Чингиз Абдуллаев - Разорванный август

Ремарка

«Бывший старший советник президента СССР академик Александр Яковлев переходит на новую должность – председателя московского общественного собрания. Этот новый форум общественности советской столицы задуман в качестве «круглого стола» представителей всех партий, различных общественных фракций и Советов. Яковлев заявил, что пока не решил для себя вопрос о выходе из рядов Коммунистической партии, полагая, что все нужно делать своевременно и он не готов последовать примеру Эдуарда Шеварднадзе».

Ремарка

«Центральная контрольная комиссия ЦК КПСС приняла решение о начале расследования в отношении бывшего министра иностранных дел Э. Шеварднадзе. Корреспонденту агентства «Франс Пресс» он сказал, что «решение это не серьезно». Отвечая на вопросы «Рейтер», он сказал, что это расследование ставит его в сложное положение, он все еще член Центрального Комитета, но не исключено, что придется покинуть и этот пост. «Надо все хорошо взвесить. Приеду домой – подумаю, – заявил он журналистам. – В то время, как мы говорим, что советские люди свободны и имеют право открыто высказывать свои суждения, устраиваются расследования только лишь из-за того, что человек сказал то, что думает. Теперь я стал настоящим демократом», – добавил Эдуард Амвросиевич».

Ремарка

«Бывший член Политбюро ЦК КПСС, бывший министр иностранных дел СССР, бывший первый секретарь ЦК Компартии Грузии, бывший министр внутренних дел Грузии Эдуард Шеварднадзе объявил о своем выходе из рядов Коммунистической партии. «Проводимые реформы не дали положительного результата, а моя травля была сознательно организована консерваторами, мечтающими перетянуть на свою сторону руководство страны. В создавшейся ситуации я не вижу смысла оставаться в рядах Коммунистической партии», – сказал Шеварднадзе. Вместе с тем независимые аналитики указывают на абсолютно провальные достижения бывшего лидера внешнеполитического ведомства, который, говоря о приоритетах «нового мышления», не умел отстаивать интересы государства, доверившего ему подобный высокий пост».

Глава 5

Работы было много. Эльдар Сафаров вместе с остальными сотрудниками отдела проверяли невероятное количество документов, указов, приказов, посланий, просто распоряжений на предмет их юридической обоснованности. Приходилось приезжать на работу к половине десятого и уезжать около восьми часов вечера. Но никто не жаловался, все понимали, что необходимо работать именно в таком режиме, чтобы успеть провести юридическую экспертизу всех статей проекта нового Союзного договора.

В середине июля большая делегация во главе с президентом СССР отправилась на встречу с руководителями ведущих семи стран Запада, и все газеты написали о встрече «7 плюс 1». В эти дни работы еще больше прибавилось, так как все правовые службы не только администрации президента, но и Кабинета министров, Верховного Совета рассматривали документы, которые вытекали из возможного проекта Союзного договора.

И именно в один из таких дней в отделе началось самое настоящее противостояние, когда Элина Никифоровна в крайне резкой форме высказалась против проекта нового Союзного договора, обратив внимание на возможную аморфность союзного руководства и союзных органов власти. Кирилл Снегирев не согласился с мнением Дубровиной.

– Если бы этот проект был подготовлен в прежние времена, возможно, союзное руководство могло бы резко возражать против него. Но сегодня слишком реально стоит вопрос о выходе ряда республик из состава Союза, а союзной власти нужно любым способом удержать эти республики в составе СССР.

– В прежние времена за разговоры о таком договоре могли поставить к стенке, – хмыкнул циничный Тулупов. Он был высоким, худощавым, похожим на стрекозу, а когда говорил, кадык его ощутимо двигался.

– Но теперь этот договор готовит союзная власть, – вмешался Эльдар, – и все понимают, что его подписание необходимо именно союзным органам власти и нашему президенту, чтобы избежать возможного распада.

– Я вас не понимаю. – Дубровина была в молодости достаточно привлекательной женщиной, но с годами располнела, лицо утратило прежние черты, глаза стали маленькими, колючими, цепкими, а располневшие щеки делали ее похожей на агрессивного сурка. К тому же она была невысокого роста. – Я не понимаю, – повторила она, – о чем вы говорите. Этот проект разрабатывается только потому, что союзное правительство вынуждено идти на компромисс, когда его терзают со всех сторон: сепаратисты из Прибалтики, националисты с Кавказа, наши демократы в Москве... Что вы еще хотите? Это вынужденное отступление. Может, нужно пока удержать республики в едином государстве, чтобы потом разобраться с каждой из них в отдельности.

