямо в одежде и заснул богатырским сном. Ночью он проснулся и решил «поправиться» очередной дозой горячительного, для чего, собственно, и спустился сюда.
– Как же он оказался в морозильной камере?
– Интересный вопрос. А главное, не ясно, для чего Павлу вообще понадобилось туда идти? Ну не за замороженной курятиной, в конце концов.
– Варвара Тарасовна, я все-таки не понимаю, почему вы обвиняете в убийстве мужа Ирину?
– Предположим на минутку, что ночью к нему присоединилась Ирка. Возможно такое?
– Допустим.
– Она отвела Павла в предбанник, открыла морозильную камеру и…
– Ой, – на лбу Анюты выступили капельки пота.
– Ирка могла толкнуть Пашу внутрь и захлопнуть дверь. Далее она переключила реле и отправилась на боковую. А утром, перед отъездом, спустилась вниз, и стрелка перекочевала с минус пятнадцати до минус семи. Логично?
– Не очень.
– Катарина, повторяю, это убийство! Я не верю в несчастный случай. Или вы действительно думаете, что Павел хотел полакомиться обледенелой рыбкой, зашел в камеру, и дверь сама собой захлопнулась?
– Вы меня простите, но с таким же успехом в убийстве Павла можно обвинить любого находившегося в доме человека. Да, да, я серьезно. Под подозрение попадаю и я, и вы, и Анна, и все остальные.
Анюта затряслась мелкой дрожью.
– Вы говорите глупости, Катарина, – с чувством произнесла Варвара.
– Почему ваш выбор пал именно на Иру?
– Анюта, дорогая, оставь нас с Катариной наедине, – попросила Нижегородская.
Стоило служанке удалиться, как Варвара Тарасовна зачастила:
– Катарина, я прошу вас помочь мне. Вы должны разоблачить Ирину и заставить ее признаться в убийстве мужа. Я сама не смогу… на вас последняя надежда. Не отказывайте. Выслушайте меня, и вам станет ясно, что собой представляет наша Ира. Она алчная особа, которая поставила себе целью завладеть имуществом Павла. Конечно, он не «новый русский», и даже не средней руки бизнесмен, но у него есть недвижимость. Две квартиры в центре Москвы. Согласитесь, в наше время убить могут даже за крошечную комнатушку в коммуналке, чего уж говорить о шикарных трешках. Я сразу подозревала Ирку в нечистоплотности – с первого нашего знакомства.
– Они давно женаты?
– Без году неделя. Расписались полгода назад, после двухмесячного знакомства. Как вам это нравится? Нарвался Пашка, нарвался на мегеру. Я чувствовала, она его сгубит. Где это видано, чтобы люди мчались в загс с заявлением после трех дней знакомства? А они именно так и поступили. В понедельник познакомились, а в четверг уже праздновали знаменательное событие.
– Что вам известно об Ирине?
– Решительно ничего. Кто она, откуда, чем занималась до встречи с Павлом – все словно в тумане. Из нее слова не вытянешь, единственное, на что она способна, так это на скандалы и препирательства. А Павел… мне кажется, он и сам до конца не понял, с кем связал свою жизнь. Она очень скрытная и расчетливая бабенка. Вы поверьте мне на слово, Катарина, – Варвара Тарасовна хищно улыбнулась, – я умею разбираться в людях. Умею! В былые времена я бы, не задумываясь… – Нижегородская осеклась. – Опять давление подскочило. Это невыносимо, я разваливаюсь на глазах.
– Поднимитесь к себе.
– Нет. Пока не услышу вашего решения, не сдвинусь с места.
– Конечно, я могу поговорить с Ириной…
– Поговорить? О чем вы, Ката? Неужели надеетесь, что она сразу же чистосердечно во всем признается и отправится с повинной в прокуратуру? Бог с вами, Ирка еще та штучка, с ней ни в коем случае нельзя вести доверительные беседы. Облапошит в два счета.
– Ваше предложение?
– Ее надо подловить! Именно подловить. Расставить сети, заманить, а потом прижать к стенке. С такими людьми иначе нельзя.
– Я попытаюсь, но все же… Варвара Тарасовна, возможно, в конечном итоге выяснится, что смерть Павла действительно несчастный случай.
Нижегородская сверкнула глазами и каким-то чужим – более низким – голосом произнесла:
– Я ошиблась в тебе. Ты не боец! Прости и забудь весь наш разговор.
– Варвара Тарасовна, я же не отказываюсь.
– Но изначально ставишь мои слова под сомнение.
– Продиктуйте мне адрес Павла.
– Обещаешь не дать задний ход?
– Обещаю!
– Тогда вперед.
В кухню вбежал перепуганный Иван.
– Ваня, за тобой кто-то гонится?
– Варвара Тарасовна, умоляю, оградите меня от той ужасной женщины в гостиной. Я больше не могу. Сначала она задавала мне бестактные вопросы, а потом, заявив, что я шпион, потребовала оставить отпечатки пальцев для какого-то сличения в ЦРУ.
Катка занервничала.
– Иван, та ужасная женщина скоро уедет. Я лично увезу ее. Потерпите еще пару минут.
– Куда все подевались? – громыхала Розалия. – Эй, люди, мать вашу! Что за свинство?!
Четверть часа спустя, сев в «Фиат», свекровь негодовала:
– Маразм! Чертовщина стопроцентная! Племянник ведьмы покончил жизнь самоубийством в морозильной камере. Абсурд! Сама ведьма, похоже, ничуть не расстроилась, по крайней мере, на ее мерзкой физиономии я не увидела ни капельки печали. Идем дальше. Слуги у них полные идиоты! Кретинку Анюту надо поместить в психушку, она социально опасный элемент. Ты видела, как она на всех смотрит?
– Нормально смотрит, не придирайтесь.
– Зыркает исподлобья. Создается впечатление, баба хранит какую-то тайну и боится, что она вот-вот всплывет наружу. А ее братец… Ката, он же вылитый шпион. Глазки так и бегают по сторонам. Пронырливый, шустрый, изворотливый. Короче, в доме обитают психи, место которым в палатах с решетками.
– Вы все сказали?
– Нет. Ты дура! Теперь все.
– Спасибо на добром слове.
В коттедже, собираясь провести день в раздумьях, Катка узнала очень интересную новость. Оказывается, через несколько недель Розалия собирается везти Арчибальда на выставку.
– Первое место за нами, – светилась свекровь. – Арчи затмит всех своей красотой и сообразительностью.
Услышав свое имечко, пернатый любимец Розалии взмахнул красно-желтыми крыльями и перелетел на плечо хозяйке.
– Сволота! – закричал он, мотая головой.
– Ангел мой, ты лучший.
– Неси жрать! Отвали от шкатулки! – слетало с клюва пернатого. – Гламурова мать!
Наталья хихикнула.
– Розалия Станиславовна, а вы не боитесь, что Арчи ляпнет на выставке лишнего?
– Не ляпнет. У нас почти целый месяц, за это время ты успеешь научить моего мальчика новым словечкам. И, между прочим, сейчас ты должна не сидеть в кресле, а заниматься с попугаем! Живо валите в кабинет!
– А обед?
– Я сказала, вали в кабинет!
Взяв Арчи, Наталья, бормоча под нос, посеменила в кабинет.
Катка усмехнулась. Вряд ли за месяц Арчибальда можно чему-нибудь научить. Нет, в умственных способностях попугая она нисколечко не сомневалась, скорее напротив, пернатый способен на многое.
Пятидесятисантиметровый Арчибальд, как и его неугомонная хозяйка, являлся штучным экземпляром. Разговаривал Арчибальд довольно-таки хорошо и достаточно часто. Иногда пернатый мог тараторить без отдыха минут сорок. Но! Самое страшное, что Арчи говорил не совсем то, что обычно хочется услышать. Попросту говоря, Арчибальд непрестанно матерился. Матерными выражениями его словарный запас пополняла Розалия. Когда она начинала отчитывать Наталью или Катку, Арчи моментально затихал, склонял голову набок и запоминал адреса. Далее попугай посылал по этим адресам любого, кто попадался ему на глаза. Посылал так искусно, что порой сама Розалия раскрывала рот, услышав от любимца, в какую экспедицию тот послал Натку.
И вот это «сокровище» Станиславовна собралась везти на выставку. Да ее выставят оттуда сразу, как только Арчи раскроет клюв.
Слава богу, что Катка не увидит этого позора, а раз так, то можно смело выбросить ненужную информацию из головы и вплотную заняться расследованием, на которое она согласилась, поддавшись уговорам Нижегородской.