– Значит, мы участвует в грандиозном обмане, – не унимался Снегирев. Несмотря на относительно молодой возраст, он уже начал лысеть и зачесывал редкие рыжеватые волосы так, чтобы не видна была появившаяся плешь.

– Это не обман, а стратегический маневр, – отрезала Дубровина, – и, пока не закончится противостояние с российскими демократами, мы не имеем права сомневаться в целесообразности этих документов.

– Тогда нужно сказать, что Союзный договор превращает нашу страну в непонятную полуконфедерацию, – добавил Кирилл.

– Да, – окончательно разозлилась Элина Никифоровна, – я тоже прекрасно вижу несовершенство этого проекта. И все нормальные юристы его видят. Но тогда подскажите нам, Снегирев, как можно удержать все республики в составе Союза? И как договариваться с Ельциным, если он сознательно идет на конфликт с союзной властью?

– А может, не нужно никого удерживать? – пожал плечами Тулупов. – Насильно мил не будешь. Если кто-то хочет уходить – скатертью дорога. Зачем их удерживать, если они не хотят жить рядом с нами?

– Александр Гаврилович, надеюсь, что вы, как обычно, шутите, – нахмурилась Дубровина.

– В каждой шутке есть только доля шутки, – иронично заметил Тулупов, – а насчет удержания я прав. Прибалтов мы уже все равно не удержим никакими, даже самыми лучшими договорами. Да и грузины при Гамсахурдиа не захотят с нами разговаривать, особенно после апреля восемьдесят девятого. Я еще удивляюсь, что Эльдар готов с нами работать. Их республика еще пока не выходит из состава Союза, но тоже скоро отсюда попросится. Они нам не простят января девяностого.

– Вы тоже так считаете? – неожиданно спросила Элина Никифоровна, обращаясь к Сафарову.

– Это была ужасная трагедия, – сказал Эльдар, – но в Баку все понимали, что виноваты не русские, а сама система. И вошедшая армия была не русской армией, а советской.

– Вы не ответили на мой вопрос, – настойчиво повторила Дубровина. – Считаете, что Азербайджан тоже может выйти из состава Союза?

– Мои соотечественники не ставят вопрос столь радикально. Но любой народ мечтает о свободе и независимости, хотя мы все прекрасно понимаем, насколько вырос наш культурный и промышленный потенциал, пока мы были в составе единого государства.

– Вот это верно, – удовлетворенно произнесла Элина Никифоровна. – А вы, Снегирев, напрасно все время спорите.

– Получается, что я за проект Союзного договора, а вы все против, – улыбнулся Кирилл.

– Нет, – жестко ответила Дубровина, – просто мы понимаем ущербность и компромиссный характер этого договора, а вы делаете вид, что он вас вполне устраивает. Займитесь своей работой и перестаньте спорить, – посоветовала она.

Эльдар запомнил этот спор. Через два дня Дубровина передала ему пакет документов и приказала отнести в приемную самого Болдина. Сафаров забрал документы и отправился по коридору к кабинету руководителя президентской администрации. Сидевшая за столом миловидная девушка забрала у него документы и предложила подождать, пока придет сам Валерий Иванович. Он был у президента и должен был завизировать документы, отправив их обратно в юридический отдел.

Сафаров терпеливо ждал, сидя на стуле, когда в приемную вошли двое военных. Можно было даже не смотреть на их погоны, он знал обоих в лицо. Поднявшись со стула, Эльдар вежливо поздоровался. Оба военных кивнули ему, проходя в кабинет Болдина. Очевидно, их пригласили к президенту, и они решили зайти к руководителю его администрации, перед тем как отправиться на прием к самому главе государства.

Девушка-секретарь быстро подняла трубку и попросила принести две чашки кофе. Сафаров не мог знать, о чем говорят пришедшие. Один из них был министром обороны маршалом Язовым, второй – начальником Генерального штаба генералом армии Моисеевым. Возможно, они зашли сюда, чтобы дождаться военного советника президента маршала Ахромеева, который должен был зайти за ними, перед тем как они отправятся к Горбачеву. Через несколько минут пришел и Ахромеев. Поздоровавшись, он направился прямо в кабинет Болдина.